Кольцо Риторнеля
Шрифт:
— Да.
— Снимите с Хантира окровавленную куртку, а потом наденьте на него мантию.
— Для чего это было Лоу нужно? Он пожал плечами. Придется доверять ему. — Хорошо. После долгих хлопот Андрек натянул мантию на тело Хантира. — Она слишком маленькая, — пробормотал он.
— Неважно. Просто оставьте его там. Верните Рак к себе в карман, возьмите свои вещи и чемодан. Мы переходим.
— Переходим?
— Конечно. Мы не можем здесь оставаться.
— Куда мы пойдем?
— В номер двенадцать, в каюту Хантира.
У Андрека отвисла челюсть. — Вы сошли с ума?
— Проснись, дорогой мальчик. Это - единственное безопасное место на корабле.
— Но как насчет Вэнга?
— Я думаю, что он или связан или мертв. В любом случае он не был бы проблемой. И я предполагаю,
— И что затем?
— Мы просто перенесем его тело сюда и обменяем его мантию Алеанина на простую серую мантию паломника Риторнель.
Андрек уставился на паломника в благоговейном страхе. — Я понимаю! Офицеры корабля будут думать, что тела в моей каюте - вы и я!
— Немного не так. Они узнают. Потому, что вы позвоните капитану из номера Хантира и скажете ему это. Подождете минутку, пока я соберу свою сумку и аптечку, и мы вместе пойдем туда.
Как они и ожидали, они нашли Вэнга в двенадцатом номере. Он лежал, распростертый, на полу, и его бледное лицо, наконец, успокоилось. У Андрека сложилось странное впечатление, что Вэнг рад, что настал его конец. Его смерть было нетрудно восстановить. Он был задушен собственным шнуром. Была борьба, и предметы мебели все еще плавали в невесомости. Стул каким-то образом прикрепился к потолку. Контейнер с ядом был вскрыт; некоторые флаконы были раздавлены, и их содержимое наполовину впиталось в пенопластовую обивку. Они не стали обыскивать тело. Несомненно, Хантир забрал чек, и Андрек был рад оставить его в бумажнике Хантира. Андрек созерцал молчаливую фигуру в тишине. То ли богиня, то ли странный анатомический каприз предотвратили закупорку щек и выпячивание глазных яблок, которые обычно сопровождали дар Алеа. Единственное упущение Вэнга в безупречном слепом служении, очевидно, было прощено, и богиня приняла его. Знание ее любви было написано на его устах и его глазах. Его рука все еще плотно сжимала фатальный додекаэдр, который предал его. Андрек отодвинул большой палец и посмотрел на число. Это было, конечно, двенадцать, самое привилегированное число Алеа.
Адвокат вздохнул. Он спланировал эту смерть, и он сделает это снова, учитывая угрозу его собственной жизни. И все же это было печально.
— Нам нужно поторопиться, — резко сказал Лоу.
— Молчать! — прорычал Андрек. — Вэнг был моим врагом, но мы были одноклассниками. Есть последние слова, которые нужно сказать и подумать о нем, и я должен это сделать, потому что больше никого нет. Через мгновение он пробормотал: — Я не хотел этого. Прощай, Аджян.
Они поспешно перетащили труп в бывшую каюту Андрека и оставили его рядом с тем, что осталось от Хантира.
Не прошло и десяти минут, как они оба сидели перед интеркомом в каюте Хантира. Андрек сдвинул выключатель. Его речь была странно спокойной. — Это Хантир, — сказал он, подражая резкому, гортанному голосу сыщика. — Дайте мне капитана. Капитан Форгэз! Это Хантир. Да, миссия выполнена. Спасибо. Оба тела в каюте Дона. Вы можете отправить туда пару членов команды? Они должны быть аккуратными. Большой Дом не желает огласки. Мы будем считать вас ответственным. Конечно, капитан. Просто я подумал, что стоит об этом упомянуть. Подождите минутку. Андрек сделал паузу и почти улыбнулся, когда продолжил. — Мой друг Алеанин настаивает, чтобы мы все трое прошли обряд очищения. Что? Обряд очищения. Да, для меня тоже новость. Следующие три дня он будет поститься. Нет, капитан, только он. Я и мой помощник, мистер Хасард, не будем голодать, но мы не должны покидать каюту, пока не причалим к станции. Можете попросить шеф-повара прислать еду в тюбиках для нас двоих? Благодарю вас, капитан. Я упомяну о вас в моем отчете Магистру.
Андрек отключил интерком и продолжал сидеть молчаливый и неподвижный. Спустя длительное время он обернулся. Лоу лежал на одной из трех коек, мирно сложив руки в перчатках на ритмично двигающейся груди. — В этой причудливой басне есть невольный след истины,— сонно пробормотал он.
