Когда в Чертовке утонуло солнце
Шрифт:
Макс наполовину вытащил палаш и обнаружил на лезвии многочисленные щербины, будто им пытались рубить гвозди. Парень вопросительно посмотрел на старичка.
— Крысы, — без тени смущения выдал квартирмейстер. — Те ещё бестии. Точильный камень у кузни.
Вздохнув, Максим направился к точильному камню, у которого вовсю орудовал кузнец. Получив от новобранца палаш, мастер скривился, проворчал себе что-то под нос, недобро зыркнул в сторону склада и принялся за работу. Закончил он как раз к тому моменту, когда начавший выходить из себя Шустал, демонстративно закатывая
— Какой от меня толк на посту? — поинтересовался он. — Лучше бы я эту ночь позанимался на площадке. Может же кто-нибудь меня подучить?
— Во-первых, учёбой у нас занимается пан ротмистр Бочак. У него сейчас отпуск, вернётся дня через два-три. Во-вторых, у Пороховых ворот обычно самое спокойное место. Так что командор прав — тебе же надо сначала посмотреть, пообвыкнуть.
— Мы сейчас ведь про Пороховую башню говорим?
— У вас, может, это башня, — вполголоса заметил Шустал, открывая наружную дверь кордегардии. — А у нас — ворота. Одни из тринадцати ворот Старого Места.
— Кто же тогда охраняет остальные двенадцать?
— Никто, — пожал плечами капрал. — Когда Карл Четвёртый заложил Новое Место с его стенами, наши укрепления стали уже внутренней линией обороны. Но от Пороховых ворот близко и до летненского парома, и до новоместской кордегардии на Конском рынке.
— Стратегическая точка, — понимающе кивнул Максим.
— Именно. А тамошние привидения спокойные и безобидные.
— Привидения?
— Ну да. Правда, они все по большинству безвредные, только раздражают. Хотя бывают исключения. Вот, кстати, наглядный пример, — Иржи указал на Карлов мост, откуда как раз долетел голос капрала Душана:
— Пики вперёд! Держать строй!
По мосту во весь опор мчалась объятая пламенем карета, запряжённая адской четвёркой. Кони, в глазах которых тлели угли, а гривы струились дымными шлейфами, летели во весь опор, нещадно погоняемые кучером-скелетом с такими же тлеющими глазницами. Кучер скалился, нахлёстывая четвёрку, время от времени хохотал и гикал на лошадей, а горящая карета по мере движения вперёд, казалось, всё больше теряла форму, превращаясь в сплошной клубок ревущего и метущегося пламени.
— По команде! — голос командира десятки был спокоен. Острия пик, выставленных навстречу призрачной упряжке, замерцали, налились светом невидимой на небе луны.
Карета налетела на шестёрку пикинёров, стоявших в арке Староместской башни. Кони вздыбились, забили копытами. Кучер-скелет завертел над головой кнутом, словно собираясь огреть им кого-то из солдат.
— Бей! — скомандовал капрал Душан. Четверо мушкетёров дали залп — Максиму показалось, что вместо пуль из стволов вылетели маленькие шарики света, угодившие в упряжку. Следом одновременно ударили пикинёры, и огненная карета с хрустальным звоном рассыпалась, проваливаясь прямо сквозь брусчатку моста вниз, в быстрые воды Влтавы.
— Что это было? — ошарашенно спросил Макс. Их отряд уже шагал прочь от кордегардии, торопясь занять назначенный на эту ночь пост.
— Привидение, — просто сказал Шустал.
— Нет, я знаю эту легенду. Огненная карета, выезжает с Малой Страны и проваливается сквозь мост у Староместской башни. Но кто в ней едет? Кто ей правит? Почему она мчится сюда?
— Понятия не имею, — отмахнулся Иржи. — Такие видения не спросишь, что, да как, да почему. Сомневаюсь, что тот кучер вообще умеет говорить, он только гикает да хохочет.
— Вы его уничтожили?
Капрал с состраданием посмотрел на младшего стража.
— А с виду вроде умный парень. Как ты это себе представляешь — уничтожить привидение? Прогнали. До следующего раза.
Некоторое время они шли молча, чуть позади мерно шагали бойцы десятки.
— Что было бы, если бы на мосту не было стражи? — спросил задумчиво Максим.
— Карета проехала бы сквозь арку и помчалась дальше.
— А потом?
— Откуда мне знать? Может, просто довезла бы, наконец, своего пассажира до нужного ему места. Может, просто растаяла бы в воздухе. А, может, наступил бы конец света, — капрал поймал ошарашенный взгляд приятеля и усмехнулся:
— Шутка.
— Не смешная.
— Согласен. Извини.
Ночные улицы Праги были поразительно пустынны, только кое-где у входов в запертые лавки теплились огоньки подвешенных над дверьми свечных фонарей. На перекрёстках в металлических жаровнях горели небольшие костерки, но света от них было немного, так что вторые и третьи этажи зданий, не говоря уже о внутренних двориках и переходах, оставались погружёнными во тьму. Время от времени вдоль стен проскальзывали тенями то коты, то какая-то мелкая и — судя по тому, что Иржи даже не обращал на неё внимания — безобидная нечисть.
Патруль миновал величественную и грозную громаду Тынского храма. На следующем перекрёстке слева, за домами, смутно обрисовался на фоне неба тёмный силуэт колокольни при базилике Святого Якуба, но отряд свернул вправо, продолжая двигаться по Целетной улице.
— Пан капрал, а что так пусто-то? Комендантский час? Или пражане своей волей по ночам дома сидят? — поинтересовался Максим.
— А куда им ночью ходить? — искренне удивился Иржи. — Ночью спать нужно. Что ты в темноте делать собрался? Шуметь нельзя — магистрат строго следит. Стало быть, любое ремесло до утра под запретом. Исключение разве что для пекарей, часов через пять-шесть они начнут замешивать тесто и выпекать булки, хлеба, крендели. Тогда на этой улице будет поживее — а пока и они ещё спят.
— Сколько сейчас? — спросил Макс, и словно в ответ на его вопрос позади зазвонил колокольчик Орлоя. Ему ответил басовитый колокол Тынского храма, потом ещё кто-то и ещё.
— Десять часов, — пояснил Иржи. — Нам бы уже надо было быть на посту. Парни из городской стражи будут недовольны.
— Есть ещё городская стража?
— Конечно. Те, кто следят за порядком днём, ловят воров, разбойников, конокрадов и всех прочих. Наша забота — ночь и то, что приходит с темнотой.
— А если с темнотой придёт конокрад?