Когда говорит кровь
Шрифт:
– Вам что их жалко? – изумленно проговорил Лиаф.
– Детей всегда жалко,– ответил Скофа.– Чьи бы они небыли.
– Да вы что! – молодой солдат посмотрел на стратига, словно надеясь найти у него поддержку.– Какие на хер дети, это же гребанный харвенский молодняк. Бешеные дикари, умеющие только убивать и грабить. Если бы они ещё хоть немного подросли и научились сражаться, они бы точно убили кого-нибудь из наших! Так что мы благое дело сделали. Да и не такие уж они дети, каждый из нас был примерно одних с ними лет, когда попал в тагму.
– Мы были старше,–
– И что с того? Они же харвены! Харвены! – не унимался Лиаф.– Свора насильников и убийц, десятилетиями разорявшая наши пограничные земли. Да вспомни хотя бы, что они сотворили с Мицаном. Как изувечили его. Они… они…
– Мертвы,– резко перебил солдата полководец. Лиаф тут же замолчал, проглотив несказанные слова и поник, не смея перечить стратигу.– Впрочем, не все. Что там с избитым Сэги юношей?
– В отключке он, господин,– проговорил Мицан. Они с Кираном как раз подтащили пленного к капищу.– Вы уж простите, но и зверюга же ваш раб. Так паренька отделал, что почти живого места не осталось. Даже и не знаю, очухается или так помрет…
– Будем надеяться, что он все же выживет. Попробуйте привести его в чувства: надо узнать кто они и откуда. Все это смахивает на разведку. Пусть и бездарную.
– Слушаюсь, господин.
Киран сбегал к реке за водой, и они вместе с Мицаном начали приводить паренька в чувства, поливая его и хлестая по щекам. Фолла же пошел к дальнему трупу и притащил его к капищу, уложив под столбом. Следом за ним он притащил ещё один труп, и уже было направился за третьим, как его окрикнул Лиаф:
– Ты чего это делаешь?
– Хочу их хоть как-нибудь похоронить.
– Да брось ты эту падаль. Пусть лучше звери поедят. Хоть какой-то будет прок от этой дикарской мерзости.
– Не по-людски это так мертвых бросать.
– Они наши враги.
– И что с того? Все равно люди.
– Ааарр, великие горести и проклятья! Как же ты упрям Фолла,– лицо молодого воина исказила гримаса злобы.– Неужели ты думаешь, что они стали бы тебя хоронить? Да они бы просто бросили твое тело, а может ещё и надругались. Не забыл, как выглядит кровяное дерево? Помнишь, как на ветках развешивали кишки, кожу и отрубленные конечности?
–А мне не важно, что другие делают или сделали бы. Важно лишь что я делаю. И сейчас я делаю то, что верно.
– Ну-ну. Расскажешь потом о своей доброте харвенам, когда тебя на части разбирать будут.
–А я о ней богу расскажу. Ему, а не тебе меня судить,– тихо проговорил он, уставившись немигающим взглядом на Лиафа. Тот поежился, но глаз не отвел. Несколько мгновений они стояли друг напротив друга, пока молодой не дрогнул и не махнул рукой.
– А, разорви тебя гарпии! Делай что хочешь.
Пока Фолла стаскивал и укладывал трупы, Мицану с Кираном удалось привести паренька в чувства. Когда к нему подошли Лико с Сэги, он сидел, обхватив колени и уставившись в землю.
Скофа пригляделся
Полководец присел рядом с ним и внимательно посмотрел на пленника. Тот поднял голову и их глаза встретились.
– Взгляд полный злобы, но не страха… Сэги, будешь переводить ему мои слова.
– Как прикажете, хозяин.
– Скофа, подойди сюда.
– Да господин.
– Возьми нашего пленника и держи его покрепче. А ты, Лиаф,– отрежь ему левый мизинец.
– С радостью, господин,– со злорадной улыбкой произнес юный солдат.
Скофа подошел к пленнику и крепко схватил его, прижав левую ладонь к земле коленом. Лиаф вытащил меч и одним быстрым движением отрубил тому палец. Парень взвизгнул, дернулся, но крепкие руки воина удержали его на месте. Он завыл, словно собака, а из его глаз хлынули слезы.
Подождав немного, Скофа выпустил пленника и тот сразу же прижал изувеченную руку к груди.
– Переведи ему Сэги,– вновь заговорил Лико.– Надеюсь, теперь ты понял, что мы не будем с тобой шутить. Правила нашего разговора будут очень простыми – я задаю тебе вопрос – ты отвечаешь. Если ты промолчишь – лишишься пальца. Если будешь грубить – лишишься пальца. Если мне покажется, что ты соврал – лишишься пальца. Ну а если ответишь на все мои вопросы правильно и честно, то останешься живым и целым. Тебе все понятно?
Пока раб переводил слова полководца, парень сидел раскачиваясь и тихо поскуливая, постоянно вытирая рукавом слезы. Казалось, что он и не слышит, что говорит ему Сэги на этом грубом, шипящем языке, но стоило рабу замолчать, как харвен судорожно закивал головой, соглашаясь с озвученными правилами.
– Хорошо. Тогда начнем. Как твоё имя?
– Гьяр,– проговорил харвен. Хотя слезы и перестали течь из его глаз, губы по-прежнему дрожали, выдавая с трудом скрываемые боль и страх.
–Вы из людей воеводы Багара Багряного?
Пленник кивнул.
– Вы ушли за реку к валринам?
Парень закивал ещё сильнее.
– Ты и остальные разведчики. Где ваше войско? Вы хотите пересечь реку?
Парень выслушал раба и замялся, растерянно озираясь. Было видно, что внутри него борется страх перед болью и нежелание предавать свой народ и своего вожака.
Лико посмотрел на него пристально, словно пробираясь взглядом под кожу и произнес негромко, но с нажимом.
– Лиаф, руби ему палец.
Воин потянулся к мечу. Увидев это паренёк дернулся, словно бы в лицо ему плеснули кипятком, и вновь зарыдав затараторил с бешеной скоростью, постоянно поглядывая то на лежащую, на рукояти меча руку своего палача, то на обрубок пальца.