Колумбы иных миров
Шрифт:
– Только бы трос не перетёрся! Только бы не перетёрся! – повторяла Меридит как заклинание. Если честно, она не очень любила высоту. Дисы – народ равнинный, на том стоят!
– Не каркай! – бабушка отвесила внучке подзатыльник. – Не имей такой привычки!
Меридит умолкла, и тогда стало слышно, как Улль-Бриан тихо подвывает со страху.
Они почти добрались до верха, как вдруг – раз! – подъем сменился стремительным падением. Длилось оно ровно столько мгновений, сколько требовалось, чтобы успеть распрощаться с жизнью. Потом резкий рывок, скрежет прутьев, гул натянувшегося троса – и падение прекратилось.
– Вот сволочь! – беззлобно выругалась Гунилла, поднимаясь с колен. – Прознал, паразит, что новичков везёт! Он всегда такой фокус проделывает. Поговаривают, однажды даже угробил кого-то… Это я про Зупала, подъёмщика, – пояснила она.
– Бабушка, можно я его убью, Зупала вашего?! – простонала Меридит, вытирая холодный пот со лба.
– Ещё не хватало! А где мы
А Зупал, к слову, оказавшийся великаном-уриашем, в тот день развлёкся на славу. В три партии происходил подъём, и с каждой он проделывал свой жестокий «фокус», хоть Меридит и пыталась ему помешать.
Какова же была ярость Орвуда, когда после пережитого кошмара выяснилось, что за подъём полагается по три медяка с носа! Самому ему расплачиваться не пришлось, Гунилла достала кошель и щедрой рукой, не глядя, отсыпала уриашу горсть монет, да не меди, а серебра. Но гнома возмущал даже не расход как таковой, а сам факт – едва не угробили, да ещё и деньги содрали! А когда шагах в пятисот от подъёмника обнаружился широкий и пологий каменный выступ-склон, тянущийся вдоль стены до самой воды и позволяющий перемещаться вверх-вниз совершенно безопасно и бесплатно, негодованию его не было границ! Почему не воспользовались им?! Зачем было рисковать?!
Но вредная пиратка ответила: «Я женщина в летах, у меня ноги не казённые. Технические достижения существуют не для того, чтобы ими любовались, а для облегчения жизни!»
Орвуд, сражённый этими аргументами, умолк. Но Меридит слишком хорошо знала свою разбойную родственницу, чтобы не понять: той просто захотелось пощекотать нервы «молодёжи». Что ж, это ей удалось. Из всей компании только Ильза и Хельги восприняли подъём как увлекательный аттракцион и были не прочь покататься ещё. Остальные бледнели при одном воспоминании.
Но подъёмник был не единственным «развлечением» на острове. Со стены на стену можно было перебираться по подвесным мостам, на вид не менее ветхим, чем корзины. Мостов было множество, и платных, и бесплатных – на последние не решалась ступать даже бабка Гунилла. Что только не шло на их сооружение! Корабельные канаты, ржавые металлические тросы и прутья, кожаные ремни, листы жести, доски самой разнообразной толщины и степени изношенности – одни радовали глаз свежими спилами, другие почернели от времени, расщепились и были готовы провалиться под ногой в любой момент. Третьи же хранили следы полировки или резьбы. В прошлом они явно служили частями богатой мебели, но были разжалованы и пущены на настил.
Собственно, таков был стиль всех островных построек. Бесформенными и безобразными вороньими гнёздами облепляли они благородные древние стены. Ни дикого камня, ни дерева не было на острове. Строительным материалом служило то, что можно было привезти с континента или от соседей. Самые богатые сооружения Сандарра представляли собой остовы старых кораблей, перевёрнутые вверх дном. Те, что попроще, больше походили на сараи или курятники, чем на жилые дома. Но назвать эти халупы «бедными» не поворачивался язык. Убогие снаружи, изнутри они ломились от нажитого неправедным путём добра. Чего там только не было – сундуки, полные монет, атаханские ковры на каждой стене и на полу в два-три слоя, сехальские шелка, ипский бархат, драгоценная утварь…
Роскошь и нищета на Сандарре переплетались так тесно, что социальное положение его обитателей определялось не материальным достатком, а исключительно тем, какое положение занимает глава семейства в команде корабля. «Золото – оно везде золото» – любил повторять Орвуд. Но на пиратском острове оно имело иную цену. Здесь никого не удивлял вид оборванного, сопливого младенца, сидящего под протекающим, расшатанным навесом на подстилке из куска драгоценной парчи и хлебающего пустой рыбный суп из золотой чаши серебряной ложкой ювелирной работы. Равно как и вид почтенного, всеми уважаемого капитана, спящего под открытым небом на простой рогожке, потому что проиграл в кости всё, что имел, до последней нитки – что-что, а такая возможность на Сандарре предоставлялась желающим на каждом шагу. Игорные, питейные заведения и бордели стояли открытыми круглые сутки и не знали недостатка в посетителях. Понятие «мораль» в пиратском логове существовало вовсе. Даже слава беззаконного и безнравственного Альтеция меркла по сравнению с Сандарром.
– Бабушка, – со слезами в голосе хныкала Меридит вечером, – ну зачем тебе всё это нужно?! Ну почему ты не желаешь жить, как все нормальные дисы?! Теперь в Сехале такие хорошие войны! И у орков скоро кончится срок клятвы, тогда они непременно нападут на Аполидий! Воюй – не хочу! И почёт тебе, и уважение, и деньги! Ну что ты забыла в этом безумном борделе?! Только род наш позоришь!..
