Когда мы встретились
Шрифт:
— С удовольствием, — говорит Кейси, улыбаясь так, будто ее никогда не просили повозиться с ребенком.
Это неправда. Вчера они с Сев сделали из газеты ведьминскую шляпу, а затем покрасили ее в черный цвет из баллончика. С тех пор Сев ее не снимает.
Пока мы с ней идем, ступая ногами на хрустящий, замерзший снег, я прислоняюсь плечом к плечу Кейси. Это привлекает ее внимание, и она смотрит на меня с нежной улыбкой на губах.
— Они рады, что ты осталась на Рождество, — говорю ей я.
— Мне здесь нравится. У меня никогда не было настоящего семейного
— Ты никогда не праздновала Рождество со своей семьей? — спрашиваю я, мое дыхание вырывается облачком в морозный воздух.
Ветер раздувает волосы Кейси, и она пытается повернуть голову так, чтобы они не попали ей в глаза.
— Нет. Не совсем. Не так, как я себе это представляю. Снежное утро с горячим шоколадом и открывающими подарки детьми. Большой рождественский ужин со смехом, гоголь-моголем, и обоими родителями, которые при этом не ссорятся. Никакого бухого папаши, появившегося с цыпочкой, с которой познакомился прошлой ночью, а теперь называет ее подругой, и не скрывает, что уже ее трахнул. Никакой мамаши, которая дарит тебе на Рождество машину и считает, что ты должна быть благодарна за то, что у тебя есть такие дорогие вещи, а тебе всего на всего нужно, чтобы она тебя любила, — Кейси моргает, на глазах появляются слезы. — Можно подумать, что в детстве круто иметь родителей, которые могут позволить себе все, что ты хочешь, но я была полна разочарования, потому что они никогда не видели, что мне действительно нужно. Они. Чтобы они меня заметили.
Я смотрю на нее, тишину нарушает доносящийся издали смех девочек.
— Ты же знаешь, что ни у кого не бывает идеального Рождества, верно?
Я пытаюсь добавить в свои слова немного юмора, боясь, что, если этого не сделаю, она заплачет.
— В смысле, Морган… мы знаем, что это Рождество не будет идеальным.
Кейси прикрывает улыбку затянутой в перчатку рукой, и если совершенство и существует, то оно в этом моменте, с раскрасневшимися щеками, улыбкой и голубыми глазами. Не знаю, к чему это приведет, но с ней я готов это узнать.
Взгляд Кейси перемещается на девочек.
— Знаю, что все будет не идеально, особенно если Морган завладеет текилой, но это идеально. Здесь. С вами, ребята. И начнется это с выпечки печенья с двумя маленькими девочками. Я испеку все рождественские печенья, которые только можно себе представить.
Я притягиваю ее к себе и обнимаю за плечи.
— Ты — просто нечто, дорогая.
— Это хорошо, да?
Я прижимаюсь губами к ее виску.
— Очень хорошо.
Мы не говорили о том, к чему это приведет и, что будет после Рождества. Я не хочу даже думать о том, что она уедет.
— Здесь так красиво, — говорит Кейси, шагая рядом со мной по снегу, девочки опережают нас на несколько шагов.
Мы прогулялись по ранчо. Девочки хотели показать ей, где они купаются летом, и это превратилось в поиски потерянного заклинания среди деревьев. Ладно, Сев охотится за несуществующим заклинанием,
Недолго думая, я беру Кейси за руку, прекрасно понимая, что держу ее так впервые.
— Весна прекрасна, — бросаю я, мне любопытно, что она ответит. — Лето жаркое и невыносимое.
На лице Кейси появляется беспокойство, она бросает взгляд на детей.
— Мне… нужно с тобой кое о чем поговорить.
Мое сердце бьется чуть быстрее.
— Об отъезде?
— Нет. Просто, ну, я не знаю… нам нужно поговорить. Наедине.
У меня начинается паника.
— Кейси, если это насчет того, оставаться ли тебе здесь на Рождество… Я хочу, чтобы ты осталась. Девочки хотят, чтобы ты осталась.
— Нет, насчет тебя…
— Папа? — кричит Кэмдин. — Кто это?
Я оглядываюсь, чтобы посмотреть, на кого она показывает. И тут вижу знакомый грузовик Шевроле. Грузовик Джонни. Только рядом с машиной стоит вовсе не он. Бл*дь. Какого черта она сюда заявилась?
— Черт возьми, Тара, — ворчу я, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди.
Я опускаю руку и смотрю в лицо Кейси. Она бледная, глаза распахнуты от страха, паники… Я не знаю, но не могу точно сказать, от чего именно. Как будто она увидела привидение.
— Можешь отвести девочек в дом? — спрашиваю я, протянув ей куртку Кэмдин, которую та сняла и бросила мне.
Кейси кивает, тянется за курткой, но в ее глазах читается нерешительность.
— Я… да. Могу.
— Ты в порядке?
Она снова кивает, покусывая нижнюю губу. В этот момент я понимаю, как, должно быть, странно это выглядит — у меня перед домом объявляется женщина, да еще с таким видом, будто хочет оторвать мне яйца. Вероятно, это требует объяснений.
— Это моя жена, но девочки понятия не имеют, кто она такая, — предупреждаю я в надежде, что Кейси поймет.
Кивнув, почти судорожно, она улавливает суть.
Я понятия не имею, почему Тара сюда заявилась… вообще-то, имею. Я просто не думал, что у нее хватит смелости встретиться со мной лично.
Кейси уводит девочек к дому, под крыльцо.
— Может, зайдем внутрь? Становится холодно.
Я делаю шаг в сторону идущей к нам Тары, которая выглядит в точности, как на своих фотографиях в Instagram, а совсем не так, как уехавшая отсюда три года назад девушка с фермы.
— Что ты здесь делаешь? — рычу я.
Шагая по снегу, Тара смотрит на меня злобным взглядом и вскидывает руки.
— Чтобы заставить тебя подписать эти чертовы бумаги, Бэррон, — у нее, по крайней мере, хватает порядочности говорить тише.
— Зачем? — фыркаю я, шагнув к ней и под опоясывающее дом крытое крыльцо. — Чтобы ты снова вышла замуж? Ведь все ради этого, не так ли?
— Да, — признает она, глядя на то, как позади меня Кейси пытается разуть девочек. У нее дрожат руки. Черт. Держу пари, она в шоке от всего этого, и одна мысль об этом еще больше меня злит.