Колымское эхо
Шрифт:
— Ох, браток, замерзнуть можно и на жаре,— вспомнил Варю.
— Случается всякое,— поддержал шофер, поняв сказанное по-своему.
Он подвез Аслана в аэропорт и, попрощавшись, уехал. А человек, купив билет, заторопился оформить багаж. До вылета самолета оставалось меньше часа.
Аслан уже ждал, когда его позовут на посадку в самолет и вдруг увидел милицейскую машину. Она спешно развернулась
Каждого охраняла милиция, следила за всяким движением.
— Попались. Не смогли уйти. Бросили Толяна, а самих вернут на зону, да еще добавят сроки. Вот так судьба наказала за подлость. Колыма везде достанет свою жертву,— смотрел, как спотыкаясь, идут беглецы к милицейской машине.
— Еще немного и улетели бы!—сказал сопровождающий милиции работнику аэропорта. Беглецы получили секундную передышку, огляделись, увидели Аслана. Кто-то едва приметно махнул головой.
Ох, и недолгой была их воля. Теперь уж нескоро выйдут из зоны. Не повезло им.
Аслан поспешил к трапу самолета и уже из иллюминатора глянул вниз:
— Прощай, Колыма! Теперь не знаю, когда встретимся и увидимся ли вообще!
Самолет вырулил на взлетную полосу, вскоре взмыл в небо. Внизу остались холод, снег и Колыма. А еще Варя, единственная из женщин, не признавшая его.
Она хотела отдохнуть после смены. Но день не удался и вскоре пришел Евменыч.
— Все Варя! Уезжаю домой! Как это говорят:
— Дорогие гости, не надоели ль вам хозяева? Пора и честь знать. Совсем у вас зажились. Домашние мои в розыск чуть не подали, требуют вернуться поскорее. Они, конечно, правы. Сколько можно по гостям мотаться? А кстати, где Аслан?
— Уехал домой!
— Даже не попрощавшись?
— Ну, это ваши дела. У него свои заботы и человек спешил. Наверное, ему не до этикета. Не мог вас больше ждать.
— А я покуда один уезжаю. Игорь Павлович еще задержится здесь на пару или тройку дней. Говорит, что нужно ему. Выходит, тоже свои дела придержали,— усмехнулся загадочно.
— Свои дела появились у человека. Наверное, важные,— пожала плечами Варя.
— Мне кажется, поздновато он спохватился. В такие годы налаживать жизнь заново уже неразумно. Слишком мало времени осталось в запасе. Я бы на его месте не решился. Да и Анастасия не та баба, какая ему нужна. Его нужно суметь удержать в руках. Иначе ничего не получится.
— А что за проблемы у него?
— Выпивает человек. Не может себя контролировать, не знает норму. А это плохо. Опять же, где будет работать? Ведь на пенсию не проживет. Как и все начнет искать приработок. Ведь ни одна женщина не возьмет мужика на свою шею.
— Время не то. Хотя, кто их знает, может как-то договорятся. Лет обоим немало,— ответила Варя тихо.
— Знаешь, к семье нельзя относиться безмозгло. Все надо взвешивать. Ведь мужчина не должен жить иждивенцем. Такое не прощают,— собирался Иванов, аккуратно складывал свои вещи, просматривал какие-то записи в тетради.
— Ничего, покуролесит и вернется.
— А я не люблю вот таких, ненадежных. Как увидит новую юбку, так и сеет мозги. В его возрасте нужно быть серьезнее. Все ж и возраст к тому обязывает. Не понимаю, как он в прокуратуре работал без стопоров! — удивлялся Евменыч.
— Наверное, в свое время не добрал.
Иванов, громко рассмеявшись, спросил:
— Варь, а у тебя с Асланом ничего не состоялось?
— Нет.
— А почему?
— У него своя жизнь, у меня своя. Мы очень разные.
— Но ведь люди!
— Потому, не захотела калечить ни его, ни свою жизнь.
— А я-то думал! Все не хотел помешать вам.
— Нечему было мешать!
— Ого! Вы же молодые! Наш Бондарев в его возрасте и то Анастасию на чердак звал. Видимо, припекало. Я даже курить выходил во двор, чтоб они успели пообщаться по душам. Но тоже что-то мешало. Возвращаюсь, а у него на морде след от пощечины горит маковым цветом. Знать, за наглость схлопотал, поторопился. Вы же бабы обхождение цените, с наскоку не признаете. Ему о том помнить надо.
— Ну, Аслан не нахал. Лишнего болтать не буду. Уважал в себе человека и меня не унизил. Понимал, что выгоню.
— Варь, ну я и вовсе не из них. Но скажи, почему одна дышишь. Ведь мужиков тут, хоть штанами лови.
— А мне не надо!
— Как так? Ты ж живой человек.
— Вот именно! Уважение к себе не потеряла.