Командующий фронтом
Шрифт:
— Подрывники есть? — крикнул он.
— Есть, товарищ главком.
— Выходи из строя!
К Лазо подошел немолодых лет человек. Одет он был в рабочую куртку, лицо небритое, на голове — поношенная кепка, штаны небрежно заправлены в сапоги. Голос размеренный, речь неторопливая.
— Папаша, мост сумеешь взорвать?
— Сумею! Был бы динамит.
— Найдется. А как взорвешь?
— Обыкновенно. Задержусь на ферме, заложу заряды, пристрою зажигательную трубку и запалю ее.
Возле командующего очутился Назарчук.
— Дозвольте мне это сделать. Зачем старика на такое дело посылать?
— Успеешь вернуться до взрыва, Назарчук?
— А то как же.
Лазо отвернулся и приказал:
— По коням!
Отряды рысью проехали мост и направились к Аге. На берегу остались лишь Назарчук и Лазо.
— Скачите и вы за отрядами, а обо мне не беспокойтесь. Командующему здесь не место.
Лазо шагом пустил коня, поминутно оглядываясь на мост. Прошло двадцать томительных минут, и наконец раздался оглушительный взрыв. Повернув коня, Лазо поскакал обратно к Онону. В двадцати метрах от разрушенного моста лежал убитый Назарчук.
В ослепительно освещенной солнцем степи незаметно вспыхивал огонь, и тотчас земля сотрясалась от тяжелых ударов.
Командующий стоял в длинной, до щиколоток, шинели на насыпи и наблюдал в бинокль. Он отчетливо видел не только каждое орудие неприятеля, но и расчеты. Рядом с командующим стояли Кларк и Безуглов.
— Сколько их там, товарищ главком? — спросил Степан.
— Три пушки, — ответил Лазо, не отрывая бинокля от глаз.
— Нам бы одну, — с досадой сказал Степан.
— А по-моему, все три.
— Три-то, понятно, лучше, — согласился Степан. — И стрелять из них приспособились бы, у меня вот два пушкаря есть.
Лазо опустил бинокль и повернулся к Безуглову:
— Два артиллериста, говоришь?
— Два!
— В огонь не пускай их! — приказал Лазо. — Береги, они нам пригодятся.
— И я так думаю, товарищ главком.
Неожиданно Лазо опустился на землю и присел на корточки. Кларк и Безуглов последовали его примеру. Вынув из шинельного кармана блокнот и толстый синий карандаш, командующий испытующим взглядом посмотрел на Безуглова.
— Хочешь из пушек бить, так сумей их отбить.
— Голыми руками не возьмешь.
— Я тебе помогу. Бери кларковскую сотню (ее так стали называть после гибели Назарчука), обойди слева по пади, — при этом он стал чертить карандашом план, — и атакой отрежь орудийную прислугу. Пушкарей своих не забудь взять, пусть они повернут орудия против семеновцев и бьют по ним, сколько хватит сил и снарядов. А ты с сотней возвращайся обратно.
У Безуглова загорелись глаза. «Отрезать орудийные расчеты, — подумал он, — рискованно, опять же сотню могут смять, и от нее, дай бог, уцелеет половина. Не лучше ли без сотни?»
— Мне конники не нужны, — сказал он решительно. — Пойду один и пушкарей своих позову. — И, не дожидаясь ответа командующего, Безуглов привстал и быстро зашагал.
— Степан Агафонович! — крикнул ему вслед Лазо. — Поди сюда!
Безуглов вернулся. Ему показалось, что командующий недоволен его решительностью и не позволит ему без сотни начать атаку. Он готов был возразить и уже мысленно подбирал слова. Но Лазо молча обхватил его за плечи и прижал к себе.
— А теперь иди! — сказал он, отпуская казака.
Степан, ошеломленный поступком командующего, закусил от волнения губу, отвернулся и побежал.
Когда Безуглов скрылся, Кларк спросил:
— Давно его знаешь, Сергей Георгиевич!
— Он в Красноярске перебежал к нам из казачьего дивизиона. С тех пор и не расстается со мной. Жизнь мне спас в Иркутске, в опасные разведки ходил. За советскую власть готов голову сложить… В партию собирается вступить.
— И мне бы следовало, — заметил Кларк.
— И тебе, Борис Павлович! Вот получишь у меня скоро другую сотню и займешься только разведкой. Отличишься в бою — и подавай заявление в партию.
Лазо, беседуя с Кларком, продолжал пристально следить за неприятельскими орудиями.
— Что ты видишь? — спросил Кларк.
— Степан, кажется, захватил батарею. Дула поворачиваются на юг.
Так оно и было. Безуглов, покинув Лазо, поспешил к пушкарям.
— Ребята! — сказал он. — Главком приказал захватить батарею.
— Это дело, — весело промолвил один из артиллеристов, — пущай твоя сотня захватит, а тогда мы уж постреляем.
— Так не выйдет.
— А как же?
— Втроем проберемся к орудиям.
— Так тоже не выйдет, — перебил Безуглова сухопарый артиллерист с длинными до колен руками.
— Кто же тут командует? — рассерженно спросил Степан. — Главком аль ты? — И, не дожидаясь ответа, приказал: — Разговоры отставить! За мной!
Они спустились в падь и побежали по теневой стороне. В том месте, где от гребня до дна низины пролегла трещина, Безуглов и артиллеристы поднялись наверх. Невдалеке стояла батарея.
— Ну, пушкарь, — спросил, заметно волнуясь от предстоящей схватки, Степан у артиллериста, предлагавшего захватить батарею всей сотней, — отобьем пушки?
Артиллерист кивнул головой.
…Одна за другой полетели три гранаты в орудийные расчеты, а через несколько минут в степи раздался грохот такой силы, словно били три батареи, а не одна.
За Могойтуем стояли хунхузы. После артиллерийской стрельбы они готовились к броску на Андриановку, чтобы захватить штаб фронта вместе с командующим. За поимку Лазо атаман обещал много золота.
Но неожиданно по хунхузам ударил снаряд, за ним другой, третий. Несколько лошадей упало, в рядах возникло смятение, конная лава отшатнулась и смяла задние ряды.