Колыбель предков
Шрифт:
Подготовка к будущей деятельности началась сразу же после того, как Луис появился на земле предков — в Англии. После двух лет обучения в подготовительной школе он поступил в Кембриджский университет. Как первокурсник, он должен был сдать экзамены по двум языкам: французскому, поскольку именно на нем публиковалась большая часть литературы по древнекаменному веку, и какой-нибудь из европейских или иных достаточно распространенных языков Старого Света. Что касается французского, то Лики без затруднений сдал его, а в качестве второго языка выбрал язык кикуйю-банту, о котором даже истинные и дотошные знатоки филологии имели смутное представление.
Лики оживился, припомнив, какой переполох вызвало в почтенном учебном заведении его невинное предложение. В самом деле, поскольку один из поступавших в университет
Кембридж капитулировал! Упрямого студента из Танганьики подключили к занятиям одного из профессоров, который знал язык племени луганда, родственного кикуйю. На том злоключения не кончились, поскольку, когда наступила пора сдавать экзамены, его могли принимать два преподавателя. Но откуда взять второго, если и один найден с таким трудом?! Из Кембриджа в университет Лондона полетел необычный запрос: «Кто может принять экзамен по специальности „язык кикуйю“»? Столица империи не заставила долго ждать ответа: «Миссионер в отставке Г. Гордон Деннис и Луис Сэймор Базетт Лики!»
Выход из тупика нашли весьма своеобразный: профессору, знатоку языка племени луганда, не оставалось ничего другого, как сначала с помощью Луиса Лики терпеливо изучить язык кикуйю, а уже затем вместе с Гордоном Деннисом принять экзамен у Вакараучи. Ничего не скажешь — уникальный для университета случай, когда студент отчитывался перед профессором в знаниях, которыми он любезно поделился с ним в течение нескольких предшествующих месяцев!
На втором курсе с Луисом случилось несчастье: во время игры в регби он ударился головой, и после этого его стали постоянно мучить головные боли, в особенности когда приходилось читать книги. По настоянию врачей он оставил учебу. Лики решил не терять времени даром. Он уговорил известного канадского палеонтолога В. Е. Калтера взять его в экспедицию, которая направлялась в Танганьику на поиски ископаемых рептилий. Калтер оказался превосходным мастером своего дела. Он умел искать ископаемых, со всей тщательностью и осторожностью раскапывал их и в совершенстве владел техникой консервации находок в сложных полевых условиях… Недаром Лики и теперь отдает предпочтение шеллаку и пластырю из Парижа, когда нужно закрепить рассыпающуюся под солнцем древнюю кость. Для двадцатилетнего Луиса поездка в Танганьику и работа там в составе экспедиции Калтера стала первой школой полевых исследований, об уроках которой он с благодарностью вспоминает до сих пор…
Луис, поправив здоровье, снова вернулся в Кембридж, чтобы продолжить обучение. Он успешно сдал экзамены по археологии и антропологии своему учителю А. К. Хиддону и, считая себя достаточно подготовленным, по окончании университета предложил свои услуги на руководство экспедицией, главная цель которой — поиски остатков древнего человека. Заявление Луиса профессор вежливо выслушал, а затем последовал диалог, который Лики любил пересказывать друзьям, интересующимся, как он начал свои археологические раскопки в Восточной Африке.
— Куда же вы намерены ехать? — заинтересованно спросил его маститый собеседник.
— В Восточную Африку! — не раздумывая сказал Луис.
— Не переводите попусту время, — разочарованно буркнул профессор. — Ничего значительного там не найдете. Если уж вы действительно решили посвятить жизнь древнему человеку, то поезжайте в Азию.
— Но я родился в Восточной Африке и уже нашел там следы первобытных людей, — упрямо возразил Лики. — А кроме того, я убежден, что не Азия, а Африка колыбель человечества!
В ответ на эту тираду профессор и его коллеги лишь улыбнулись. Продолжать разговор не имело смысла.
Луис собрал немного денег и в 1926 году вместе с другом, тоже выпускником университета, отправился в первую самостоятельную экспедицию, громко названную «Восточно-Африканской». Стоит ли говорить, что пароход, в каюте третьего класса которого разместился Лики, держал курс на Танганьику. На часть оставшихся от морского путешествия денег он купил палатки, а небольшую толику их сохранил
Лики недаром стремился к озерам Великой долины. Еще в 1893 году геолог Д. В. Грегори посетил эти места и первым отметил следы древних оледенений в районе Экваториальной Африки. Ледники там некогда опускались, судя по моренным валам, на километр ниже современной снеговой линии гор. Затем в этом районе работал Эрих Нильсон и тоже обратил внимание на признаки резких колебаний климата во времена, отстоящие от современности на сотни тысячелетий. В этих условиях заманчивой казалась перспектива поиска древнейших изделий первобытного человека среди россыпей галек на высоких озерных уступах, откуда вода отступила более полумиллиона лет назад. Находили же где-то первые белые поселенцы Восточной Африки оббитые камни, а геолог Уганды Е. Д. Вэйланд, изучая древние отложения, обнаружил каменные орудия неандертальцев и даже следы дошелльской культуры, возраст которой выходил далеко за пределы полумиллиона лет! Правда, он не нашел остатков ископаемого человека, но разве не затем прибыл на берега Накуру и Элиментейна Луис Лики?
Экспедицию приютил один из белых переселенцев, Лики помнил, с каким энтузиазмом наводили они с другом порядок в ветхом строении, как снаружи ревел ветер, и казалось, что стены вот-вот обрушатся на незваных гостей. Все обошлось благополучно, а первые разведки заставили забыть невзгоды быта: Лики сразу же открыл несколько стоянок каменного века.
Шесть месяцев продолжались раскопки. Результаты их превзошли все ожидания: на одном из поселений северного берега Накуру Лики раскопал 10 древних захоронений, а на двух стоянках, расположенных в 15 милях южнее на берегу Элиментейна, 16 погребений древнего человека! Он не нашел остатков обезьянолюдей, а тем более недостающего звена. Древние обитатели берегов Накуру и Элиментейна — высокие, стройные, большеголовые — люди рода Homo sapiens, по-видимому, не негроиды, как следовало бы ожидать. Объем мозга у них составлял 1480–1680 кубических сантиметров. Лицо их продолговатое, а нос узкий и длинный. Они хоронят умерших по строго разработанному ритуалу: погребенный лежал обычно в скорченном положении; голову его прикрывали специально уложенные камни. В одной из могил Лики рядом с костями человека обнаружил груду обсидиановых отщепов. Время захоронений вряд ли выходило за пределы 8000—10000 лет. Раскопки стоянок дали большое количество мелких обсидиановых орудий, обломки зернотерок и фрагменты украшенных орнаментом глиняных сосудов. Люди новокаменного века около 4000 лет назад хоронили покойников в раковинных кучах, раскопанных Лики в местечке Гумбан. У них признаки негроидной расы выделялись четко и определенно.
Осенью 1927 года Лики вернулся в Англию и начал обрабатывать собранный материал. Открытия на берегу Накуру и Элиментейна произвели большое впечатление на ученый мир Англии, и неудивительно поэтому, что в течение последующих двух лет Луис имел достаточно денежных средств, чтобы продолжать раскопки в Восточной Африке. Средства выделялись колледжем Святого Джонса, приписанного к Кембриджу. Наибольшие неожиданности и подлинную сенсацию, всполошившую археологов Европы, принесли исследования скального навеса Гамбл, открытого на берегу Элиментейна. 14 культурных горизонтов, заполненных каменными орудиями и костями животных, удалось проследить в рыхлых отложениях навеса. Но наибольшие волнения вызвали три верхних слоя. Сначала Лики раскопал горизонт, который содержал каменные орудия, известные в Европе как позднеориньякские, то есть датированные временем около 30000 лет. Ниже располагался слой с обсидиановыми изделиями, которыми 50000-100000 лет назад пользовались обезьянолюди типа неандертальцев, непосредственных предшественников человека разумного. Далее следовало ожидать горизонт с еще более древней культурой каменного века, и если бы здесь встретились кости человека, то мечта Лики об открытии древнейшего обитателя Африки стала бы явью.