Конечно, это не любовь
Шрифт:
Дома было, как и всегда, скучно. Майкрофт торчал в своей очень серьёзной школе в Лондоне и возвращался только по выходным, да и то не каждую неделю, а с родителями было не слишком интересно. Сидя в своей комнате, Шерлок то читал, то играл на скрипке — нетвёрдо и далеко не так совершенно, как хотелось бы, наигрывал этюды и несколько пьесок, которые он знал, похоже, с рождения — во всяком случае, он совершенно не помнил, чтобы учил их. Шерлок вообще много не помнил. Например, откуда у него вообще скрипка? Не могла же она просто однажды возникнуть в его комнате? Такое он точно бы не забыл. Наверняка скрипку
Шерлок удобно устроился на кровати, закрыл глаза и попытался представить, как это происходило. Вот он стоит посреди гостиной, в углу — большая пушистая ёлка, увешанная игрушками и сладостями. Дверь открывается и входит мама, в руках у неё большой плотный пакет. Майкрофт стоит чуть в стороне и хмыкает:
— Как банально.
Мама хмурится и тут же одёргивает его:
— Майкрофт!
— Я молчу, мама, — говорит он, но надувается, как индюк. Шерлок очень хочет показать ему язык, но опасается, что в этом случае не получит подарка, поэтому сдерживает себя и направляет энергию на попытки угадать содержимое пакета.
— Шерлок! — из размышлений его вырвал мамин голос. Здесь, в реальности, она стояла на пороге его комнаты и о чем-то спрашивала его.
— Да, мама, — ответил он.
— Шерлок, нельзя так отвлекаться, я уже третью минуту тебя зову.
— Я задумался, извини. Так в чём дело?
— Я говорю, Шерлок, что завтра у нас будут гости. Я познакомилась сегодня с замечательной парой, они наши соседи. К тому же у них дочка твоего возраста, а тебе полезно пообщаться со сверстниками.
Шерлок пожал плечами — общение с людьми не входило в сферу его интересов.
Впрочем, всё оказалось не так ужасно — гостями стали родители Гермионы Грейнджер и она сама. Не то, чтобы она была сильно лучше прочих людей, но у неё в голове было хоть что-то, похожее на мозги.
— У тебя здесь мило, только очень сильный беспорядок, — сказала она, оказавшись в его комнате.
— Зато всё под рукой. А у тебя наверняка в комнате всё разложено по полочкам и выверено по линейке, — ответил он, но на всякий случай навел лёгкий порядок: переложил пару книг с кровати на стол.
— Да, и это очень удобно, — вздёрнула нос Гермиона, а потом заметила скрипку и воскликнула: — ты учишься играть?
Шерлок слегка покраснел — Майкрофт увлечение музыкой не одобрял и считал глупостью. Что, если Гермиона думает так же? «Как будто мне есть какое-то дело до их мнения!» — твёрдо сказал себе Шерлок и с вызовом ответил:
— Да.
— Здорово. Ты можешь мне что-нибудь сыграть? Я читала в энциклопедии, что скрипка — очень сложный инструмент, чтобы хорошо играть на нём, нужно обладать абсолютным слухом и очень хорошей моторикой.
Шерлок хотел было сказать, что он думает по поводу цитирования энциклопедий, но вместо этого взял в руки скрипку и начал играть свою любимую пьесу. Она называлась «Восточный ветер», и он понятия не имел, кто её сочинил. Возможно даже, что он сам — во всяком случае, больше о ней никто не знал.
Он играл и представлял себе
Музыка закончилась, а он всё не мог вырваться из плена этого места. Оно казалось удивительно реальным и невероятно прекрасным. Там был дом. Там была веранда, на которой можно было собраться всем вместе и пить чай. Там был маленький Майкрофт. И был кто-то еще… Собака. Да, там была его собака.
— Прости, — сказал он, усилием воли отгоняя фантазию, — я задумался.
— Ты замечательно играешь! И эта музыка — кто её написал?
Шерлок отложил скрипку в сторону и равнодушно сказал (хотя раньше никогда не отвечал на этот вопрос):
— Я. Но это всё ерунда. Лучше давай играть в шпионов.
Гермиона наморщила нос:
— Мы уже слишком взрослые, чтобы играть в такие дурацкие игры.
— Не дурацкие! — вскинулся Шерлок. — Это интеллектуальная игра, к твоему сведенью.
Гермиона подняла глаза к потолку и притворно вздохнула. А потом проиграла Шерлоку пять раз подряд и едва не побила его подушкой.
Грейнджеры стали частыми гостями в доме Холмсов. Они жили всего в четырёх домах друг от друга и имели такое количество общих увлечений, что было странно, как они не познакомились раньше. Шерлок и Гермиона много общались. Нельзя сказать, что они стали друзьями. Напротив, как-то они решили, что дружбы не существует и что это полная ерунда.
Гермиона, правда, иногда сомневалась и пыталась обращаться к своим любимым книгам, но Шерлок был непреклонен и решительно отстаивал своё мнение. После того, как он на примере трёх мушкетеров, едва не поубивавших друг друга, доказал ей недолговечность дружбы, Гермиона сдалась.
— Ладно, — сказала она наконец, — ты прав. Но что тогда существует, если не дружба?
Шерлок задумался и ответил:
— Вражда, я думаю. Сотрудничество. Партнерство. Выгода, наконец.
— Ну, хорошо, — девочка кивнула и предложила: — будем соратниками?
Шерлок колебался, но потом подумал, что она действительно умная, с ней интересно общаться и она почти никогда на него не обижается, и согласился.
Но разумеется, Гермиона его предала.
Это случилось в середине лета после окончания младшей школы. Ещё в мае они с Гермионой сдали экзамен повышенной сложности на высшие баллы и вместе решили поступать в школу Эйленс. Во-первых, она занимала верхние строчки всех рейтингов, а во-вторых, была смешанной, а значит, они могли бы не разлучаться на время учёбы. Но в один из дней в конце июля Гермиона пришла к Шерлоку очень рано и сразу же попросила его погулять с ней.
Шерлок вышел из дома и последовал за девочкой. Та некоторое время шла молча, явно готовясь что-то сказать, потом набрала воздуха в лёгкие и быстро произнесла:
— Я не буду учиться в Эйленс.
Шерлок фыркнул — не слишком-то большая проблема. Родители ещё не покупали ему форму и всё необходимое для Эйленс, так что он легко может пойти и в другую школу. С его результатами его примут куда угодно. Кроме, разумеется, какого-нибудь девчачьего пансиона, но родители Гермионы ни за что не отдадут её в подобное заведение. Видя, что Гермиона нервничает, он сказал так мягко, как умел: