Колдуны и жертвы: Антропология колдовства в современной России
Шрифт:
В 2003 г., уже после смерти Климентия Леонтьевича, та же информантка поведала:
Клима был в А., он же пускал. Болезнь, говорят, пустил на одну женщину, а она обратилась да на свою жену, эта болезнь-то. И жена умерла. Потом еще на кого-то пускал, на дите на их… Вот ему уже сорок лет, и он все в постеле лежит. Тоже он был хороший, здоровый вроде бы родился, а потом он лежит счас в постеле, и всё. И сам умер без веры [53] .
В 2005 г. удалось записать и другие рассказы о Климентии Леонтьевиче, например:
53
В. Ф. Н. ж. 1922 г. р. Вер. В-2003 № А5.1.
И. С. Т.: Вот этот Клима-то вот, который мать-то портил-то твою (обращается к Д. О. К.). Не портил, ну, как это, чудеса-то показывал. Он как учился — 12 бань надо проходить в 12 часов ночи, в каждую баню. Ну, он, значит, он истопил баню, и это, значит, в 12 часов ночи чтобы одному идти туда. И всяки чудеса показывают — звери, такая пасть откроется, ну, допустим, пасть крокодила, или там… ну, любого зверя, или собаки. А в пасти — пламя-огонь. Вот пройдешь если это — вот, все будешь знать. А надо 12 бань. Вот тебе и пожалуйста, и научишься колдовать <…> Он вообще, он мне еще даже по родству. Он колдовал. Он сам это вот… Расскажи, как это было (обращается к Д. О. К.).
Д.
И. С. Т.: Клима-то как делал <…>
Д. О. К.: Я вообще его не видала в глаза. Это мама рассказывала, как он ее напугал.
Соб.: Он ведь в А. жил?
И. С. Т.: В А., в А., в соседях у ее.
Соб.: А как, расскажите.
Д. О. К. (Смеется.)
И. С. Т.: Она с ней [с Д. О. К.] с маленькой сидела, она еще маленькая была, с тобой сидела, сидела мать-то. Значит, ее на руках дёржит, на стуле сидит, а он пришел к ней и говорит, ну, к ее матери пришел и говорит: «Дай, это, Евдокия, шубу Марье, твоей сестре». Сестра у нее сторожила трактора. «Да какая, — говорит, — сейчас шуба, лето! Зачем шуба-то тебе?» Она, вроде, не знаю, дала — не дала, а потом, значит, он напустил в избе — как вроде лягуши показались ей. И она вот так вот села на табуретке, так вот ноги подняла и сидела. И всю ночь так просидела. Полно лягуши в избе! Лягуш напустил. Вот подумай, что могут! <…>
Соб.: И он только один раз так пугал лягушками, да?
Д. О. К.: Больше она его не пустила, а тут он обманул ее, обманом она его пустила, так бы она не пустила его ночью. Тем более она спала ведь. Обманом он ее — что сестра на тракторе ночью, пахали ночью, она дежурила, трактора караулила, ночью, чтобы на поле были трактора в колхозе, она дежурила, была там в тех тракторах. Будто бы она замерзла и попросила шубу. Он и наврал ей, чтобы она его запустила в дом. Ну, она приоткрыла — думает, правда может быть, ночью холодно, летом бывают ночи холодные (смеется). Она открыла, он и зашел. Он хотел ее, конечно, видимо, для этого дела хотел ее использовать. А она взяла меня на руки… и он ее, конечно, не силой, не так чтобы нахально, а она: «Что ты, у меня свой ребенок еще на руках, еще не ходит даже, и что я, снова детей, что ли, куда их рожать еще, я с одним-то ребенком, некуда его девать, и работать надо, и воспитывать некому — одна». И вот он потом ей и сделал назло. Назло вот он ей сделал все вот это. Ну, говорит, ладно, пошел. А она до утра сидела — пока утро не рассветало, вот тогда они исчезли. А он знал, что она боится этого — лягуш этих, змей она боится страшно, ящериц, вот это, и вот он ей их наслал, ящериц да лягуш. Да, раз он знает [54] .
