Колумбы иных миров
Шрифт:
Тоскливый, невероятно долгий день. Нам удалось выбраться из каюты и расчистить себе место на палубе – не без применения физической силы (правда, сравнительно деликатного). Здесь, на палубе, по крайней мере, есть чем дышать. Но если случится дождь или буря, выгода от нашего нового положения будет сведена к нулю. Пока этого не предвидится – небо абсолютно ясное, но погода в этом году на редкость неустойчива, надо быть готовыми ко всему.
По-прежнему ясно и почти безветренно, идём очень медленно. В окружающей обстановке появилось что-то тревожное. Белые Рясы не любят говорить о неприятностях вслух, но похоже, в трюмах завелась какая-то болезнь. Энка заметила – она всегда всё замечает! – как оттуда
Всё очень плохо. То ли лекарь на Эрде был несведущим шарлатаном, то ли это чья-то злая воля, а может, мы продолжаем платить по магическим счетам…
Короче, на судне нашем бубонная чума. Паломники мрут один за другим. Акулы не отстают от «Смирения» ни днём ни ночью. Интересно, может ли акула заразиться от съеденного ею трупа? Думаю, что нет. У рыб совсем другая природа, вряд ли им передаются болезни теплокровных.
А из нашей компании чума не грозит только Аолену. Первородные не подвержены обычным хворям, они для этого слишком благородны. У них даже вшей никогда не бывает… Надо же! Оказывается, есть между эльфами акулами нечто общее! Тоже философская мысль!
Сочиняю всякие глупости не потому, что уже заразился и спятил, а чтобы отвлечься. На самом деле, мне страшно до одури. Любая битва…да что там битва! Любой экзамен лучше! Просто невыносимо сидеть вот так, без дела, в ожидании самого ужасного!.. Дорого бы я дал за то, чтобы оказаться смертным! Больше всего на свете боюсь остаться один…
Чумные мечутся, орут и стонут, время от времени вскакивают и бегают по всему кораблю, пока не упадут замертво. Иные сами прыгают за борт, их никто не пытается удержать. Здоровые продолжают на разные голоса петь хвалу своим богам. Они не кажутся испуганными или даже подавленными – им всё равно, что творится вокруг. И это особенно жутко. Это ПРОТИВОЕСТЕСТВЕННО. Я собственными глазами видел, как мать, ни слезинки не проронив, выбросила за борт умершего младенца, вернулась на своё место и продолжила пение. Подобные случаи не редкость. На палубе постепенно становится просторнее, уже можно удобно лечь. Но нас это совсем не радует.
Все наши пока здоровы – надолго ли? Балдур и Аолен пытаются оградить нас от заразы, но сами признаются, что надежды мало. Нужны особые зелья, особые условия. Доморощенными мерами чуму не остановить.
А тяжелее всего – осознавать, что под рукой у нас чёрная книга, и мы можем прекратить весь этот кошмар одним росчерком пера. Но что придёт ему на смену – одним богам ведомо. Поэтому мы решили выжидать до последнего…
Плохо, что медицина нашего мира пошла по магическому пути и не способна предотвратить большой мор. Вот в мире Макса наверняка нашлось бы подходящее снадобье. Но соваться туда я боюсь. Не хватало занести к ним чуму и заразить Макса со всем семейством!.. А ведь я и вправду идиот! Ведь мне прекрасно известна дорога в мир ещё более прогрессивный и развитый! Уж там-то наверняка умеют лечить все заразные болезни! Да, определённо, настал момент навестить цакаса Инолгу!..
С некоторых пор цакас Инолга сделался личностью публичной. История с «таинственным появлением загадочного строения» в его саду понравилась журналистам, любителям паранормальных явлений и даже заинтересовала кое-кого из учёных, в том числе, принадлежащих к военному ведомству. Которое, в конечном итоге, и наложил лапу на «чужеродный объект». Участок обнесли высоким забором, над самим «объектом» возвели защитный купол, разогнали всех журналистов и любителей паранормальных явлений. А цакасу взамен прежнего, попавшего в зону отчуждения, предоставили новое, куда более шикарное жильё в престижном районе Манут.
Все были довольны – и супруга цакаса, удша Пагир, и любимый сын Лувал, и наложница Зу, и прочие чада и домочадцы. И невдомёк было им, благополучным, купающимся в лучах внезапной славы, отчего так мрачен и подавлен их хозяин, цакас… впрочем, и не цакас уже – дела на службе вдруг тоже пошли в гору – цимбак Инолга.
