Команда ликвидаторов
Шрифт:
Поправив за поясом пистолет, он решает пройтись вдоль длинной набережной. Вдруг еще разок повезет и русскому вздумается обсохнуть от воды где-нибудь поблизости?..
Он огибает огромную мечеть из светло-серого камня, неторопливо идет вдоль пирса для маломерных судов, минует относительно безлюдное место – длинную низкую набережную… И не спускает глаз с водной глади.
Он прохаживается по берегу Босфора, часто останавливается, перешагивает через декоративную цепь, висящую меж чугунных столбов, и подолгу вглядывается в рассыпающиеся волны. Поиски длятся до вечера,
В сгустившейся темноте он вдруг отчетливо видит плывущего к берегу человека. Два прыжка – и Анчич у бетонного рубежа, в правой руке поблескивает вороненой сталью пистолет.
– Ну, давай, давай! Ближе! Еще ближе! – в злобном остервенении командует генерал. – Быстрее шевели руками!..
Проходит секунда, другая…
И он понимает, что ошибся. Мелкие волны настойчиво подгоняют к бетонной набережной полосатую желто-зеленую тыкву. Самую обычную тыкву…
В порыве неистовой ярости хорват трижды стреляет в проклятый овощ и быстрым шагом направляется к оживленной дороге.
– Ничего. Мы еще встретимся! Мы еще с тобой встретимся!..
– Что делать с твоей Хеленой – мне понятно, – наполняет патронами запасной магазин Этьен. – А если повстречаю русского?
– Убей. Но только после того, как выяснишь, где моя дочь. Понял?
Этьен вздыхает:
– Жаль, что он тебя не интересует. Предложить бы ему хороших деньжат и переманить на свою сторону. Легионер из него получился бы – будь здоров!
– В другой раз я прислушаюсь к твоему совету, – бурчит генерал. – А в ближайшее время мне нужны Хелена и сведения о ее парне – Марко Матиче.
Обсудив детали, легионеры решают разделиться. Сержант Этьен на ночь останется дежурить в машине, припаркованной в сорока метрах от парадного трапа «Sea Dream». Анчич в это время будет патрулировать на моторной яхте Гийома вблизи другого борта круизного судна.
Так и сделали. Проверив оружие и работу переносных радиостанций, распрощались до утра…
К ужину на «Sea Dream» возвращается большинство туристов. А в начале ночи по трапу на причал спускается человек сорок-пятьдесят. Усевшись в два экскурсионных автобуса, они веселой толпой уезжают любоваться красотами ночного Стамбула.
Последняя ночь стоянки круизного судна проходит шумно: народ гуляет в барах, ресторанах, ночных клубах, на палубах и у открытых бассейнов. Однако на причале из пассажиров никого: турецкая таможня и пограничники пропускают в город только организованные группы на автобусах – таковы правила. Это облегчает задачу Этьену, потому как днем туристы снуют вверх-вниз по трапу непрерывно и в больших количествах.
Зато Анчичу приходится хлопотно. Длина корпуса «Sea Dream» – полторы сотни метров, и если обращенная к причалу сторона неплохо освещена огнями города, то со стороны пролива свет исходит лишь от ниш и окон. И чтобы не проморгать сброшенный штормтрап для приема парочки отчаянных пловцов, Анчич вынужден постоянно курсировать на катере от носа исполинского судна до самой его кормы. Иногда он останавливается на приличном
Никого.
Тогда он пьет крепкий кофе и связывается с Этьеном. Но и тот не радует новостями.
Так проходит долгая, беспокойная ночь.
Под утро хорват швартует катер у платного пирса и возвращается на причал. Местных жителей и прочих желающих поглазеть на иностранные суда пограничники пропускают на закрытую территорию причала без проблем – в этой преступной беспечности легионеры успели убедиться в первый же день своего дежурства. Пятнадцать турецких лир или десять долларов – и проходи к круизным лайнерам хоть на весь день. Анчич тогда усмехнулся: «Вот вам и вся борьба с терроризмом! Терроризм непобедим, пока на свете есть жадность и коррупция…»
– Ночью к трапу не подошел ни один человек, – уставшим голосом докладывает Этьен.
– Автобусная экскурсия возвратилась?
– Да. Но полупьяных туристов я лично встречал у трапа. Твоей дочери и русского спецназовца среди них не было.
– А эти давно здесь? – кивает генерал на компанию молодых парней, громко разговаривающих возле парочки ярких спортивных автомобилей.
– Ночью прикатили с девками.
– Ладно, поспи пару часов. Я подежурю…
– Шеф! Очнись, шеф! – трясет хорвата Этьен.
– Что случилось? – открывает отяжелевшие веки генерал.
Француз сменил его всего двадцать минут назад; он едва успел расслабить мышцы и отключиться.
– Фургон. Возможно, к «Sea Dream».
По причалу резво катится небольшой фургон с витиеватым буквенным логотипом на белом боку. Анчич хватает бинокль и, регулируя резкость, комментирует:
– В кабине трое. Лиц из-за бликов на стекле не разобрать.
На всякий случай легионеры приоткрывают дверки и готовятся выскочить из салона.
Фургон тормозит точно против парадного трапа «Sea Dream».
– Пошли! – командует хорват.
– Твоя дочь там?
– Пока не знаю…
Они выскакивают из салона «Мазды» одновременно с появлением на трапе множества матросов, сбегающих вниз для разгрузки фургона. Секунду-две хорват медлит: для решительных действий необходимо точно знать, где его дочь.
А Хелена оказывается рядом. Выпрыгнув из кабины, она вместе с русским парнем чуть ли не бегом поднимается по трапу.
– Ах вот ты где, псовка! – рычит генерал.
Изумленный Этьен глядит вслед шефу, который отчего-то бежит не к трапу, а решительно направляется к компании молодых турецких бездельников.
– Ты куда?
– Не отставай!..
Бывший капрал всегда отличался способностью мгновенно принимать остроумные и неожиданные для противника решения. Он поражал своими талантами даже тех, кто был старше и носил погоны офицеров Французского иностранного легиона. Он тоже стал бы офицером французской армии, если бы не помешавшие обстоятельства. Но так уж получилось, что офицерские, а позже и генеральские погоны ему вручило правительство другой страны.