54
Д. О. К. ж. 1946 г. р., И. С. Т. м. 1953 г. р. Сив., зап. М. Гусева, Н. Сарафанова, О. Христофорова. В-2005 № А2.1.
Летом 2000 г. я вместе с двумя коллегами, будучи в А., решили зайти к Климентию Леонтьевичу в гости. Он считался фигурой настолько опасной, что его соседка, соборная старушка, узнав, что мы собираемся к нему, не пустила одних, довела до его ворот, сама его вызвала, уговорила посидеть на улице и не ушла до тех пор, пока не удостоверилась, что мы устроились на завалинке и Климентий Леонтьевич не собирается звать нас в дом или чем-нибудь поить.
В беседе с нами он активно поддерживал тему колдовства — однако, как это ни покажется странным, лишь представляя себя и членов своей семьи жертвами порчи:
Соб.: Мы слышали, что такие водятся в ваших местах пошибки.
Как?
Соб.: Пошибки.
Пошибки?
Соб.: Да. Что это?
Пошибки… Это вот раньше были такие люди, но их нету счас, счас нету, они изроди?лись. Просто знали каки-то молитвы. И вот молитву прочитат и просто выговорит такое слово, я даже не знаю, какие слова ето выговаривали, и там и… Был Никита Михайлович, он садил пошибки кое-кому, вот.
Соб.: А за что садят?
Дак за чё… вот осердился на кого, и всё, взял… У меня было с женой вот, етот был, Никитин сын, он у него перенял тожо… с женой провожали в армию <…> Осип вот, провожали в армию, где-то в 51-м, в 51-м его брали… И просто шли по лугам вот, ну, провожают у нас знаешь как? Деревня вся вот гулят, сёдня у меня, завтра у тебя, а тожно на проводы идут все к ему. Вот кто где, ходят, всё, собираются и докуда-то проводят. Вот до Мальковки мы ходили, всё, по лугам шли, летом, по лугам идем… А зимой дак мало кто проводит, ну, больше летом берут, весной, в армию-то. Вот и он… чё сделаешь, хватилась — чё вот… я не знаю, чё… И врачи ничё не могли сделать. Прямо жене, извините за выражение, прямо во влагалище, и всё. Всё распухло, всё. Приехали к врачу — ничё не могут. А врач-то здесь не так грамотный был, здесь медпункт. Поехали тожно к старику, в Сэпыч, он тоже ее лечил своими словами. Тоже ничё не мог сделать. Тожно Вячеслав Васильич старинный был врач, к ему тожно обратились, всё. Прижоги стал делать — всё, отпустилось.
Соб.: Прижег чем-то?
Ну, какой-то мазью смазал. Прижоги сделал.
Соб.: Это пошибка была?
Не, это просто… чё-нидь сделают. Колдовство! <…>
Соб.: Не встречали вы такой случай?
Ай, как не встречал. А у женщин часто бывает, вот у нас Артамониха, счас Зина у её дочь, была, и эта, Нюра-то Костина, и эта, Ваниха была, здесь кто вот… Киюша была, тожо ухала. Вот чё они, ничё, заругатся, заругатся, и всё… так, чё-то, найдет на них и заухат-заухат-заухат-заухат, заматерится.
Соб.: А как защититься, чтобы не попало?
А как… как ее… не знаю, как защититься.
Соб.: Нельзя?
Нет. По-моему, нельзя. Я не знаю, вот по-старинному, говорят, без молитвы никуда не ходи. Пошел на… через порог — знай, с молитвой. Тогда Богу веровали. Куда идешь, всё…
Соб.: А лечит тот же, кто посадил?
Нет. Излечивают тоже такие есть, Бог его знат… Как они лечат, я не представляю даже. У меня не было, вот я и никому… вот у жены было дак, я сразу хватился, она чё-то заревела, заревела: «Ой, больно, больно, больно!», сразу увез, всё. В медпункт пришли, я ведь ничё не понимаю, ничё не знаю, давай ее в Сэпыч, в Сэпыч там привезли, всё. А домашний лекарь был, он делал-делал, тожо отказался, ничё если не помогат. Тожно обратились, был старый врач, в больнице он был, к ему обратился он. Вот всё <…>
Соб.: А не знаете, такой обычай есть: насылают на мужиков, говорят, ребячьи муки.