Но ему, цимбаку, было не до веселья. Днём, важничая на заседаниях суда, или хорохорясь перед телекамерами, он, вроде бы, забывал о вечном своём кошмаре, страхи ненадолго отступали. Но наступала ночь, и они, как всегда, возвращались, пробирались во сны, мутные и беспокойные, камнем ложились на грудь, злыми коготками впивались в душу. Он ждал, он знал, ТОТ, КТО ПРИХОДИТ, явится снова.
Он дождался.
– Привет-привет! Давно не виделись, цакас! Хватит рассиживаться, к тебе демон явился! Ты не рад? – чудовище насмехалось, но вид у него был измученным, поэтому улыбка больше напоминала волчий оскал.
Цимбак съёжился и замер, вжавшись в кресло. Демон уселся перед ним, прямо на стол, не потрудившись убрать в сторонку документы. Наоборот, он специально поёрзал на бумагах, словно желая угнездиться поудобнее. Инолга с ужасом думал о том, в каком виде выйдут из-под демонического зада судебные грамоты.
– У меня к тебе дело! – объявил пришелец. И не оставив собеседнику времени на комментарии, уточнил. – Очень важное дело! Мне нужно зелье либо снадобье от бубонной чумы! Есть у вас такое?
– Н…не знаю! – пролепетал цимбак, холодея от страха. – Я не медик… трудно сказать…
– Ну, по крайней мере, сама чума у вас есть? Известно вам, что это такое?
– Н… не знаю!
Демон заметно побледнел, хотя и до этого вид его никто не назвал бы цветущим.
– У вас не знают такой болезни?! Ты уверен?
– Да…Нет…Знают. Но её так давно не было…
– Не было – значит будет! – в голосе чудовища звучала угроза. Он спрыгнул со стола подошёл к по-весеннему распахнутому окну, демонстративно плюнул на улицу и объявил. – Ну вот! Процесс пошёл! Быстренько, пока ещё жив, отправляйся искать средство! Да побольше бери, чтобы и на ваш мир, и на наш хватило. Не скупись. Чума жадных не любит!
Мене чем через час цимбак влетел в кабинет, взмыленный и запыхавшийся, с объёмистыми пакетами в руках.
– Вот! Тут… Тут всё что нужно! Вот поливалентная сыворотка, вот противомикробный препарат широкого спектра… Сказали, должно помочь…
Хельги вывалился из Астрала на палубу, принялся привычно размазывать кровь по щекам. Путь к Максу он успел освоить настолько, что преодолевал его без последствий для здоровья. Но границы мира Инолги пробивал с трудом.
– Принёс! – объявил он хрипло. – Сказали, должно помочь… Ау нас как дела?
Спутники сидели притихшие и бледные, отводили взгляды.
– Да что стряслось-то?! Говорите уже!
В ответ Эдуард жалко, вымученно улыбнулся.
– Ну… я… под мышкой у меня болит. Сильно. Началось, наверное…
– Щас кончится! – с великолепной уверенностью заявил бывший наставник (знали бы они, каким усилием далась ему эта напуская уверенность!) и протянул Аолену пакет. – Вот! Одно нужно заглатывать. Второе – вкалывать этой штукой. Разбирайся!
Чума передаётся разумным тварям от крыс через блошиные укусы. Хорошо, что цакас Инолга этого не знал, иначе понял бы: оттого, что я наплевал в их мире, большой беды быть не должно – и не проявил бы необходимого рвения в поисках снадобья. И тогда… Страшно подумать.
Все мы – я, Меридит, Энка – воюем давно, можно сказать, всю жизнь этим занимаемся. Да и мир не первый раз спасаем. За это время успели повидать много страшного. Но самим нам везло. Никому из нас не приходилось терять родных и близких. Разве что Ильзе – мой подменный брат Улаф убил её дядьку и тётку. Но это другое дело. Она сама говорит, что не любила их по-настоящему, они дурно с ней обращались и держали скорее, на положении прислуги, чем родственницы. У Рагнара в кобольдовых ямах погиб друг. Но и он был не близким, а подданным, их разделяла некоторая дистанция…
Так уж сложилось, что все мы, Наёмники, Стражи – можно обозвать как угодно – связаны общей Судьбой; это было предопределено задолго, за тысячи лет до нашего до нашего рождения. Такие узы крепче дружбы, крепче кровного родства…
Судьба сделала нас воинами. Разумом мы понимаем: для воина каждый лишний прожитый день – это подарок. Непоправимое может случиться в любой момент, и мы должны быть готовы к потерям. Но вот вчера это чуть не случилось (люди очень плохо переносят чуму). И я просто не представляю, как бы мы, уцелевшие, смоли бы это пережить… Очень страшно. В бою о таких вещах просто не думаешь. В бою легче.