Кольцевой разлом
Шрифт:
Он вскочил в джип и скомандовал водителю, уже сидевшему за рулем:
– Гони на Кремлевскую набережную! Остановишь под мостом.
Визжа покрышками на поворотах, джип вылетел на Солянку, промчался вдоль канала, чуть не вывалив пассажира, свернул на набережную и понесся к Кремлю. На возвышении перед кинотеатром "Зарядье" из-за мешков с песком уставились в небо стволы крупнокалиберных пулеметов. Корсаков по рации передал на всякий случай приказ не стрелять по самолетам - не переводить патроны зря, а все внимание сосредоточить на реке. Гостиница "Россия", имевшая развитые подземные коммуникации, вместе с кинотеатром была полностью занята лишь недавно, когда отпала угроза сильной атаки из-под земли. Джип затормозил под Москворецким мостом, Корсаков с биноклем в руках бросился к парапету набережной и стал свидетелем воздушной атаки. Самолеты в небе вновь вышли на исходную позицию и ринулись вниз. На сей раз первый самолет шел уже не так низко, и даже невооруженным взглядом было видно, как от него отделились бомбы и косо понеслись к зеркалу воды, перерезанному во многих местах заграждениями из пустых металлических бочек. Казалось, будто бомбы, вырастая на глазах, несутся прямо под мост.
– Ложись!- не своим голосом гаркнул водитель и за рукав рванул Корсакова вниз. Оба распластались
– Ложись!- рявкнул Корсаков на своих людей, которые привстали, не услышав ожидаемого взрыва. Раздирающий грохот взрыва, прогремевшего совсем рядом, заставил всех инстинктивно закрыть головы руками. Казалось, закачалась сама набережная, и сверху на людей обрушились целые каскады воды. Мост заметно взрогнул, вниз посыпались струйки пыли, чешуйки краски и ржавчины, кусочки бетона. На мокрой мостовой сверкали серебром целые стаи уклеек - некоторые из них подавали признаки жизни, шевелясь и подпрыгивая, но большинство лежали неподвижно, убитые еще в воде мощной взрывной волной. Посмотрев через парапет, Корсаков увидел, что летчики сработали четко - торпеды взорвались под мостом посередине русла, наткнувшись на толстые металлические тросы, служившие опорой заграждения. Один из этих тросов Корсаков видел прямо под собой - прежде туго натянутый, теперь он бессильно обвис, уходя в волнующуюся желтую воду. Часть бочек сбилась к берегу, остальные беспорядочно толкались на волнах, лишившись крепления. Пыль еще продолжала сыпаться струйками вниз из пазов потрясенного моста и ветер еще не успел развеять поднятые взрывом пар и водяную пыль, когда в отдалении показалось большое судно. Вскинув к глазам висевший на груди бинокль, Корсаков увидел, что это груженная песком плоскодонная баржа с высокой рубкой, идущая с необычайно высокой скоростью - ему никогда не приходилось видеть, чтобы речные суда ходили так быстро. ""Чайка", "Альбатрос", я у Москворецкого моста, пропустите баржу на меня!"- приказал по рации Корсаков. Не замедляя хода, баржа прошла под Большим Каменным мостом. Корсаков различил глухой стук крупнокалиберных пулеметов и увидел в бинокль на обшивке рубки следы многочисленных попаданий, которые множились прямо на глазах: в окнах домов противоположного берега мигали бледные огоньки - пламя, вырывающееся из пулеметных стволов. Однако обшивка рубки была, видимо, основательно усилена, и пули ее не пробивали. Тяжелое оружие восставших пока молчало - ждали команды Корсакова, поскольку было известно, что он сам руководит ликвидацией прорыва со стороны реки. Баржа неумолимо надвигалась. Водитель Корсакова, дрожа от возбуждения, непроизвольно выпрямился над парапетом во весь рост.
– Сядь,- дернул Корсаков его сзади за ремень,- а то поймаешь шальную шальную пулю с того берега.
– Пройдет ведь, сука!..- простонал водитель.
