Конец эпохи "Благоденствия"
Шрифт:
– Перед отплытием жители пяти островов ночью напали на Неронию и сожгли в бухтах этого острова все корабли. А деревьев на Неронии никогда не было, так что построить новые было невозможно.
– Почему они так жестоко поступили? – ужаснулась Кора.
– За несколько дней до ритуала на Неронию в добровольную ссылку прибыл второй по силе маг Империи. Он считал проведение ритуала слишком опасным, но проиграл спор с верховным магом и был вынужден отправиться в изгнание. Второй он был по силе, но отнюдь не по жестокости. Тут он вполне мог поспорить за право первенства. Вот его жители пяти островов и хотели погубить. Просто высадиться на Неронии и убить мага у них не хватило бы сил. А вот обречь своего врага на гибель в пучине океана они могли. А что остальными
А потом Кора восстановила в памяти и последний кусочек мозаики истории, объяснявший, почему в мире людей не было магии, а всех, у кого способности к ней могли проявиться, Хранитель забирал в Долину.
Все спасшиеся с островов торжественно прокляли любую магию, уничтожили все посвященные ей найденные в оставшихся пустыми замках магов книги и поклялись, что любой, кто попробует ее возродить, станет врагом для всех пяти тогда еще поселений, а не королевств и будет предан смерти.
Глава 36. Гонвальд. Замок наследного принца Вальтера. Степная угроза.
– И завтра, Вальтер, нам нужно снарядить в степь караван, чтобы выполнить приказ твоего отца, - завершила свой рассказ о решении, принятом накануне на совещании, Гизельда.
Напротив нее сидели три человека, доверявшие друг другу без тени сомнений. Двое из них были родными братом и сестрой – принц-наследник и муж Гизельды Вальтер и уже давно гостившая в их замке на границе со степью его младшая, хотя уже и засидевшаяся в потенциальных невестах, двадцатидвухлетняя сестра Изабелла. Третьим был несколько странно смотревшийся в их обществе, одетый, как степняк – в кожаную рубаху и штаны, стройный и гибкий, на вид ровесник Вальтера, который отличался от прочих чуть рыжеватыми волосами и слегка раскосыми глазами. Эти отличия позволяли заподозрить, что в Урбае течет оркская кровь. И это было правдой. Он был полукровкой – сыном хана орков от невольницы, захваченной в одном из сел Гонвальда.
А еще он был давним другом Вальтера. И эта дружба принца с полукровкой орков была бы абсолютно немыслима при любом королевском или аристократическом дворе. Кроме замка Вальтера, который, живя с юности рядом со степью, давно понял, что орки, по сути, ничем не отличаются от людей, и относился к ним соответствующе. Кроме того, Урбай ни в коей мере не был тем дикарем, какими люди привычно рисовали орков. Он был по меркам Неронии прекрасно образован, так как при протекции Вальтера сумел пройти курс обучения в школе при Совете мудрых и мог бы даже претендовать на то, чтобы занять пост советника при каком-нибудь пусть не короле, но графе или богатом бароне. Конечно, если бы не был полукровкой.
– Да. Умеет отец удивлять неожиданными ходами, - протянул задумчиво Вальтер. – Вот честное слово, послушав твои доводы Гизельда, я готов согласиться, что решать что-то с Элтореном и его эльфийской королевой нужно, и что ситуация в пяти королевствах сложилась для этого на редкость благоприятная. Но почему никто не интересуется тем, что происходит в степи? Урбай, дорогой друг, расскажи моей жене о том, что ты выяснил.
– Принцесса, - начал Урбай. – В степи назревает буря. И вскоре она с неистовством летней грозы обрушится на все пять королевств. Сейчас не самое лучшее время для междоусобиц.
– Ты, как всегда, говоришь очень поэтично, Урбай, - ответила ему Гизельда. – Назревает буря. Обрушится с неистовством летней грозы… Как-нибудь попроще изложи, пожалуйста.
