Кобра под подушкой
Шрифт:
– На чистых блокнотах ничего не обнаружено, - сказал Эймз.
– Проверяли химическим способам.
– Возможно, что записывает на книжных страницах... на полях и между строк или на белье... В следующий раз проверим книги и платочки, а что касается цифр, записанных в тетради, то майор Эмори обещал немедленно дать заключение - мобилизовал лучших криптоаналитиков своей группы. Нам остается только проанализировать записи в тетради. Ваше мнение, майор?
Эймз вынул трубку изо рта и, не выколачивая пепла, засунул ее в верхний карман.
– Будем исходить из того, что Мухин делал эти записи для себя, не думая, что их прочтет кто-нибудь чужой.
– Разумеется, - подтвердил полковник.
– Следовательно, Мухии в этой тетрадке писал правду.
– Минутку, - остановил его Пимброк.
– А что, если он делал эти записи, имея в виду, что их прочтет кто-нибудь со стороны? И таким образом ставил целью дезинформировать...
Марло скривился.
– Это уж слишком закручено.
Эймз повертел рукой над головой.
– Пимброк в своем репертуаре: фантазирование, доведенное до абсурда. Итак, надо считать, что записи в тетради Мухин делал для себя. И, следовательно, они правдивы. Но я уверен, что он прислан сюда для секретной работы. И что Лилиан связана с ним. Но в этом случае непонятно, почему он пишет о Лилиан так, как будто впервые узнал ее здесь, и почему она заигрывает с ним - со своим начальником. Это мне кажется странным.
Марло повернулся к Пимброку.
– Ваше мнение?
Пимброк пожал плечами.
– Ничего странного не вижу. Мухину, вероятно, сказали в Москве о том, что в Касабланке с ним свяжется одна особа, кличка такая-то, пароль такой-то. И он действительно увидел ее здесь впервые и написал об этом. А что касается заигрывания, то между сослуживцами разного пола, даже в условиях сугубо доверительной работы, могут возникать игривые отношения. Это известно всем и в первую очередь самому майору Эймзу... которого мне в силу нашей дружбы не хотелось бы здесь компрометировать и не хотелось бы набрасывать тень на его партнершу.
– А кто она? Почему я не знаю?
– удивился полковник.
– Чистейшая инсинуация, - сказал Эймз.
Пимброк, приложив руку к сердцу, привстал, но полковник махнул рукой.
– После доложите. Итак, будем считать, что факт заигрывания Лилиан с Мухиным не может служить отрицанием их секретно-деловой связи.
– Может быть, Лилиан получила задание проверить Мухина?
– сказал Пимброк.
– Насколько он устойчив в отношении соблазнов.
Эймз хотел что-то сказать, но полковник опередил его.
– Такая возможность не исключена. Надо проверить. Теперь насчет конференции. Мухин подтверждает, что большинству корреспондентов уже известно о пребывании здесь Рузвельта и Черчилля. К сожалению, об этом пронюхали не только корреспонденты. Вчера мы перехватили очередное донесение Уркихо. Он сообщает, что, по настоянию Черчилля, решено провести высадку в Сицилии. Я отдал приказ арестовать Уркихо. Перевербовывать его не будем.
Пимброк покачал головой.
Все-таки нужно сказать, что первая проверка не дала нам точных данных, изобличающих Мухина. Может быть, он просто корреспондент. И впечатление он производит такое - медлительный и простодушный, немножко увалень.
– Разведчик не должен быть похож на разведчика, - вкрадчиво произнес полковник.
– Так гласит священная заповедь работника секретной службы. То, что Мухин не похож на разведчика, как раз усиливает подозрения в отношении его.
Раздался стук в дверь, и вошел Робинз. Как всегда, его рыжеватые волосы были растрепаны, а выражение лица таинственное. Он молча передал полковнику листочек и пакет и вышел, осторожно закрыв за собой дверь.
– Держу пари, - сказал Эймз, что любой грудной младенец сразу же узнает, где служит капитан Робинз.
Полковник смял листочек и засунул в карман.
– Эмори извещает, что таинственные цифры в тетрадке - это данные о среднем количестве осадков в Касабланке в первые шесть месяцев.
– Он открыл пакет и вынул оттуда желтоватый листочек - расшифрованную радиограмму. Прочитав ее, он тихо крякнул.
– Вот так всегда... плохая карта идет одна за другой... Вас отбирают у меня. Вы должны завтра же выехать в Мадрид, остановиться в отеле "Ритц" около музея Прадо и ждать указаний. Вы, Эймз, будете богатым коллекционером картин, а Пимброк вашим секретарем.
– Прикажите ему снять усики, - сказал Эймз.
– В Испании его могут узнать. Там тоже усердно читают американские покетбуки и журнальчики, где он печатался.
– Майор прав, секретарю лучше быть без усов, - согласился Марло.
– Я вам дам рекомендательное письмо к моему хорошему знакомому, знаменитому меценату. Его зовут: Фиц Джейм Стюарт Фалько Порто Карреро-и-Осорио, герцог Альба.
Эймз кивнул Пимброку.
– Пусть он запомнит. Ему ведь придется писать письма от моего имени.
– Жалко бросать Мухина, - сказал Пимброк.
– Сегодня он опять вместе с Лилиан ходил на базар и приценивался к дудочке. Наверно, хочет научиться заклинать змей.
– Пимброку жалко бросать не Мухина, а Лилиаи, - заметил Эймз.
– Хотел соединить полезное с приятным. А мне действительно жалко расставаться с русским. Такая интересная дичь.
– Придется без вас продолжить охоту, - сказал полковник.
– Надеюсь, Робинз справится.
Эймз кивнул головой.
– Вполне справится. Только посоветуйте ему первым долгом искать под подушкой. У Мухина, наверно, такая привычка - класть туда самое важное.
МАДРИД - ЭСКОРИАЛ
(Февраль, 1943)
I
"Ждать у ограды парка дель Ретиро, напротив входа в Ботанический сад, ровно в половине третьего ночи придет машина". Так было им сказано в Гибралтаре, где они останавливались по дороге в Мадрид.
Машина подъехала минута в минуту. За рулем сидел пожилой человек в широком берете, с крючковатым носом и отвислыми губами - похожий на старушку.
– Сакс, майор, - отрывисто представился он.
– Поглядывайте назад, нет ли слежки. Я немножко покружил, чтобы проверить - нет ли хвоста. Берегите головы, буду делать крутые повороты.