Конан из Киммерии
Шрифт:
— Смотри, сколько камней! — рявкнул он гневно, — Мигом порвешь, — он мотнул головой, показывая на изящные, салатного цвета сандалии, — А нам надо спешить, чтобы дойти до заката.
Надежда на спасение влила новые силы в стальные мышцы киммерийца. Он бежал по барханам, словно летел на крыльях. Цивилизованный человек на его месте уже давно отдал бы богу душу, но он — варвар из варваров — сражался за свою жизнь, словно кошка.
Конан и Натала чудом унесли ноги после разгрома армии мятежного принца Альмарика, этой буйной, пестрой орды, которая вихрем промчалась по королевству Шем и утопила в крови северную границу Стигии. После этого орда, уже со стигийской армией на хвосте, вторглась в королевство Куш и в ее пределах была наконец окружена на краю южной пустыни. Армии стигийцев и кушитов соединились
Натала была родом из Бритунии. Конан как-то увидел ее на невольничьем рынке в одном из шемитских городов, захваченных ордой Альмарика, она пришлась ему по душе, и он, недолго думая, тут же присвоил девушку, ни у кого не спрашивая на то разрешения. Сама она с радостью приняла такой поворот в своей жизни, да и чего лучшего ей было ждать? Скорее всего ее продали бы в шемитский сераль, а для женщин Хайборийской эры это было худшим из всех возможных зол.
Конан и его спутница несколько суток подряд не слезали с верблюда — целая стая стигийцев неутомимо преследовала их по пятам. Когда они наконец прекратили погоню, беглецам не оставалось ничего иного, как продолжить путь в том же направлении — возвращаться уже было поздно. Они долго ехали, высматривая оазис, но их спаситель, верблюд, в конце концов пал замертво, и им пришлось идти дальше пешком, утопая по колено в горячем песке и испытывая жесточайшую жажду. Девушка была сильной и выносливой, закаленной суровой лагерной жизнью, как мало кто из женщин той жестокой эпохи, но и она, как ни оберегал ее варвар, постепенно выбилась из сил.
Адская жара струилась с неба на черные, спутанные волосы Конана. Тошнотворный туман и тупое безразличие волнами заливали его мозг, но он не поддавался и шел, стискивая зубы, все дальше и дальше, поскольку теперь знал наверняка, что впереди действительно город, а не пустой мираж. Что ждет их там? Новые враги? Кем бы они ни оказались — с ними можно будет сразиться, их можно будет убить. А большего варвару и не требовалось.
Солнце уже висело низко над горизонтом, когда они остановились наконец в животворной тени огромных ворот. Конан с облегчением расправил плечи. Перед ними на высоту не менее тридцати футов возносились крепостные стены — зеленоватые по цвету, они блестели, словно действительно были стеклянными. Конан пробежал взглядом по верхушкам стен, но ничего не заметил. Он крикнул во всю мощь своих могучих легких — ответом была тишина. Варвар ударил в ворота рукояткой сабли — лишь гулкое эхо отозвалось и тут же утонуло в песках. Натала, напуганная странной тишиной, дрожала, словно в лихорадке, а Конан, разгорячившись, навалился всей тяжестью на ворота, те вдруг уступили и, не издав ни малейшего скрипа, начали открываться. Варвар отскочил, настороженный, словно пума, и с саблей наготове прижался к стене, ожидая нападения. Девушка вскрикнула. За воротами лежал человек. Конан внимательно исследовал его взглядом, затем поднял глаза — и увидел просторную площадь, окруженную зданиями, сияющими, как и стены, зеленоватым светом, за ними возносились стройные башни минаретов. И нигде не было ни следа жизни. Посреди площади стоял четырехугольный сруб колодца. Ничто иное в ту минуту не могло бы обрадовать Конана больше, в его пересохшем рту уже едва ворочался облепленный песком вспухший язык. Он подхватил Наталу на руки, скользнул за ворота и закрыл их за собой.
— Он живой? — спросила со страхом девушка, показывая на неподвижно лежащее тело рослого мужчины средних лет, с чертами лица, обычными для человека той эпохи, лишь глаза его, быть может, были более раскосыми да кожа — чуть более желтой. На нем была пурпурная шелковая туника, ноги обуты в плетеные сандалии, к поясу приторочен короткий меч в ножнах, украшенных золотом. Конан прикоснулся к телу. Оно было холодным, без всяких признаков жизни.
— Даже не ранен, — удивился киммериец, — а мертвый, как Альмарик, когда его нашпиговали стигийскими стрелами. Да ладно, хватит об этом. Нам с тобой прежде всего надо напиться. Клянусь Кромом, я осушу весь колодец!