Какие?
Соб.: Ребячьи муки. Слышали такое?
Дак есть! Это буват!
Соб.: А что это?
(Посмеивается.) Это буват. Я сам попал. Да. Ишол из Верещагина, в Шобурах у нас квартира, отец заезжал туды, чё, и я, мол, зайду. У их дочь стала рожать. А меня пустили на полати: «Ложись на полати спать». Переночевать мне… Шобуры — 20 километров пройти, отойдешь от Верещагино, а оттуда еще 25, в середине дороги. А я вечером вышел, сколько шел, шел, и лег спать, устал. Ну и вот, чё-то получилось со мной, и всё. Чё-то я лежал-лежал, чё, живот заболел, всё… рассказывать не могу (смеется), во… И пока не роди?ла, я всё бегал! Роди?ла робёнка — всё, меня отпустило. Я утром встал — 6 часов токо… Дай Бог… рассчитался, и бежать.
Соб.: Это родственники ваши были?
Нет. Не, просто заезжали. Вот тут лошади, на конях йиздили дак, покормить лошадь да чё дак… Знакомые, в обшем-то. Вот я тожо бувал с ём-то [с отцом] у него в доме, зашел… Там ведь, те деревни, туды вот пойдешь, ближе к Верещагино, не кажный пустит ночевать. Там попросишься — походишь, пройдешь всю деревню и не найдешь, кто бы пустил ночевать.
Соб.: А на вас никакой поясок не надевали там, на полатях?
Бог его знат, я не видел! Я уснул дак. Уснул с дороги, дак чё, я скорушший, ишо молодой был дак. Меня как раз в военкомат вызывали,
55
К. Л. И. м. 1923 г. р. Вер., зап. И. Бойко, О. Христофорова, Е. Ягодкина. В-2000и № 9.1.
Как видим, человек, слывший в округе сильным колдуном, в беседе на темы колдовства позиционировал себя жертвой. Так же вели себя и многие другие информанты. Пожилая женщина, про которую ходили слухи, что она колдунья, рассказала мне, как у нее дорогу запутывали [56] . В том же селе мне поведали о еще двух женщинах, покойные мужья которых слыли колдунами. Окружающие считали, что эти женщины тоже знают — Ганя якобы выучилась вместе с мужем, а Катерине муж передал. Ганя тяжело болела — окружающие считали это следствием колдовской практики. Я беседовала с Катериной, которая подчеркивала свое негативное отношение к занятию умершего мужа (он якобы выучился тайно уже после свадьбы), а также рассказала о болезни Гани — по ее словам, та стала жертвой порчи [57] .
56
Т. Г. С. ж. 1927 г. р. Кезс. В-2005 № А6.6.
57
Е. А. Г. ж. 1933 г. р. Кезс. В-2005 № А5.4. Полевой дневник. 2005. Ч. II. С. 56.
Подчеркну, что в Верхокамье мне не встретились люди, которые открыто объявляли бы себя знаткими, даже если окружающие и приписывали им этот статус. Может быть, мне просто «не посчастливилось», но вероятно также, что здесь сказываются культурные установки довольно строгой в религиозном отношении среды — крайне негативное восприятие колдовства как бесовского занятия. Возможно, именно этими установками обусловлено и то, что упоминание о себе как о жертве колдовской порчи — один из популярных мотивов личных историй, особенно у пожилых людей. Так, в одном из крупных сел все члены собора признали, что имеют пошибку. С одной стороны, такие признания — проявление общего для этих мест способа объяснения разнообразных болезненных состояний, обычных в пожилом возрасте, с другой же — риторический прием, призванный подчеркнуть правильное положение информанта в дуальной картине мира: противоположное сатане и его слугам — колдунам, а значит рядом с Богом.
