Кого не взяли на небо
Шрифт:
«Может стоит подарить ей смерть от меча?» — подумала Соткен, приближаясь к коленопреклонённой женщине осторожными приставными шагами.
Острие катаны нацелилось в красный затылок.
Кривушка бросила взгляд на стремительно приближающихся бойцов — оружие воздето вверх, лица перекошены от ярости.
«Поздно», — поняла она, — «Ей придётся почувствовать себя отбивной котлетой».
Она остановилась и опустила вниз самурайский клинок.
Обнажённые, покрытые рыжим пушком руки коленопреклонённой жещины, всё ещё сжимающие меч в ножнах, пришли
— Назад, кретины, — завопила она бойцам, а сама бросилась вперёд, отводя катану для рубящего удара.
То, что воткнулась ей в лоб, не походило на лезвие меча.
«Ножны», — восхищённо подумала Соткен, — «Она уложила меня ножнами».
Кривушка повалилась на спину, подняв тучу грязевых брызг.
Внушительные фигуры соратников закрыли от глаз Скаидриса коленопреклонённую женщину.
«Ударить я не успею», — понял юноша.
Шипованная бита Смачного опустилась вниз, крюк Якоба резанул воздух.
Скаидрис обернулся к Герте. Девушка стояла у него за спиной.
— Вот и всё, — он ободряюще улыбнулся ей.
— Вот и всё, — согласилась та, взирая поверх его плеча.
Парень снова повернулся, следуя безнадёжному взгляду девичьих глаз.
Она стояла перед ним. Восходящее солнце воспламеняло красную медь её волос, пронырливые лучи бесстыдно пронзали пелену короткого подола, освещая внутреннюю часть крутых бёдер. Жёлто-зелёные глаза смотрели ему в лицо.
Сзади, на земле, корчился Смачный. Бывший боксёр лупил о землю битой, зажатой в единственной уцелевшей конечности. Его, отрубленные по колено, ноги лежали рядом. Тут же валялся толстый Якоб. Крюк с которым он бросился в атаку, торчал у толстяка из спины.
— Обернись, сладенькая, — раздался хриплый голос.
Маленькая кривая женщина ковыляла к Йоле, держа над головой самурайский клинок.
— Вперёд, малыш, не дрейфь, она смертельно ранена, — ободряюще крикнула Соткен, — Помоги ему девчонка, сейчас мы уложим эту бешеную суку.
— Ура, ребята! — воодушевился Смачный.
Его бита, запущенная могучей рукой, понеслась Йоле точно в голову.
Красноволосая небрежно отбила ту, будто надоедливую осу, поймала на перекрестье гарды опускающееся оружие Скаидриса и крутанула свой меч. Трубу вырвало из рук юноши, как если бы она попала в спицы мчащегося колеса. Навершие датского полуторного меча впечаталось ему в лоб.
«Похоже на перевёрнутую грушу», — успел подумать Скаидрис.
В глазах потемнело. Он грохнулся на задницу, потом повалился на спину. Белые подошвы драных конверсов взметнулись вверх.
— Тёть, ты бы не могла танцевать помедленнее? — попросила с края круга ряженая епископом девчонка, — Ты слишком быстро двигаешься, ничего не разобрать. Я хотела бы видеть, как ты убиваешь. Имею право — ты полгода мучила меня в подобном этому круге.
Йоля пожала плечами, пнула в лицо пытающегося подняться на ноги Скаидриса и отошла в сторонку, позволив Соткен доковылять до Герты.
Кривая карлица с дурацкой причёской в виде загнутых рогов и тощая девчонка с торчащими из плешивой головёнки окровавленными космами встали плечом к плечу. Скаидрис, сидя в луже, отплёвывался кровью с разбитых губ, Якоб, нанизанный на крюк, не подавал признаков жизни, а Смачный исторгал поток изощрённой, обсценной лексики.
Йоля переместилась к бывшему боксёру и нарочито медленно отсекла ему последнюю руку. Обрубок и не подумал заткнуться. Тогда она отрубила ему голову а после пнула её сапогом. Потом уставилась на девушку. Бездна одобрительно похлопала в ладоши.
Поединщица перехватила удивлённый взгляд Соткен, адресованный окровавленной прорехе на её плоской груди. Сквозь рассечённые края ткани белела молочно-белая кожа, усеянная веснушками.
— На мне всё заживает, как на собаке, — объяснила она недоумевающей кривушке.
— Мы сдаёмся, — раздался голос из грязи.
Старый Якоб силился дотянуться до крюка, прочно застрявшего у него в спине.
— Отпусти девчонку, а с нами можешь делать всё, что хочешь.
— С хуя ли? — возмутилась Соткен, — Бой не окончен.
— Вот-вот, — поддержала её Аглая Бездна, — Тётя обещала всех вас убить.
Йоля подняла вверх руку.
— Кто хочет сохранить жизнь, выйдите из круга.
Её никто не услышал.
— Позаботься о моих людях, старик, — Герта бросилась в атаку, размахивая мачете.
Соткен атаковала изящным уколом, эта старая калека двигалась поразительно быстро.
Полуторный датский меч мелькнул веером, прочертив в воздухе подобие восьмёрки. Мачете откинуло в сторону, катана устремилась в противоположную. Чудовищная сила инерции утянула Герту за своим оружием, а Соткен метнулась за своим, будто привязанная к ноге скорохода пудовая гиря. Сделав несколько шагов, Герта упала на четвереньки. Кривушка с видимым трудом удержалась на ногах.
— Теперь видно? — поинтересовалась Йоля у девушки, ряженой епископом.
— Крови давай, тёть, — потребовала та.
Йоля развернулась к противницам.
Лезвие катаны рубануло сверху, наискосок. Японский меч обратился стальным росчерком, неуловимым для человеческого глаза. Фигура Йоли растаяла; силуэт смазался и сдвинулся в пространстве. Затем мелькнул датский меч — Йоля контратаковала. Куртка Соткен, наглухо застёгнутая на груди, с треском разошлась. Алая лента рассекла ключицу женщины.
— Возвращаю должок, — улыбнулась Йоля.
Последующий взмах катаны вновь встретил лишь пустоту; фигура красноволосой женщины сместилась назад, навстречу Герте. Та нанесла короткий рубящий удар, и в воздух взметнулась отрубленная женская кисть. Та сжимала рукоятку мачете. Герта упала на колени, прижимая к груди кровоточащий обрубок.
— Какие шикарные сиськи! — взвизгнула Аглая, указывая на обнажившуюся грудь Соткен.
Те и правда поражали.
— Агррраххх, — Скаидрис нёсся на противника, высоко воздев обрезок трубы.