— Что вы имеете в виду?
— О доставке еды. Фактически, еда будет нужна только вам. В течение этих последних дней моего паломничества я буду, на самом деле, поститься. А теперь, мой
Андрек посмотрел на компаньона и пожал плечами. Странное создание! Он тихо подплыл к иллюминатору и выглянул наружу. Снаружи все было черным. Не было никакой точки отсчета, чтобы показать фантастическую скорость корабля, транссветовой даже при химическом приводе. Он осторожно полез в карман, вытащил Рака и положил ее на занавески рядом с иллюминатором. Она пробежала по ткани на небольшое расстояние и исчезла в складках.
Он остался один.
И теперь что?
На данный момент он казался в безопасности. По крайней мере, пока корабль не достигнет станции Узла. Еще полтора дня. Ему придется покинуть корабль, когда они доберутся туда. Он не мог вернуться в Горис-Кард долгое время, возможно, никогда. Он подумал об отце и брате, и у него перехватило горло. Его отец был мертв. Он принял это. Но Омир, по крайней мере, в каком-то смысле, был еще жив. Но он мог бы быть также и мертвым, несмотря на всю помощь, которую Андрек может оказать ему. Даже если бы он – Андрек, вернулся в Большой Дом, обладая всей силой Магистра и всеми навыками этого печально известного мастера-хирурга, он все равно ничего не смог бы сделать для Омира.
Что только оставалось – месть? Но кому? Старый регент был мертв. Хантир был мертв. Главный хирург исчез, и вполне мог быть мертв. Остался только Оберон. Но сможет ли он поднять руку на отца Аматар? Он ничего не знал. И как раз сейчас это было только чистой теорией – сможет ли он это сделать или нет, потому что теперь он был беглецом, приговоренным к смерти. Ему бы следовало спасать свою шкуру. Глупо было даже думать о мести, пока он не будет в безопасности от Оберона.
Он чувствовал себя очень усталым, с трудом разделся и надел пижаму. Положив руку на койку, он повернулся и посмотрел на Лоу, уже спящего. Вы, подумал он, рисковали своей жизнью, чтобы сохранить мне жизнь. За что? Какой бы ни была причина, вы все испортили. Вы не знаете этого, странный доктор, но вы никогда не подключали свой, так называемый, генератор силового поля к электропитанию корабля. Но ваше поле все равно появилось. Что-то скрывается под этими серыми одеждами? Поэтому вы светились в темноте? Это должно быть нечто, над чем у вас нет реального контроля, потому что оно отключилось именно в тот момент, когда Ксерол вошел в Узел. Когда корабль отключил ядерный двигатель, так сделали и вы. Должно быть, есть что-то на вашем теле или даже внутри него, что-то с ядерной энергией, и что пронизывает всю вашу систему так, что вне Узла оно ионизирует воздух вокруг вас. И все ваше тело, а не только лицо.
А теперь вы утверждаете, что поститесь. Но я подозреваю, друг мой, что пост для вас нормальная вещь, что вы вообще не кушаете в понимании гоминидов.
Лоу, кто вы?
(И действительно ли я хочу это знать?)
Что это за неизвестная вещь, ради которой вы меня спасаете? Как долго я сохраню свою жизнь? Какова моя маленькая роль в вашем таинственном плане?
Поскольку вы отказываетесь рассказать мне о моей судьбе, вы, должно быть, думаете, что я предпочел бы смерть Хантира. А что насчет ваших одежд, пилигрим? Вы совершаете свое последнее путешествие – на этот раз, чтобы умереть в Узле. Это просто немного религиозный обман, или вы действительно собираетесь пройти через это? И какой будет ваша смерть? У вас было несколько возможностей умереть в течение последних нескольких часов, но вы отказались от них всех. Чего же вы ждете? Что остается для завершения паломничества? И когда все это закончится, я должен умереть с вами?
Он забрался на свою койку и пристегнулся, все еще размышляя. И что Хантир пытался сказать мне там о вас, умирая? Хантир знал вас, паломника, и когда он умирал, он пытался назвать вас. Хантир поднял палец и показал и попытался сказать. Но ничто распознаваемое не слетело с его губ. Таким образом, ваш секрет не раскрыт. Но, так сказать, я благодарен Хантиру. Так как Хантир, мой враг, сказал мне гораздо больше, чем вы, Лоу – мой друг. И я думаю, мой набожный компаньон, что есть одна опасность, хуже, чем Вэнг... или Хантир... или Хасард. Даже хуже, чем Оберон Дельфьери. И это – Лоу, серый паломник Риторнель. И, размышляя, таким образом, он заснул.