Кольцо Риторнеля
Шрифт:
«Планета, планета, пылающий ад, (это Алеа или Риторнель?) Какая титаническая рука судьбы привела тебя к надвигающемуся сотрясению? Какой странный шанс в глубокой вечной ночи, или какой замысел, (или какой монументальный ум?) Ты снова будешь прав?» – Катрен Римор.
Когда они вошли в комнату, клерк приветствовал их шепотом и пометил имя Андрека в списке. Они пришли вовремя.
— Помните, — прошипел Лоу — сохраните Террор!
— Потише! — прошептал в ответ Андрек. У него голова шла кругом. Он понятия не имел, что будет делать. Он чувствовал себя зараженным безумием Лоу. В этом не было никакого смысла. Грудь вздымалась, пульс был бешеный. Его рот пересох, и ему очень хотелось пить. В этот момент он усомнился в своей возможности
Арбитры в рясах, по-видимому, только что закончили регистрироваться и занимать свои места. Порот был там, в центральном кресле, но он наклонился к другому арбитру, которого Андрек признал, как Карбола с Андромеды, и не сразу заметил Андрека. Вид этого доброго человека вызвал резкий ностальгический взрыв: запах старинных письменных столов и новых книг… звук молодых голосов… ветер в деревьях во дворе… когда у него была только одна забота – найти Омира, и никто не пытался его убить. Андрек поспешно взглянул на других арбитров. Были еще три гоминида, которых он определил по описаниям и биографиям в своих файлах, как Телехрис с Большого Эллипса, Рокон с Малого Эллипса и Лиф с Голубой Спирали. Эти, с Поротом и Карболом, были гоминидами, жесткими, холодными и абсолютно логичными. И затем еще три негоминида: Рит, Мэйчек и Веребель – отчужденные, изящные, с их масштабными лицами и руками-щупальцами, утонувшими в чужестранной одежде.
Всего их было восемь. Четыре кресла были пустыми. Осознав это, Андрек неожиданно мысленно вернулся к своему последнему выступлению в Академии, во время последнего учебного суда Порота, и в этот момент его ходатайство выкристаллизовалось, изысканно упорядоченное, совершенное. Клерк встал и начал нараспев. — Прошу всех встать! Заседание Межгалактического Арбитража начинается. Подойдите ближе и обратите внимание. Садитесь.
Когда Андрек занял свое место за столом адвоката, он огляделся. Лоу сидел позади него, в первом ряду. Комната была практически пуста. Он поднял глаза. Клерк читал из досье судопроизводства.
— Единственное дело – Двенадцать Галактик против планеты Террор. Он сел.
Главный арбитр Порот изучил файл, лежащий перед ним. Он медленно заговорил, на тщательном инглиз. — Это обычное дело после вынесения приговора. Он оглядел комнату и только теперь впервые заметил Андрека. Наступила едва заметная пауза, когда он дружелюбно кивнул адвокату. Затем он продолжил. — Я подпишу приказ об уничтожении, представленный этому суду в соответствии с ранее действовавшими процедурами, и экипаж приступит к работе немедленно, если только кто-нибудь из присутствующих не укажет причину, по которой этого не следует делать. Он поднял стилус. — Ну, что ж, хорошо.
— «Это – безумие», — подумал Андрек. — «Я буду сожалеть о нем всю остальную часть моей очень короткой жизни. Как будет поражен Порот! Главный арбитр, вероятно, будет ломать голову над этим поворотом в течение многих лет». Андрек сомневался, что он когда-либо снова увидит Порота, чтобы объяснить ему это, или что Порот действительно понял бы, для чего он это сделал. Это было слишком плохо. Каким-то образом, это помогло бы, если бы он смог увести Порота, как он делал в старом дворе Академии, и объяснить все, и получить совет от своего старого друга.
Он встал. — Господа, я – Джеймс, Дон Андрек, аккредитованный адвокат дома Дельфьери из Спиральной Галактики, которую иногда называют Домашней Галактикой. Он подумал, что его голос был удивительно сильным и ясным. Он услышал, как за спиной беспокойно переминается Лоу.
Стилус повис в воздухе. Главный арбитр серьезно кивнул.— Суд признает Дона Андрека.