– Посмотрим,- произнес Корсаков и отдал короткую команду по рации. Почти мгновенно вслед за этим на набережной противоположного берега появились армейские джипы-"уазики" с установленными на них станковыми гранатометами. Корсаков увидел в бинокль и то, как на дебаркадере у противоположного берега отодвинулась в сторону секция дощатой стенки, и в глубине помещения показались люди, суетившиеся у такого же гранатомета. То же самое должно было происходить и на другом дебаркадере, расположенном перед мостом у того берега, на котором находился Корсаков. Послышалось глухое рявканье выпускаемых зарядов, и высокая рубка баржи содрогнулась от нескольких одновременных взрывов. Листы обшивки взлетели вверх, чертя в воздухе пируэты. Один кумулятивный заряд разорвался внутри рубки, и в окна с ревом выплеснулось пламя. Гранатометчики перед началом акции изучали устройство типовых речных судов, и потому следующий заряд угодил в топливную емкость, которая немедленно взорвалась. Самого взрыва Корсаков не видел, так как он произошел с другой стороны судна, однако послышался глухой грохот, баржа содрогнулась, над грудами песка, наваленными на палубе, взметнулись пламя и черный дым. Потеряв управление, судно, не снижая хода, сошло с фарватера и со страшным скрежетом врезалось в берег как раз в том месте, где на облицовке имелся уступ, на котором располагалось сделанное из мешков с песком пулеметное гнездо. За долю секунды до этого пулеметчики выскочили из гнеда через бруствер - один, нелепо болтая руками и ногами, в панике полетел в воду, второй бросился вверх по гранитным ступеням. Огромный ржавый нос плоскодонного судна взгромоздился на гранитный уступ, словно пытаясь настичь бегущего, но тот в последнем отчаянном прыжке вскочил на парапет, и Корсаков невольно
– Не стрелять!- приказал Корсаков. Он подумал, что люди на барже заслужили это послабление, пойдя на такое смертельно опасное дело. Трудно было поверить в то, что их толкнули на огромный риск только деньги - скорее уж уговоры известной лисицы генерала Кабанова, ярко расписавшего, должно быть, глупость мятежников и легкость предприятия. Впрочем, выяснить, как все происходило на самом деле, мог разве что господь Бог: пулеметчик на дебаркадере опустил прицел и длинной очередью швырнул на песок тех двоих, что подбежали ближе всего к борту. Еще очередь - и еще один человек в черном, отброшенный спиной на песок, раскинув руки, пополз вместе с осыпающейся массой песка вниз по склону.
Последний, четвертый, в нерешительности заметался из стороны в сторону, но затем, разогнавшись, огромными прыжками тоже бросился к борту. Первую очередь пулеметчик выпустил выше - это было видно по взбитому пулями песку, но вторая достала бегущего уже в последнем прыжке. Он как-то странно дернулся в воздухе, сделал совершенно немыслимый кульбит и плашмя плюхнулся в воду. Вставшая поперек течения баржа медленно тянулась к мосту, и над грудами песка вздымались клубы черного дыма и языки пламени. Корсаков выхватил из кармана сотовый телефон и набрал номер капитана Неустроева.
– Немедленно высылайте пожарные машины к Москворецкому мосту!- крикнул он в трубку, услышав голос капитана.
– Свяжитесь также с городскими властями, пусть вышлют сюда же пожарное судно. Эти идиоты хотели прорваться в Центр на барже, и вот она теперь горит на реке. Надо потушить ее и отбуксировать отсюда, иначе она затонет, и поднимать ее будет гораздо трудней. Кроме того, она отравит соляркой всю реку.
– Слушаюсь,- сухо ответил Неустроев. Видимо, он еще стыдился той вспышки чувств, которая заставила его просить о перемене должности.
– Но я как раз хотел сейчас вам звонить,- продолжал он.
– Один из самолетов сбросил бомбу над Центром,- наверное, случайно. Горит дом на Мясницкой, надо тушить.
– Потери есть?- спросил Корсаков.