Сделать это оказалось вовсе не просто. Зеркало воды
Разозленный неожиданным препятствием, варвар лихорадочно осматривался по сторонам, пытаясь разыскать хоть что-нибудь, когда до его ушей долетел пронзительный крик девушки. Он мгновенно повернулся — к нему бежал, держа меч высоко над головой, тот человек, которого он посчитал мертвым. Конан не тратил времени на долгие размышления, его сабля свистнула в воздухе, и голова незнакомца покатилась по каменным плитам. Из шеи, словно сок из перерубленной лианы, ударила струя крови, тело пошатнулось и, все еще с мечом в руках, рухнуло на землю.
— Умер ты наконец? — рявкнул Конан, — Или добавить? Ну что за город такой проклятый нам попался?
Натала дрожала всем телом, укрыв лицо в ладонях. Она посмотрела на Конана, раздвинув пальцы, и снова зашлась в рыданиях.
— Они убьют нас, Конан! Они не простят того, что ты сделал!
— А что я должен был делать? Ждать, пока нас изрубят на куски? — Он окинул площадь внимательным взглядом. По-прежнему вокруг господствовала тишина, нигде ни малейшего движения.
— Ни единой живой души, — пробурчал он успокоенно. — Ладно, я его спрячу.
Ухватив рукой за пояс, он поднял труп, второй рукой схватил за длинные волосы отрубленную голову и потащил свою страшную ношу к колодцу.
— Мы не можем напиться, — рассмеялся он, — так хоть ты попей вдосталь!
Он бросил тело в колодец, следом за ним швырнул голову. Мгновение спустя из темной глубины донесся глухой всплеск.
— А кровь, Конан! Кровь осталась! — прошептала девушка.
— Если я сейчас не напьюсь, то кровь прольется еще, — с угрозой в голосе сказал варвар, который не отличался долготерпением вообще, а уж тем более тогда, когда его мучили голод и жажда.
Девушка со страху и думать забыла о еде, но Конан помнил.
— Пойдем туда, во дворец. Должен же тут быть хоть кто-то живой.
— О, Конан! — Она крепко обняла его, пытаясь сдержать дрожь. — Я ужасно боюсь! Это город духов — духов и трупов! Вернемся в пустыню! Лучше погибнуть от жары, чем от нечистой силы!
— Вернемся в пустыню, как же, — бормотал Конан гневно. — Мы вернемся тогда, когда нас сбросят с этих стен. Я найду воду, пусть даже для этого придется поотрубать все головы в этом проклятом городе!
— А вдруг у них эти головы опять отрастут? — Ее голос дрожал от ужаса.
— Тогда я буду отрубать их, пока они совсем не отвалятся, — заверил он ее. — Держись за моей спиной и ни в коем случае не беги без приказа.
— Как скажешь, Конан, — шепнула она тихо.
Натала, смертельно перепуганная, шла за Конаном так близко, что он чувствовал не только ее горячее дыхание, но и, к собственному неудовольствию, ее сандалии, наступающие ему на пятки.
Сгущались сумерки, наполняя таинственный город пурпурными тенями. Они прошли под аркой и оказались в большом зале, пол и потолок которого были выложены все тем же стекловидным зеленоватым камнем, а стены — из того же, видимо, материала — покрывала драпировка из шелковой, с фантастическими узорами, ткани. На полу, устланном пушистыми шкурами, валялись беспорядочно разбросанные атласные подушки. Сквозь дверь в противоположной стене видна была следующая комната. Они прошли через несколько залов, похожих друг на друга, как две капли воды. Во дворце никого не было, но киммериец подозрительно посматривал по сторонам и что-то бормотал сам себе. Он никак не мог отделаться от ощущения, что в залах кто-то присутствовал за мгновение до того, как они в них появились. Вот софа — она еще теплая. На этой подушке не разгладилась еще вмятина — только что на ней кто-то сидел. В воздухе плыл сладкий запах благовоний — кто-то тут только что прошел.
Некая аура ирреальности окутывала дворец, он, казалось, снился ему в наркотическом сне. Некоторые из залов утопали в абсолютном мраке, в них они не заглядывали, другие были освещены мягким светом, исходившим из драгоценных камней, сверкавших на стенах. Вдруг Натала вскрикнула и судорожно вцепилась в плечо Конана. Он мгновенно отшвырнул ее и повернулся, готовый встретить врага лицом к лицу.
— В чем дело? — рявкнул он, никого не увидев. — Никогда не хватай меня за плечи, руки поотламываю! Ты почему кричала?