Он был приведен в восторг прекрасным безумием. Что бы было, если бы он рассказал Пороту в сухих юридических терминах, что за прошедшие три дня были предприняты различные попытки, чтобы убить его. И что для самообороны и простого выживания он убил трех человек, все без малейшей выгоды или согласия должным образом представленных полномочий, и что он был теперь преследуемым преступником. Но нет. Собственное совершенство его детского наставника могло бы прорваться через действие закона и прецедента, и Порот мог бы импульсивно попытаться помочь Андреку в большой опасности для себя. Адвокат был обязан заставить его замолчать. Он надеялся, что Порот не пригласит его к себе после слушания.
— Мое правительство,— медленно сказал Андрек, — настоящим отзывает свою предыдущую рекомендацию об уничтожении планеты Террор. Далее, мы теперь вступаем в тяжбу с тем, чтобы планета была сохранена, и мы стремимся к тому, чтобы суд так распорядился. И теперь дело было сделано – он принял, нет – он выбрал безумие Лоу. И, хоть убей, он не знал почему.
На мгновение Порот ошеломленно уставился на него. Затем на скамейке арбитры наклонились вперед, и пришли в движение.
И теперь он знал, что прошлое было закончено, закрыто, необратимо. В этот момент, он был чужим даже для самого себя. Перед ним рухнула целая карьера, а вместе с ней и все, что поддерживало и вело к этой карьере, включая Академию и, прежде всего, сам Порот. Он должен чувствовать огромную потерю. Он онемел, как под наркозом. Из того, что он должен был чувствовать, он ничего не чувствовал, кроме отдаленных голосов в исчезнувших классах и запаха дыма от груды горящих листьев во дворе Академии. — «Что бы вы ни подумали обо мне, декан Порот, когда вернетесь в Горис-Кард и все узнаете, по крайней мере, вспомните этот момент с некоторой гордостью и знайте, что вы хорошо меня научили. Здравствуй, старый друг! И прощай!» Андрек знал, что больше никогда его не увидит. Одна за другой все двери в его прошлое закрылись. Это было последнее и самое лучшее. И он сам закрыл ее, и запер, и выбросил ключ. Где-то во всем этом была божественность, ибо только боги могли представить себе столь возвышенную иронию.
Клерк и регистратор, как он заметил, повернулись и уставились на него.
— Прошу регистратора суда удалить первоначальное заявление вместе с моим ходатайством, — продолжал он спокойно, — с тем, чтобы этот благородный суд мог должным образом рассмотреть этот вопрос
— Пусть будет так,— пробормотал главный арбитр. Но он был явно озадачен. — Дон Андрек, такой поворот событий действительно удивляет. Я думаю, что вы должны понимать, что для стороны, подавшей иск, крайне неправильно отзывать заявление в таком случае, и что это нарушение еще более усугубляется, когда Дон, аккредитованный для истца, появляется здесь в качестве адвоката ответчика.
— Согласен, милорд, — сказал Андрек. Он криво улыбнулся. — Тем не менее, у меня есть наивысшие полномочия и никакой поворот событий не должен удивлять по-настоящему опытного адвоката, ни, как я предполагаю, - поистине великого судью, и уж точно ни сидящих здесь восьми членов высшего судебного органа Двенадцати Галактик. В любом случае эта ненормальность, если она имеет место, будет несколько смягчена, если суд примет решение удовлетворить мое ходатайство, что, я уверен, и произойдет.
Рит заговорил с тонким пронзительным свистом. — Дон Андрек, вы понимаете, что теперь предлагаете спасти от уничтожения планету, которая более ста лет назад была признана виновной в развязывании ядерной войны – войны, уничтожившей все живое почти в трети вашей Галактики? Планету, которая была должным образом осуждена для уничтожения Межгалактической Конвенцией о контроле над войной?
— Я понимаю, ваша честь. Могу я пояснить мое ходатайство?
— Подойдите сюда, Дон Андрек.
Адвокат встал со своего места и подошел к трибуне.
— Теперь, господин Андрек, — сказал Порот, — поскольку мы должны закончить в течение часа, мы просим вас быть кратким. Что-то вроде улыбки мелькнуло по краям его рта.
— Я не собираюсь напрасно тратить время суда, — начал Андрек. — С другой стороны, я не стану опускать какие-либо пункты, имеющие жизненно важное значение для надлежащего рассмотрения моего ходатайства.