… Стемнело. Шхуна стояла на якоре в канале между второй и третьей стеной. Своим жильём «на суше» Гунилла не обзавелась, из тех соображений, что «дисам, ещё способным держать в руках меч, но уже не имеющим малолетних детей, ни к чему обрастать лишним барахлом». На судне было пусто – команда разбрелась по домам или притонам. Рагнар тоже хотел «пойти побродить», но Аолен с Орвудом его остановили. Первый произнёс душеспасительную речь о рыцарской чести и достоинстве, второй припомнил историю с Ирракшаной. Раздосадованный оттонец демонстративно улёгся спать на полу капитанской каюты, остальные последовали его примеру, чтобы не мешать семейной беседе дис.
Бабушке с внучкой имелось, о чём поговорить. Меридит всегда была крайне невысокого мнения о пиратах. Увиденное на Сандарре его многократно ухудшило. Теперь юная диса была полна решимости наставить престарелую родственницу на путь истинный. Но та не поддавалась. Отговаривалась старыми пиратскими банальностями о крысах, бегущих с корабля. А насчёт родового позора Меридит вообще стоило бы помалкивать.
– Мы ведь не «род пиратки Гуниллы», а «род ненормальной Меридит, что не пошла в Вальхаллу»! – мстительно напомнила вредная бабка. – После твоей выходки с Одином наше положение уже ничто не может усугубить. Эх, мало тебя мать в детстве драла!
Разговор окончился ничем. Разобиженные друг на дружку, дамы улеглись спать, прямо тут, на холодной сырой палубе, под пьяные вопли пиратов и визг распутных девок, доносящиеся с высоты стен. Но тем, кто рождён для войны, не пристало обращать внимание на подобные мелочи.
Прогуливаемся по острову (если это вообще остров, а не искусственное сооружение). Бабушка Гунилла обещала подбросить нас до Эрда, но придётся подождать несколько дней, пока у команды не закончится отдых.
Сандарр – очень своеобразное место. Гулять здесь приходится разве только не боевым клином. Понятно, что мы, как чужаки, привлекаем внимание местных. Но часто оно совсем не то, которое хотелось бы. Дамам нашим приходится нелегко, нам с Эдуардом и Улль-Брианом тоже – тут полно извращенцев. Интересно, почему они совершенно не беспокоят Аолена? Чего такого есть в нём, чего нет в нас? С Балдуром, Орвудом и особенно Рагнаром всё понятно. Они имеют внушительный, солидный вид, не оставляющий аполидийским выродкам никакой надежды. Нам с Эдуардом в этом плане не повезло. Но ведь у Аолена такое же телосложение, что и у нас, а внешность куда красивее! Но к нам цепляются, а его игнорируют! Нет, я вовсе не желаю ему дурного, просто хочу понять, что именно мы делаем не так. Может, нам не хватает врождённого эльфийского благородства? Или эльфийской же репутации? На этот вопрос мы вряд ли получим ответ.
Зато на другой – почему Сандарр не попал под воздействие камня Ло – уже нашли! Оказывается, здесь не существует магии! ВООБЩЕ! Однажды нам случилось побывать во внутреннем Аполидии – там не было магии. Астрал выглядел чёрным и пустым, в нём виднелись только те нити, что я притащил с собой. Но здесь, на острове, всё иначе! Тут НЕТ АСТРАЛА! Тут нет моих нитей! И я здесь – не демон, а обычный, нормальный спригган! Какое блаженство! Уж не переселиться ли мне сюда навсегда? Морской разбой – вполне подходяще занятие для фьординга…
Аолен считает, и Балдур с ним согласен, что все постройки на острове воздвигнуты специально для разрушения магии. Интересно, кому это понадобилось, и зачем? Впрочем, я могу их понять.
Но первым это свойство заметил не целитель Аолен и не колдун Балдур, и уж конечно не я, а вовсе Орвуд. Он обратил внимание на то, как много на улицах женщин с проваленными носами, и удивился, почему они запустили болезнь до такой разрушительной стадии. Большинство из этих женщин вовсе не выглядят нищими, у них много золотых украшений и богатая одежда. Уж могли бы найти полсотни монет для оплаты хорошего мага!
Балдура с Аоленом тема увлекла. Аолен сказал, что не умеет исцелять сифилис (а вылечить его, как известно, можно только магией, по крайней мере, в нашем мире). Балдур решил его научить. Очень кстати на нашем пути попалась женщина в декольте, с яркими красными пятнами на шее. Она валялась пьяная поперёк дороги и спала. Наши лекари подкрались к ней, Балдур стал показывать свои приёмы, но они не действовали. Тогда он, почуяв неладное, попросил меня заглянуть в Астрал. Но заглядывать оказалось некуда!
Самое главное, местные обитатели, похоже, не догадываются об уникальном свойстве своего острова. Они носят амулеты, вычерчивают на дверях домов все положенные охранные символы, ходят в лавки магического товара и заведения практикующих магов и колдунов. Получается, все они – и торговцы, и маги с колдунами – шарлатаны? Интересно, сознательно они идут на обман, или непредумышленно? Наверное, кто как. В любом случае, о нашем открытии мы решили никому не рассказывать, даже бабке Гунилле. Зачем ломать привычный уклад чужой жизни, тем более, в наше неспокойное время? Так считаем все мы, кроме Аолена. Он говорит, если вывести здешних мошенников на чистую воду, бедные женщины отправятся на континент к настоящим целителям, и смогут, наконец, избавиться от дурной болезни. Возможно, он прав, но в данный момент лично я затрудняюсь определить, что хуже, сифилис или Братство истинных богов.