Колодец времени - книга исторических поэм
Шрифт:
Глаза огромные - уголья,
И брови ниткой вороной.
Сказал он: 'Дальше охраните,
Весь Кремль изменою смердит!
И попросите, передайте,
Чтоб шёл ко мне митрополит!'
Дворяне, стража и прислуга,
Как псы свои хвосты поджав,
Кто в чём, кто с чем, давя друг друга
Во тьму отпрянули стремглав.
Схватив ладонью боль в затылке,
Царь опустился на скамью.
Скривился в горестной ухмылке
Сказал: 'Господь, тебя молю,
Дай мне твоей смиренно силы
Стерпеть смертельную вражду
Людишек гнусных и спесивых,
Меня тут держащих в плену.
Царя, без права и свободы
Решать, быть миру иль войне.
Творца Ливонского похода
В Кремле закрыли, как в тюрьме.
Скрутили мысли, как в темнице,
Указы смеют обсуждать,
Хотят кусков моей землицы,
Что их должны бы содержать.
Ко мне лишь ходят за деньгою,
Чины им, взятки и родство.
А я рискую головою,
Как только трогаю кого.
Бояре гнусно нарушают
Великий замысел войны,
И Ревель шведам предлагают,
Воруют деньги из казны.
Всё время тратят на утехи,
Гребут налог в свою мошну,
И в плен сдаются без помехи,
И возвращаются в Москву,
Пред государьими очами
Стоят бесстыдным наглецом
И лгут, как польскими мечами
В бою изрезали лицо.
Всё врут в плену хмельного зелья.
Есть и другие, кто удел
Опустошив свой от безделья,
Земель заводят передел.
А только требуешь ответа,
Все начинают поминать
Молитвы Нового Завета,
И без конца перечислять
Своих ходатаев, заслуги
Родов своих. и всё родство,
Берут друг друга на поруки
Под целование крестов,
И всё без дрожи благоверной,
Как будто дёргают ботву.
А если снова за измену
Изобличат - бегут в Литву.
Бежит иной, как пёс паршивый,
От казни честной и суда.
Богатств хотят, хотят быть живы,
А мне проклятье навсегда!'
Царь говорил всё тише, злее.
Встал со скамьи, поднял глаза.
Пригнулся у раскрытой двери,
Пошёл, крестясь на образа.
За ним охрана и Ушатый,
Их тени прыгали в углах,
А впереди бежал кудлатый
Слизнёв, ключи держа в руках.
Шли по дворцу, вокруг чадили
Лучины в нишах и углах.
Холопы их в ковшах гасили,
Блуждая после уж впотьмах.
Их караул детей боярских
Сгонял, крича, с пути царя,
Тонуло эхо в звуках вязких,
Тек воздух с запахом угля.
Ударив плетью безответных,
Несущих кадку нечистот,
Царь подошёл к двери заветной.
Слизнев открыл невзрачный вход.
Палата узкая как келья,
Окно глядит в Москву-реку,
Стол, лавка, запах подземелья,
Икона яркая в углу.
Иван почувствовал, что боли
Почти утихли в голове.
Вошёл и встал, исполнен воли,
А солнце дернулось в окне.
Нырнуло в бездну глаз свирепых.
И заступив под этот взгляд,
Застыл с подносами нелепо
Слезнев, вспотев с главы до пят.
'Поставь на стол кушин и птицу,
Испробуй часть еды моей,-
Сказал Иван,- чтоб убедиться,
Что яда точно нету в ней'.
Тот закивал, рукав закинул,
С жаркого корку отломил,
Потом без страха и заминок
Её в раскрытый рот вложил.
Сжевал и хлеб, вино отведал
Под взглядом пристальным царя.
'Ну, полно, Семка, ты под это
Поешь весь завтрак мой зазря', -
Сказал Иван и сел на лавку,
Вкусил от хлеба и вина,
И с хрустом зуб вонзил в казарку:
'Ну, как идут твои дела?
Тебя я сватаю к юннице
Мстиславской, надо нам дерзать'.
Слизнёв замешкался, смутился,
Соображая, как сказать:
'Моя судьба в твоей деснице.
Княжна Мстислаская, что мы
Речем прекрасною юницей -
Из Гедеминовой родни.
Родни литовской, исполинской,
Как Глинский, Бельский, как все вы.
Как сам ты, по Елене Глинской,
Родня для всех царей Литвы.
Честь велика, не верю даже,
Недели две уж в горле ком;
Ведь стану я, великий княже,
Тебе ближайшим свояком!'
Иван хрустел капустой сочной:
'Из тех, кто тут живет в Кремле
Две с половино тыщи точно
Свои мне в свойстве и родне.
Но не литовский князь мне ближе,
А император Константин.
Он предок мой, нет в мире выше
Монаршей крови - он один.
Ещё наследник я Батыя,
Все повторяется как встарь,
Мои все степи зодотые,
Теперь как он я Белый царь!'
Декабрьский ветер смолк внезапно,
Не завывая, не шурша,
На миг как будто безвозвратно
Из всех и вся ушла душа.
Тоскливо двери заскрипели,
Шаги напомнили дворец,
Стал слышен даже свист свирели,
Гул голосов: 'Святой отец!
Благослови рабов нас грешных!'
Слизнёв шепнул: 'Митрополит'.
Иван навстречу встал неспешно,