Когда загорится свет
Шрифт:
Минутами она прямо-таки стыдилась собственных мыслей. Но, по-видимому, такой, именно такой — вульгарной, отталкивающей, грубой — была жизнь. Эта сырая квартира, это простаивание в очередях, этот невыпеченный хлеб, о котором громко говорили в городе, что в него вместо украденной муки подливают воду, и, наконец, этот несносный, злой, равнодушный Алексей. Это не она была такой, — это неумолимая жизнь толкала в серость, в грубость.
Казалось, что в конце концов все как-то перемелется, изменится, наладится, а пока она наблюдала из-под опущенных ресниц его лицо, ища на нем следы
Но, кроме подозрений, кроме внутренней уверенности, ничего не было. Уверенность — это и много и вместе с тем так мало! Ни одного доказательства, кроме этих постоянных уходов. Когда же он теперь бывает дома? Видимо, это новое чувство поглощало его целиком, непреодолимо вытесняло все мысли, занимало каждую минуту. И почему он не скажет, почему не поставит вопрос честно: «Я нашел себе другую, моложе и красивее, и ухожу к ней»? Но нет, он молчит, терзает ее, заставляет догадываться, долго и мучительно подозревать, вместо того чтобы сразу разрезать нарыв. Но если у него не хватает смелости, она возьмет это на себя.
Решение было принято, но легче решить, чем выполнить. Напрасно ждала она подходящего момента. Возможно, она сама оттягивала его, из страха, что Алексей согласится, что все кончится, и, таким образом, она сама ускорит катастрофу. Конечно, эта катастрофа рано или поздно разразится, — и Людмиле даже как будто хотелось этого, чтобы уже скорей, но вместе с тем было страшно, что тогда не останется ни надежды, ни сомнения.
Наконец, подходящий случай представился.
— Не знаю, вернусь ли я сегодня ночевать, — сказал однажды Алексей, уходя из дому. — У меня срочная работа.
Людмила молча выслушала его слова. Он действительно не вернулся к ночи. Не явился и на следующий день и на следующую ночь.
Там, за забором, заканчивали фундамент под турбину, и Алексей боялся отойти хоть на минуту. Он подремал несколько раз в сторожке Евдокима, готовый каждый момент вскочить и бежать на место.
Он появился лишь на третий день утром. Людмила была еще дома и с ледяным, замкнутым лицом открыла ему дверь.
— Пожалуйста, дай мне воды, я хочу умыться. И завтрак, — мне нужно бежать обратно.
Она молча налила воды и разожгла примус, поставила на стол чай, нарезала хлеб. Алексей торопливо ел, не глядя на нее. С застывшим лицом она рассматривала тени на его щеках, пульсирующие на висках жилки. Несколько раз она открывала рот, но слова замирали на губах. И только увидев, как Алексей спокойно намазывает хлеб маслом, как он подливает себе чаю, она не выдержала. Его поведение показалось ей верхом цинизма.
Алексей пил чай и думал о котле. И вдруг его снова охватила радость, — стена стоит, прямая, высокая, как знак, что все пойдет хорошо. И эта радость пробудила в нем неожиданную нежность к Людмиле. Какие у нее круги под глазами, как она плохо выглядит, неужели больна?
В этот момент Людмила подняла на него глаза. Коричневые крапинки на голубом фоне, — он в сотый раз заметил их, как нечто давно знакомое и вместе с тем совершенно неожиданное.
— Алексей, мне нужно с тобой поговорить.
— Поговорить,
Она разминала на скатерти хлебную крошку.
— О чем? О том, о чем давно следовало поговорить… Ты не думаешь, Алексей, что все это не имеет смысла?
— Что все? — не понял он. Мысли его были рассеянны: работа и этот внезапный прилив нежности.
— Все. Ведь мы же чужие друг другу люди, — тихо, с усилием проговорила она. Но когда первые слова были сказаны, стало сразу легче. На помощь пришли все невысказанные до сих пор обиды, и она уже не могла удержать слов. — Ты, видимо, уже устроился иначе… Я, конечно, не намерена… но зачем нам мучиться? Нужно поставить вопрос ясно. Если людей ничто не связывает, смешно думать, что их объединит общая квартира и общие дрова. Тем более что это становится не связью, а тюрьмой… И тем более что ты…
— Что я?
— Что ты, видимо, нашел уже более соответствующего тебе человека…
— Ты с ума сошла?
Он был так далек от всякой мысли о какой-нибудь другой женщине, что прямо-таки остолбенел, глядя на нее с открытым ртом, и забыл даже поставить на блюдечко обжигающий ему пальцы стакан чаю.
— Я не сошла с ума, наоборот, мне кажется, что я проявляю сейчас больше здравого рассудка, чем когда бы то ни было.
— О чем ты собственно говоришь?
— Мне казалось, что я говорю совершенно ясно. О разводе.
— О разводе?
Ему вдруг неудержимо захотелось смеяться. Она сидела против него, с вертикальной морщинкой между красивыми бровями и серьезным, глухим голосом говорила вздор. Все это показалось ему какой-то глупой шуткой. Если бы этот разговор произошел раньше, когда он чувствовал себя раздавленным, несчастным, никому не нужным, он, вероятно, ответил бы иначе.
Но теперь на территории электростанции работали люди и стояла стена, после стольких дней неуверенности, опасений, страхов она стояла, высокая, гордо выпрямившаяся. Жизнь улыбалась горячей, полной обещаний улыбкой, а тут, напротив него, сидит Людмила, его жена, близкая, знакомая до каждого волоска на голове, и говорит невероятные глупости. Он не выдержал и рассмеялся своим прежним беззаботным смехом. Она гневно вскочила. Он поставил стакан и, чтобы подавить этот внезапный, оскорбительный, как он чувствовал, смех, вынул папиросу. Спичка хрустнула, и головка ее отлетела. Вторая зажглась голубым огоньком и потухла. Он взял третью.
— Перестань! — крикнула, не владея собой, Людмила и вырвала из его рук коробку. Красные пятна выступили у нее на лбу, губы дрожали. Такой он ее еще никогда не видел. Это был приступ бешенства.
— Что ты выделываешь? — спросил он без гнева, испытывая скорее желание опять рассмеяться.
— Что я выделываю? А что ты выделываешь? Ты не изволишь даже отвечать, не изволишь обратить внимание на то, что я говорю, и смеешься, как дурак. Что тут смешного? — в бешенстве она уже не видела Алексея. Глаза застилал туман. Она знала — эти приступы гнева унаследованы от отца, с ней уже это случалось раза два-три в жизни, и она сама боялась их. Ей казалось, что в эти моменты она теряет сознание и может убить, не понимая, что делает.