– Наш Урбай в душе поэт. Не знаю, чему его учили в Башне Совета мудрых. Неужели там уделяют время и искусству слагать стихи? Тогда посвяти мне песнь! Самую красивую! – вмешалась в разговор Изабелла, которая, как подозревала Гизельда, столь надолго задержалась у них в гостях в немалой степени из-за Урбая. И это ее немного пугало. Урбай хоть и был лучшим другом ее мужа, что тщательно скрывалось от королевского двора, но для принцессы никак не подходил. Успокаивало только то, что сам
– Да, Урбай. Давай вернемся к фактам. А для моей романтичной сестренки вечером что-нибудь споешь. Что-нибудь ваше степное, заунывное. Не забыл, надеюсь, за три года обучения у мудрых, как ты пытался заставить меня подвывать тебе после третьей бутылки вина? – поддержал жену, скрасив это шуткой, Вальтер.
– Хорошо, - улыбнулся общим воспоминаниям полукровка. – Дело в том, Гизельда, что семь лет назад власть в нашей орде после смерти отца перешла к моему сводному брату Буюруку. Он сразу проявил себя жестким ханом, для начала своими руками зарезав мою мать, - тут Урбай зло поиграл желваками. – А потом принеся в жертву духам предков пятьдесят баранов, десять кобыл и двадцать невольников. Я на этот праздник смотрел из кустов. Веселье было на славу. И на казни все посмотрели, и наелись до отвала, и напились до потери сознания. Собственно, это и дало мне возможность украсть коня и сбежать. Это я для того рассказал, чтобы вы сразу поняли, что за человек нынешний хан.
– Прости, Урбай, - прервала его Гизельда. – Я очень тебе сочувствую, но таких ханов в степи с полсотни будет, если не больше. И все они, уж извини, примерно одинаковые. И никакой бури никто из них пока поднять не смог.
– Буюрук сможет, - ответил убежденно Урбай. – Я только начал рассказ. В степи у меня остались друзья, и я получаю от них все новости. Слушай. За те семь лет, что прошли с тех пор, Буюрук смог подмять под себя больше десяти орд, вырезал их ханов и утвердил над ними свою власть. Так что независимых ханов стало меньше. Уже сейчас он может выставить до двадцати тысяч всадников, но ни разу еще не совершил ни одного набега. Почему? Да потому что готовится к гораздо большему. По его призыву через месяц в степи соберется курултай, на котором выберут верховного хана всех орков. Уже пробовали несколько раз, и никогда ничего не получалось, возразишь ты? На этот раз получится. Кого подкупом, кого обещанием великого похода на земли людей, кого просто страхом перед своими воинами, но он сумел убедить наиболее уважаемых из ханов выкликнуть на курултае его имя, а потом поддержать. И тогда в его распоряжении будет не двадцать, а сто или даже еще больше тысяч всадников. Мне передали, что он во всеуслышание заявляет, что давно пора вместо бессмысленных набегов малыми отрядами за жалкой добычей, организовать нашествие, целью которого должны стать, ни много ни мало, полный разгром всех пяти королевств и низведение их до роли бесправных данников.
Гизельда, мрачно выслушав несколько эмоциональный рассказ Урбая, нахмурилась.
– Я верю тебе, Урбай, - наконец, произнесла она. – Если все так, как ты говоришь, а, повторюсь, я не сомневаюсь, что ты прекрасно разбираешься в том, что происходит в степи, нас всех ждут тяжелые времена. И опять же, если твой брат не дурак, он тоже видит, что сейчас один из лучших моментов, чтобы нанести удар. Как минимум, по Наймюру. А потом можно будет и о других королевствах подумать. Но курултай еще только через месяц. Время у нас есть. И именно для того, чтобы усилиться хотя бы нам и благодаря этому получить шанс отбиться, нам необходимо захватить Элторен. Кроме того, какое бы решение мы сейчас не приняли, выполнить приказ короля мы обязаны. А значит – завтра караван должен уйти, чтобы через две недели отряд орков уже был здесь.
Глава 37. Степь. Становище хана Буюрука.
Когда Урбай рассказывал о планах своего сводного брата хана Буюрука, он не ошибался. Но знал Урбай далеко не все. Потому что главная тайна хана была надежно скрыта в наглухо закрытом шатре и охранялась самыми преданными Буюруку воинами, которые бдительно следили за тем, чтобы никто не то что не зашел, но даже ближе, чем на пятьдесят шагов к этому шатру не приблизился. Так было на стоянках. Во время перекочевок же шатер всегда сворачивался еще ночью, а к орде присоединялась такая же наглухо закрытая повозка, которую тянули два быка и которую столь же бдительно охраняли от чужого любопытства телохранители хана.