Но не всякая жертва располагается в этом правильном месте и достойна сопереживания, более того, не всякий пострадавший от несчастья — жертва. Характерно, например, что сына Климентия Леонтьевича, калеку, никто из информантов не жалел. Это несчастье окружающие, тем не менее, увязывали с порчей — но не прямой (тогда их семью жалели бы как жертв колдовства), а обратной: несчастье сына сочли отражением магического вреда, якобы причиненного Климентием Леонтьевичем окружающим и бумерангом вернувшегося к нему. Такое несчастье — кара за грехи, следствие Божьего гнева (Колдуна обязательно где-нибудь — чё-нибудь накажет Бог. Бог ведь терпит до конца — будет мучить без конца [58] ), а безвинные страдания, ведущие к торжеству в Царствии Небесном, — это Божья милость (Любимое дитя Бог больнее бьет [59] ).
58
О. А. Б. ж. 1926 г. р. Кезс. В-2004 № А3.3.
59
Е. А. Ч. ж. 1932 г. р. Сив., зап. М. Гусева, Н. Сарафанова, О. Христофорова. В-2005. № А1.2.
Следовательно, объяснение несчастья в колдовском дискурсе зависит от того, с кем именно оно произошло — с обычным человеком или с предполагаемым колдуном. Пример Климентия Леонтьевича здесь не уникален. В тех же краях ходят рассказы о другом сильном портуне, ныне тоже покойном Жургове. Его семейные несчастья (с женой не ладили, внучка погибла) информанты также считали следствием колдовской практики. Ср. еще об одном колдуне:
А потом, правда, и ему то же самое делается <…> У них и овца, и корова пропала, и кобыла у них пропала. Потому что вот он вот… ему надо это вот чё-то творить-то, а потом на него то же переходит <…> Позже возвращается это зло ему самому [60] .
60
М. С. П. ж. ок. 40 лет. Сив. В-2000и № 4.2.
Несчастья в семьях тех, кто имеет устойчивую репутацию колдунов, объясняют не только возвращением зла. Существует представление, что слабый колдун (еще не выучившийся полностью, обессилевший от старости или ослабленный в результате специальных ритуалов, о которых пойдет речь в следующей главе) может портить только членов своей семьи и свой же домашний скот. Например, о рождении сразу троих детей в одной семье окружающие говорили: сын у отца-колдуна учился и на свою жену
ярость напустил — так она трех ли, четырех ли робёнков родила <…> недоносков и нехороших, как говорится [61] .
О другой женщине поговаривали, что ей отец передал, но она не полностью выучилась, и поэтому ее преследуют несчастья: муж замерз, внуки тяжело болеют, сама стала пить.
И люди говорят: ну, и что это колдовство [дает]? Все только против своей семьи оборачивается [62] .
61
Н. К. А. ж. 1919 г. р. Сив. В-2005. № А1.3. Под яростью в данном случае понимается повышенный сексуальный аппетит. Дело в том, что рождение близнецов в Верхокамье объясняют тем, что за одну ночь у женщины было более чем одно сношение (М. Л. С. м. 1939 г. р. К. К. С. ж. 1942 г. р. Кезс. В-2004 № А2.2. Полевой дневник. 2004. С. 10). Другое традиционное объяснение — женщину напоили собачьим или свиным молоком (добавив его в брагу, которой принято угощать гостей), так обычно насмехалась подруга мужа (М. А. С. ж. 1912 г. р. Кезс. В-2004 № А2.2; О. А. Б. ж. 1926 г. р. Кезс. В-2004 № АЗ.З. Полевой дневник. 2004. С. 10, 16). Рождение близнецов расценивается как несчастье — тяжело носить, тяжело воспитывать: Руки-то две (М. П. С. ж. 1945 г. р. Кезс. В-2004 № А2.2. Полевой дневник. 2004. С. 11).
62
Е. А. Г. ж. 1959 г. р. Кезс. Полевой дневник. 2004. С. 22.
Кремлевские звезды
6. Цеховик
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
рейтинг книги
Охота на эмиссара
1. Федерация Объединённых Миров
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
рейтинг книги
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
