Княжна Дубровина
Шрифт:
— У меня все есть, сказала Анюта. — Мой чемоданъ папочка пришлетъ сейчасъ.
Варвара Петровна ничего не отвтила Анют, будто и не слыхала и обращаясь къ Нмк сказала.
— Въ пять безъ четверти приведите княжну въ гостиную. Пока Англичанка не перехала, вы должны приходить съ ней внизъ.
Сказавъ это Варвара Петровна ушла.
Анюта сла на стулъ. Какою одинокою, оставленною, брошенною чувствовала она себя. Слезы ручьемъ текли изъ глазъ ея. Сердце ея билось и замирало.
— Посмотрите ваши комнаты, сказала ей ласково Катерина
— Я ее не знаю, проговорила Анюта.
— Не видали еще. Увидите за обдомъ. Она самая младшая.
— А та которая здсь была?
— Варвара Петровна, ваша опекунша и воспитательница. Надо быть послушною, она строгая. Не надо шумть внизу, не надо бгать, помните это. Не надо громко говорить и смяться — тамъ больная и малйшій шумъ ей вреденъ. Ну пойдемте смотрть комнаты. Вотъ ваша спальня.
Это была довольно большая комната; въ углу стояла постель подъ блыми кисейными занавсками, покрытая голубымъ стеганымъ атласнымъ одяломъ. Противъ нея стоялъ краснаго дерева кіотъ, съ висячею зажженою лампадой предъ старинными въ богатыхъ ризахъ иконами. У стны диванъ, круглый столъ, въ простнк зеркало, въ другомъ туалетъ краснаго дерева. Мебели были обиты голубымъ ситцемъ. Изъ этой комнаты перешли он въ другую, меньшую размромъ. Посреди ея стоялъ столъ покрытый темнымъ сукномъ, вокругъ его стулья, по стнамъ шкапы.
— Это ваша классная. Книги выбирала сама Варвара Петровна. Вы ихъ посмотрите вечеромъ, есть книги съ картинками, а теперь перейдемъ въ вашу гостиную. Вотъ она.
Он вошли въ уютную полукруглую комнату, мебель которой была обита розовымъ ситцемъ, обои ея были свтлые, окна ея выходили въ садъ, старинный тнистый, и одна высокая развсистая липа касалась окна своими втками, Анют приглянулась эта комната и понравился садъ.
— Ну вотъ и все. За вашею спальней моя комната, а за нею двичья, но вамъ туда ходить не надо. Не правда ли какія хорошенькія комнаты.
— Да, сказала Анюта, которая думала о томъ, какъ будетъ ей скучно жить тутъ совсмъ одной. Комнаты, исключая гостиной, были такъ велики, что она чувствовала себя затерянною. Она сла у окна и глядла въ садъ. Катерина Андреевна помстилась противъ нея съ чулками. Спицы такъ и прыгали, такъ и скакали въ рукахъ ея. Молчаніе длилось довольно долго.
— Вы всегда такія тихія? спросила Катерина Андреевна.
— Нтъ. Когда мои сестры и братцы… Анюта не договорила, голосъ ея задрожалъ, она замолчала.
— Ну да, ну да, сказала Нмка, но вы скоро привыкнете и поймете, что здсь вамъ лучше. Вы въ богатомъ дом, у почтенныхъ, всми уважаемыхъ, благородныхъ дамъ. Это ваше мсто по рожденію и высокому положенію. Вы очень, очень счастливое дитя!
— Я-то, сказала Анюта съ горечью, — такого счастія я никому не желаю!
— Не говорите, такъ, это не хорошо. Не надо.
Анюта молчала.
— Не хотите ли поиграть? Вотъ ваши куклы. Катерина Андреевна отворила шкапъ и принесла большую, богато одтую куклу.
— Я въ куклы не играю, сказала Анюта.
— Какъ, у васъ не было куколъ? спросила удивленная Катерина Андреевна.
— Нтъ были, но я давно отдала ихъ Лид и Лиз. Он маленькія и играютъ, а я ужь большая; мн минуло тому назадъ два мсяца двнадцать лтъ.
— Очень большая, сказала Катерина Андреевна такимъ тономъ, что Анюта поняла, что она считаетъ ее совсмъ маленькою.
— Что же вы длали?
— Читала, гуляла, играла.
— Во что?
— Въ свои домы, въ разбойники!
— Я такихъ игръ не знаю.
— Никто не знаетъ, кром насъ, сказала Анюта съ нкоторою гордостію. — Мы сами ихъ выдумали.
— А что вы читали?
— Много. Братцы и папочка приносили книги изъ гимназіи и изъ клуба.
— Изъ клуба! въ ужас воскликнула Нмка.
— Да, изъ клуба, папочка самъ выбиралъ. Мы читали Жуковскаго, Лажечникова, Пушкина и исторію и путешествія разныя.
— Я вижу вы любите чтеніе. Хотите я вамъ принесу книгъ?
— Принесите.
— Прибавьте: прошу васъ, и не говорите нтъ и да, особенно тетушкамъ. Говорите: нтъ, тетушка, да, тетушка. Такъ требуетъ вжливость.
Катерина Андреевна отворила шкапъ, взяла дв, три книги съ картинками въ изящныхъ переплетахъ и подала ихъ Анют. Анюта перелистовала ихъ, прочла бгло дв, три страницы и положила ихъ на столъ.
— Ужь соскучились читать? спросила Катерина Андреевна.
— Да ихъ читать не стоитъ; это глупыя книги!
— Какъ глупыя! Ихъ выбирала сама тетушка, он не могутъ быть глупы.
— А все-таки глупы, сказала Анюта. — Я не знаю зачмъ и для каго он написаны. Дти говорятъ глупости и мать ихъ тоже.
— Вы не говорите это тетушк.
— Почему?
— А потому что она будетъ недовольна; она сама ихъ выбирала.
— Если не спроситъ, ничего не скажу.
— А если спроситъ, поблагодарите ее за трудъ, а не говорите, что книги вамъ не нравятся. Зачмъ ей длать непріятность, она желала вамъ доставить удовольствіе. Умолчать не есть солгать; вжливость и почтеніе требуютъ иногда умолчанія.
— Конечно, но мн жить безъ книгъ совсмъ нельзя. Я умру со скуки.
— Вы забываете, что вы будете много учиться, потомъ заниматься рукодліями. Я буду учить васъ шить, вязать, но вы, вроятно, ужь умете.
— Плохо умю, да и не хочу умть. Терпть не могу рукодлій.
— Ай, ай, ай! какъ вы это сказали: не хочу! терпть не могу! Ай, какъ не хорошо благородной двиц и сохрани Боже услышитъ тетушка! Бда! Этакъ говорить не можно, а рукодліямъ надо выучиться. Всякая воспитанная двица должна умть и шить и вязать. Но позвольте, вдь вы жили съ бдными родными, какъ же васъ не пріучили къ рукодлію.
— Маша сама шила на всхъ, Агаша ей помогала. Агаша любитъ шить, а я терпть… не любила, поправилась Анюта.