Шрифт:
ПРОЛОГ
…Мотор несся с бешеной скоростью, почти двадцать две мили в час. Четыре поршня, составлявшие его сердце, ходили ровно и сильно, а дорога впереди была пустынна, как это и положено без четверти пять утра в добропорядочной немецкой провинции… «Дюркопп Книппердоллинг», спортивный четырехместный автомобиль, любимое авто прусских генералов, здорово пылил, лето выдалось сухим и жарким, но дремавшему на широком заднем сидении господину было вполне комфортно. Помимо прочих новинок: частичной брони и совершенно новых, изумительной прочности шин мотор получил совершенно невероятную вещь: пружинные колеса, сделавшие его ход плавным, даже для совсем не идеальных проселочных дорог.
Водитель, молодой серьезный парень, вел, не отрывая глаз от дороги и, не смотря на скорость, успевал еще поглядывать по сторонам настороженно и хмуро. Причины для плохого настроения у рядового Гюнтера Либке были более чем серьезные. И та, что он не успел выспаться, стояла в списке далеко не первым номером.
Начать хотя бы с того, что разбуженный ни свет, ни заря рядовой, едва успев умыться, оказался… в офицерском казино гарнизона, где оказаться никак не мог, солдат и собак сюда не пускали. Впрочем, для любимой левретки жены генерала еще могли сделать исключение… А вот Гюнтеру не светило ни при каком ветре, разве что при ураганном, если бы здание казино вдруг начало рушиться на головы господ-офицеров, и нужно было их спасать. Да и тогда, кто знает, чего удостоился бы Гюнтер: кружки шнапса и внеочередной увольнительной за спасение, или гауптвахты за нарушение субординации. Скорее всего и того и другого. Причем началось бы совсем не со шнапса. Герр полковник Отто фон Шромберг был большим поклонником дисциплины и музыки Вагнера. Причем, именно в таком порядке.
Понятно, что, увидев тщательно отутюженную форму, приглаженные волосы и знаменитое позолоченное пенсне, Гюнтер решил, что умер и попал в ад. Небо на землю, впрочем, не рухнуло. Во внутренние помещения офицерского клуба рядового Либке все же не пустили. Разговор произошел прямо в вестибюле, между конторкой и большим фикусом в кадке.
– Гюнтер Либке, – задумчиво произнес полковник, покусывая длинный мунштук великолепными зубами. Сигара, кстати, не дымила.
Услышав свою фамилию из уст самого фон Шромберга, Гюнтер так изумился, что сумел лишь вытянуться во фрунт и щелкнуть каблуками.
– Служите полгода. С весны водите автомобиль генерала. Нареканий по службе… – полковник на несколько секунд задумался, даже прикрыл глаза, словно листая невидимое досье, и за эти минуты Гюнтер чуть не отдал Богу душу, спешно перебирая, где мог проштрафиться. – Нареканий не было, – закончил Шромберг и Гюнтер перевел дух. Заметив волнение солдата, обладатель самого страшного пенсне под небом Германии, невольно улыбнулся.
– Вы родились в Померани?
– Так точно, господин полковник, – щелкнул каблуками Гюнтер.
– Ваши родители?..
– У них хутор, господин полковник. Свиньи, три коровы, небольшая маслобойка…
Фон Шромберг покивал.
– Родственников в Польше, Эльзасе, за пределами империи нет?
– Никак нет, господин полковник.
– Я знаю, – кивнул тот, – со студентами и прочими… неблагонадежными личностями приятельства не водили?
– Никак нет, господин полковник, – отрапортовал Гюнтер менее лихо, слегка удивленный направлением, которое принял разговор.
– Хорошо, – произнес Шромберг. Немного помолчал. Гюнтер терпеливо ждал, не выказывая волнения.
– Сейчас вы поступите в распоряжение к некоему господину… назовем его, скажем, господин Мюллер. Вашей задачей будет благополучно доставить его на мызу Янеда. Это в Эстляндии. Нужными документами вас снабдят.
Не зная, как на это нужно реагировать, Гюнтер снова щелкнул каблуками.
– Это очень важное задание. Возможно, вас попытаются остановить.
– Остановить? – рискнул переспросить Гюнтер, – Как?
– Способ мне неизвестен. Но на всякий случай автомобиль, который вы поведете, оснастили специальной шиной с режущей кромкой впереди.
– На случай, если поперек дороги протянут проволоку? – догадался Гюнтер.
– Ты сообразительный парень, – одобрительно улыбнулся Шромберг, неожиданно переходя на «ты», – значит, я не ошибся, выбрав именно тебя. Да, может быть проволока. Может быть что-то еще.
– Бомба? – предположил Гюнтер.
– Откуда такие мысли, юноша? – насторожился полковник.
Гюнтер пожал плечами, слегка погрешив против безупречной выправки:
– Но ведь такое случается, господин полковник.
– Случается, – сухо подтвердил Шромберг, – так вот, рядовой Либке. С твоим автомобилем и с господином, которого ты повезешь… а, в особенности, с портфелем, который повезет он, ничего подобного случится не должно. Если ты что-то недопонял – за безопасность господина… Мюллера и его портфеля ты отвечаешь головой.
– Так точно, господин полковник. Отвечаю головой.
– Защищать его будешь как маслобойку своего отца.
– Так точно.
Стекла золотистого пенсне блеснули в свете утреннего солнца.
– На тот случай, если все же случится то, что случиться не должно… ни господин Мюллер, ни, в особенности, его портфель не должны попасть в чужие руки живыми и целыми. Ты меня понял, Гюнтер?
Бог знает, как это случилось – вот секунду назад стекла пенсне были совершенно непроницаемые, успешно пряча от рядового Либке выражение глаз фон Шромберга. И вдруг стекла как будто исчезли, и на Гюнтера глянули темные, холодные и цепкие глаза полковника. Этот взгляд напоминал мертвую хватку бульдога. Гюнтер немедленно и обильно вспотел, припомнив всю свою жизнь до момента крестин. Жуткий взгляд не отпускал, сжимая Гюнтера не хуже гидравлического пресса… Не помереть бы, подумал рядовой Либке.
– Так точно, господин полковник, – выдавил из себя Гюнтер, отстраненно удивляясь неземному спокойствию своего голоса и сухому щелчку каблуков.
– Ты мне и в самом деле нравишься, – произнес Шромберг. Его знаменитый Взгляд снова спрятался за стеклами, – Документы и гражданскую одежду получишь сейчас же. Оружие… Пистолет системы «Вальтер» тебя устроит?
– Вполне, господин полковник. Хороший пистолет. Надежный.
– Замечательно. Значит – «Вальтер». Выезжаете через десять минут. Господин Мюллер будет ждать в машине. Ты можешь идти.