Комплекс хорошей девочки
Шрифт:
— Привет, — говорю я, наклоняя к ней голову, чтобы она могла услышать меня сквозь музыку из динамика. — Тебе нужен этот стул?
— Нет. — Она не отрывает своего внимания от освещенного экрана. — Пожалуйста. — Когда я сажусь, ее голова дергается вверх. — Я решила, что ты просто перенесешь табуретку к другому столу. Но ладно.
— Заключи для меня пари, — говорю я, наклоняясь ближе. От нее приятно пахнет ванилью и цитрусовыми. Так хорошо, что я почти забываю, зачем я здесь. То, что она не отстраняется и не швыряет мне в лицо выпивку, — хорошее начало.
— Эм…
— А что, если я скажу тебе, что через час ты выйдешь из этого бара со мной?
— Я бы сказала, что восхищаюсь твоей ловкостью, но тебе лучше направить стрелу в другую цель.
— Значит, у нас есть пари. — удерживая ее взгляд, я протягиваю руку для рукопожатия. Я нахожу, что лучший способ по-настоящему узнать кого-то — это надавить и посмотреть, ответит ли он тем же. Заведи их и отпусти.
— У меня есть парень, — категорично говорит она, игнорируя мою руку. — Ты уже проиграл.
Я встречаюсь с ней взглядом. Нагло.
— Я не спрашивал о твоем парне.
На мгновение она опешила. Конечно, это так, потому что никто с ней так не разговаривает. И уж точно не ее тупоголовый парень. Цыпочки вроде нее привыкли к тому, что родители с ума сходят по каждому их желанию, а слуги прислуживают им. И когда представление обо мне оседает в ее сознании, я вижу момент, когда она решает, что я интереснее, чем то, что было в ее телефоне.
Она отключает его и отталкивает.
Так чертовски предсказуемо. Каждая богатая девушка из хорошей семьи задается вопросом, каково это, быть с парнем с другой стороны позолоченных ворот. Это самое близкое к острым ощущениям, которые они когда-либо испытывали.
— Это шутка? — Она оглядывается по сторонам. — Это Бонни тебя на это подговорила?
— Я не знаю никакой Бонни. Я Купер.
— Маккензи, — отвечает она, нахмурив брови, все еще крутя колесики, гадая, в чем подвох. — Но у меня действительно есть парень.
— Ты продолжаешь это повторять.
На этот раз, когда я наклоняюсь к ней, она не отступает. Расстояние между нами сокращается до нескольких дюймов, воздуха между нами становится все меньше.
— В большинстве цивилизованных стран, — медленно произносит она, — это имеет значение.
— И вот я оглядываюсь вокруг и не вижу того парня, о котором ты так беспокоишься.
На ее лице недоверие, хотя и немного удивленное. Она точно знает, насколько она сексуальна, и привыкла к тому, что мужчины гоняются за ней. И все же я чувствую ее беспокойство. Я вывел ее из равновесия. Что говорит мне о том, что она думает об этом. Я встречал бесчисленное множество таких девушек, как она, переспал с некоторыми из них, и прямо сейчас в ее хорошенькой головке крутятся надуманные фантазии и "что, если".
— Я сегодня со своей соседкой по комнате. — В ее голосе все еще слышится борьба, решимость стоять на своем или, по крайней мере, делать вид, что она это делает. Это женщина,
— Да, у тебя действительно бурная ночь, — протягиваю я, указывая на ее стакан с водой. — У кого-то комплекс хорошей девочки, да?
— Я умираю от желания узнать, как оскорбление меня поможет тебе выиграть это пари.
— Останься и узнай.
Она поднимает стакан с водой.
— Это называется быть хорошим другом. Я уже выполнила свою норму алкоголя в два напитка.
— Как скажешь, принцесса.
Она вертит соломинку в своем стакане.
— Я пытаюсь присмотреть за своей соседкой по комнате сегодня вечером.
— А что, если я думаю, что ты выглядишь одинокой?
Она наклоняет голову, прищурив глаза. Я вижу, как шестеренки работают в ее голове, анализируя меня.
— Почему мне должно быть одиноко?
— Давай прекратим нести чушь.
Она кивает с ухмылкой.
— Да, давай.
— Ты привлекательная девушка, одна в переполненном баре, уткнулась лицом в телефон, потому что предпочла бы быть в другом месте. И где бы ни было это место, там есть кто-то, кому весело без тебя. И все же ты сидишь здесь, носишь свою скуку как знак верности, с каким-то ошибочным представлением о том, что быть несчастной доказывает, какой ты хороший человек. Так что, да, я думаю, тебе одиноко. Я думаю, ты так отчаянно хочешь хорошо провести время, что втайне рада, что я пришел сюда. В самой глубокой, самой темной части твоего мозга ты хочешь, чтобы я дал тебе повод плохо себя вести.
Маккензи не отвечает. В потрескивании энергии, нарастающей в тесном пространстве между нами, я наблюдаю за нерешительностью в ее глазах. Она обдумывает все, что я только что сказал, втыкая соломинку в свой стакан с ледяной водой.
Если она собирается сказать мне, чтобы я проваливал, то это все. Я вызвал ее на дуэль, и все, что меньше, чем отказ от меня, — это признание того, что я, по крайней мере, немного прав. Но если она не прогонит меня, то путь перед ней останется открытым. Здесь нет никаких правил, и это опасная территория для тех, чей мир расписан с рождения. Быть богатым — значит никогда не думать за себя.
Если она решит последовать за мной, дальше все станет только менее предсказуемо.
— Хорошо, — наконец говорит она. — Я принимаю это пари. — Я могу сказать, что она все еще скептически относится к моим мотивам, но она заинтригована. — Но если ты думаешь, что это закончится тем, что ты затащишь меня в постель, то можешь проваливать прямо сейчас.
— Не хотел бы искушать тебя хорошим времяпрепровождением.
Она закатывает глаза, не в силах скрыть улыбку.
— Я имею в виду, я мог чувствовать энергию облома, исходящую от тебя, — говорю я, кивая в сторону стола, за которым Алана и наши друзья безуспешно пытаются притвориться, что они не наблюдают за нами. — Честно говоря, это протокол смягчения последствий. Если твое отношение не улучшится, нам придется попросить тебя уйти, пока твой облом не распространился.