– Нет, наших людей там не было. Это небольшой старый дом, он стоял на ремонте. Но погода сухая, ветер...
– Вызывайте машины,- распорядился Корсаков.
Джип так резко повернул с набережной, что Корсаков едва успел уцепиться за петлю на внутренней обшивке. Снова запищал телефон - звонили с Сухаревской площади:
– Поставили дымовую завесу! Такой дым - ни черта не видно!
– Спокойно,- ответил Корсаков,- это они начинают танковый прорыв. Пусть все остаются на местах - пехоты у них нет, а танки можно пропустить поглубже и там сжечь. В такой ветер дым быстро снесет.
Очередной звонок был с Таганки:
– Бронеколонна прорвалась на улицу Большие Каменщики. Идут на предельной скорости, на огонь не отвечают. Потерь у них пока нет - они слишком быстро проскочили площадь.
– Ничего, в Центре они так не разгонятся,- уверенно ответил Корсаков.
– У вас ведь стоят заграждения на улицах? Ну и прекрасно - жгите замыкающие машины, а остальным просто некуда будет деться. С Богом!
Походило на то, что генерал Кабанов решил нанести комбинированный удар. Однако на одном направлении - с реки - этот удар уже удалось отразить: баржа чуть поторопилась с прорывом. Корсаков содрогнулся, подумав о десантном отряде, который наверняка сидел в трюмах и заживо там сгорел. Внезапно Корсакова отвлек от размышлений нарастающий гул, ворвавшийся в открытое окошко машины. Небесная синева, совершенно пустынная минуту назад, теперь заполнилась стремительно растущими силуэтами - так в теплый вечер у моря наполняют пространство стрекозы. Однако, в отличие от беспорядочно порхающих стрекоз, то движение, которое наблюдал Корсаков, происходило в строгом порядке и было полно зловещей целеустремленности. Гул нарастал, водитель Корсакова оглянулся и, вскрикнув:"Бля, вертушки!" - еще сильнее нажал на газ. Уже можно было различить винты, растопыренные лапы ракетных установок, поблескивающие выпуклости кабин, напоминавшие фасетчатые глаза насекомых. Машины пересекли Солянку и помчались по переулкам. В голове у Корсакова мелькнула мысль, что все происходящее - блеф, психическая атака. Генералу не могли позволить устроить воздушный налет на объект в центре столицы! Однако прогремевший слева, совсем рядом, взрыв рассеял все сомнения. Ракета угодила в балкон одного из домов, и тот в клубах дыма и пыли с грохотом и стуком обвалился на тротуар. Водитель инстинктивно крутанул руль вправо, джип резко вильнул и врезался в столб. Корсаков успел выставить вперед руки и ткнулся в них лицом, но водитель разбил нос и губу о рулевое колесо. Джип с охраной вырвался из облака пыли и с визгом затормозил около их машины. Охранники распахнули дверцы и выдернули наружу и Корсакова, и водителя.
– Да пустите, я в порядке!- вырвался Корсаков из их могучих объятий.
– Давайте все в дом!
Над ними, оглушая грохотом двигателей, уже проносились огромными тенями вертолеты. За домами, там, где находился командный пункт, слышались разрывы ракет. Они должны были обогнуть командный пункт по переулку со стороны, противоположной пустырю, и не доехали совсем немного. Корсаков в окружении охранников бросился к углу - свернув налево в очередной переулок, они метров через пятьдесят достигли бы цели. Заметив краем глаза приближающийся вертолет, Корсаков невольно оглянулся и тут же бросился на землю. Выпущенная с вертолета ракета взорвалась под автомобилем, и джип подбросило высоко в воздух. Тут же взорвался бензобак, и машина, окутанная дымным пламенем, переворачиваясь на лету, с грохотом и звоном рухнула на землю. Корсаков, поднимаясь и сворачивая за угол, поблагодарил про себя Бога за то, что летчик не захотел или не успел воспользоваться пулеметными установками - эти чудовищные гибриды пулемета со средневековой митральезой не оставили бы в переулке ничего живого.