Когда зацветет папоротник
Шрифт:
Крики моих товарищей замерли, и я поняла, что они спрятались и выключили фонари. Тишина стала абсолютной. Слышно было, как где-то далеко-далеко в галерее у меня за спиной упала капля с потолка.
Человек впереди меня напряженно вслушивался в тишину. Он явно боролся с искушением.
Он понимал, что мы против него что-то замыслили, придумали ему какую-то ловушку. Но клад, найденный моими спутниками, не давал ему сосредоточиться.
Клад звал его вперед и манил своей близостью. Он должен убедиться, что цель достигнута. Ведь поймать в пещере,
Он лишь удостоверится, что мы ему больше не нужны. Что нас можно ликвидировать и после этого спокойно заняться кладом. Ведь много времени на то, чтобы убедиться, что сокровища, к которым он так долго и упорно стремился, найдены, не уйдет.
Мне казалось, что я даже видела, как эти тяжелые и в то же время лихорадочные мысли ворочаются в его голове, хотя перед моими широко раскрытыми глазами стояла тьма и я не видела даже кончика собственного носа.
Я услышала, как он сделал шаг вперед.
Шаг. Еще шаг.
Время от времени он останавливался, но потом опять шел дальше, постепенно приближаясь к тому месту, где спрятались Кряжимский с Ромкой. Я двигалась, угадывая его шаги, одновременно с ним. Я была уверена, что он еще не понял нашего плана и не обнаружил моего присутствия за своей спиной.
Но вот он остановился и долго стоял, прислушиваясь. Я уже устала ждать, когда он сделает следующий шаг. Мне казалось, что его совсем нет в пещере.
Я нервничала. Нельзя же стоять так вечно! Нужно что-то делать! Но что?
Внезапно впереди меня вспыхнул яркий, слепящий после полной тьмы свет фонаря.
Я увидела силуэт высокого плотного человека, который стоял ко мне спиной и держал перед собой фонарь. Самого фонаря мне не было видно.
Я поняла, что галерея в этом месте расширилась и превратилась в небольшой зал, из которого вели несколько выходов. Но впереди, прямо перед стоящим с фонарем человеком была глухая стена.
Свет фонаря освещал стену, и я видела, что на ней что-то висит, но что именно, мне было плохо видно из-за стоящей передо мной фигуры. Наконец мне удалось разглядеть, увидеть висящий на стене щит примерно в полметра высотой. Он сверкал в свете фонаря камнями, которыми был украшен, и от этих камней исходило радужное сияние.
Под щитом грудой лежало что-то темное, какие-то сундуки и тюки.
«Клад!» — подумала я с некоторым изумлением от того, что он, оказывается, существует на самом деле.
Увлекшись этим странным ощущением, я чуть не забыла о плане, который мы разработали с Кряжимским. Пора было включать фонарь, иначе я просто опоздаю и человек опять нырнет в темноту и начнет на нас охотиться, теперь уже с единственной целью — убить нас всех троих.
Я уже начала поднимать фонарь, который был у меня в опущенной правой руке, как вдруг покачнулась, стоя в неудобной позе, и слегка переступила ногами. Предательский известняк заскрипел под подошвами моих кроссовок. Я покачнулась еще сильнее и, споткнувшись о камень побольше, полетела прямо на пол.
Во время падения я, спасая фонарь, подняла правую руку и левую тоже, забыв, что держу в ней ракетницу. Фонарь в моей руке зажегся и осветил на мгновение человека, который в этот момент уже оборачивался в мою сторону.
Я успела заметить тонкие черты лица. Очки в металлической серебристой оправе, синие джинсы и черную кожаную жилетку.
Все это промелькнуло за одно мгновение.
Потому что, обернувшись и увидев слепящий его свет моего фонаря, человек тут же выстрелил.
Глава 7
Наверное, это падение и спасло мне жизнь.
Первый его выстрел разбил мой фонарь, а когда он выстрелил второй раз, я почувствовала резкий толчок в руку, державшую ракетницу. От боли, резанувшей меня по предплечью, я конвульсивно нажала на спуск.
Ракетница выстрелила.
В то же самое мгновение я ослепла и ничего больше не видела.
Я прижалась лицом к камням, на которые упала, и закрыла голову правой рукой, все еще сжимая остатки разбитого фонаря.
По пещере метался огненный смерч!
Я слышала оглушительный треск, шипение огромной огненной змеи, глухие удары по стенам пещеры. И все это перекрывали истошные вопли.
Шипение резко удалилось, и я сразу почувствовала, что стало темно, хотя, когда я подняла голову, в пещере было все видно. Но каким слабым и тусклым казался теперь мне свет от валявшегося на камнях невыключенного фонаря!
Из входа в одну из боковых галерей, озаренного ярко-красными полосами, доносилось постепенно удаляющееся шипение ракеты, которая, пометавшись в тесном пространстве небольшого зала, нашла себе выход и устремилась куда-то в глубь пещеры догорать.
В зале было полно дыма, и я не сразу различила стоящего посреди зала, как раз перед стеной со щитом, Сергея Ивановича с двустволкой в руках. Он держал на мушке лежащего на каменном полу мужчину. Кожаная жилетка и одна штанина его джинсов дымились.
Ромка уже бежал к нему из боковой галереи с веревкой в руках.
— Вот и веревочка пригодилась! — воскликнул Кряжимский, увидев, что я поднимаюсь. — Без веревки в пещеру никак нельзя! Мало ли что может случиться.
Ромка неумело путал руки за спиной лежащему перед Кряжимским человеку.
— Дай-ка я, — сказала я, отбирая у него веревку. — Мне очень не хочется, чтобы он устроил нам еще какой-нибудь сюрприз.
— У тебя кровь, — испуганно сказал Ромка, дотрагиваясь до моей левой руки.
Морщась от боли в руке, я крепко стянула запястья, критически посмотрела на свою работу и связала еще и локти. Так будет надежней, рассудила я. Не слишком я большой мастер вязать узлы.
Только после этого я осмотрела свою руку. Рана была небольшая, хотя и отчаянно болела. Кровь из раненой руки шла сильно, но пуля задела только мягкие ткани, и то неглубоко.