Конечно, это не любовь
Шрифт:
Избегая общения, Шерлок много времени проводил в библиотеке — читал, в основном энциклопедии и подшивки научных журналов. Это было куда интересней выдуманных историй и однозначно полезней для его ума.
А ещё он ждал. Перед отъездом он написал Гермионе, как можно с ним связаться — дал адрес школы и даже написал номер телефона, по которому можно было позвонить.
Если бы кто-то сказал ему, что он скучает по её обществу, он пришел бы в ярость. Разумеется, нет. Он не скучал. Он проверял свою теорию — и с огромным неудовольствием убеждался, что прав. Он пришёл к выводу, что Гермиона
Она говорила про спасение жизни — не шутила, ей действительно угрожала серьёзная опасность, но ни ему, ни даже родителям она не рассказала подробностей. Шантаж? Возможный вариант. Но кому нужно шантажировать обычных стоматологов? Кому нужны Грейнджеры?
Отчаявшись и поняв, что он ничего не может придумать, он даже рискнул позвонить Майкрофту и изложил ему свои наблюдения и сомнения.
— Дорогой братец, — сказал тот, отсмеявшись, — у тебя слишком бурная фантазия. Тебе не приходило в голову, что причина в том, что Гермиона не желает иметь с тобой дела?
Шерлок бросил трубку и больше Майкрофту не звонил.
Семестр тянулся мучительно долго, но всё-таки закончился.
Гермиона в этот раз совсем не изменилась. Только опять сгрызла все ногти, на этот раз — на обеих руках.
— Экзамены ты сдала на отлично, — сказал он вместо приветствия.
— Точно. А ты едва не завалил грамматику, — ответила она и, по этой чудовищной своей привычке, сунулась обнимать его.
Отстраняясь, он возмущённо спросил:
— Зачем это делать?
— Вот и я думаю, зачем заваливать грамматику? — хихикнула она.
Шерлок закатил глаза и снова проигнорировал неприятный вопрос. Они снова сидели в комнате Гермионы — она ненавидела беспорядок и всякий раз пыталась хоть как-то привести вещи Шерлока в порядок, так что он предпочитал просто не пускать её к себе.
— Дурацкая причёска, кстати, — заметил он. Действительно, Гермиона заколола свои пушистые кудрявые волосы заколкой и выглядела на удивление глупо.
— А вот и нет! — тут же вскинулась она.
— А вот и да.
— Гарри и Рон так не считают!
— А, ну если Гарри и Рон… — он снова закатил глаза, а потом хмуро сказал: — видимо, тебе действительно есть, с кем поговорить в этой школе.
Гермиона удивленно наклонила голову, потом на её лице проступило понимание, которое сменилось грустью.
— Я не злюсь, — сказал он равнодушно.
— А должен был бы, — произнесла она тихо. — Я бы очень сильно на тебя разозлилась.
— О, разумеется. Потому что ты, несмотря ни на что, веришь в дружбу. И считаешь, что друзья должны быть честными друг с другом и всё в этом роде. Но я так не думаю.
Гермиона подскочила со своего места и покраснела, но не от стыда, а от злости.
— Ты можешь мне хоть пять лет не писать и не звонить, я и не подумаю обижаться, — продолжил он.
— Врёшь! —
Она замолчала, её нижняя губа задрожала.
— Только не вздумай рыдать! — сказал он.
Вдруг Гермиона развернулась и бросилась к шкафу, рывком вытащила свой огромный школьный чемодан, открыла его и достала из него книгу. Протянула Шерлоку и сказала:
— Посмотри.
Шерлок взял книгу и с жадностью прочел название, а потом едва удержал недовольный возглас. Что за розыгрыш?! «Трансфигурация для начинающих»?
— Что за…
— Учебник, — сказала Гермиона. — Это мой школьный учебник. Там даже подписано. «Г.Грейнджер, 1 курс, Гриффиндор».
Шерлок открыл книгу и действительно прочёл на форзаце подпись. Потом аккуратно начал листать книгу, страницу за страницей. Наконец, закрыл её, отложил в сторону, словно она была ядовитой, и спросил:
— И что это значит? Теперь ты должна рассказать.
И Гермиона рассказала.
Дружбы не существует. Глава 4
Рассказывая свой секрет, Гермиона была готова к любой реакции. К абсолютно любой. Она знала, что Шерлок очень импульсивен, и была готова к тому, что он отшвырнет от себя учебник, подпрыгнет на месте, начнет кричать. Она вполне ожидала недоверия и была готова приводить доказательства, взывая к логике друга.
Но она совершенно не ожидала полного отсутствия реакции. Дослушав рассказ, он вдумчиво пролистал весь учебник Трансфигурации, а потом потребовал (не попросил, разумеется) показать ему остальные. Убедившись, что в Истории Магии речь идет о стародавних временах, от отбросил ее в сторону, астрономия его не заинтересовала вовсе, зато Чары и Зельеварение он просмотрел очень внимательно. Наконец, отложив «Магические травы и грибы» в сторону, он сказал:
— Ясно. Да, теперь все ясно, это объясняет отсутствие писем в течение года, твое решение и смертельную опасность. Отлично.
И более к теме волшебства он не возвращался. Несколько раз Гермиона пыталась узнать, не считает ли он невероятным тот факт, что она, Гермиона Грейнджер, волшебница, на что получила ответ:
— «Есть много на земле и в небесах такого, что нам с тобой не снилось».
Она была поражена — Шерлок, цитирующий Шекспира, был явлением более невероятным, чем вся магия на свете, но он быстро успокоил ее, добавив:
— Так говорит мама, когда папа спрашивает, как вышло, что у него два таких умных сына.
Гермиона облегченно рассмеялась. Теперь мир между ними был полностью восстановлен, Шерлок перестал донимать ее вопросами об учебе, и с ним стало куда приятней проводить время. Правда, их перестали интересовать игры в шпионов — неожиданно посреди игры Шерлок остановился и заявил:
— Все это чушь. Кому интересна секретная служба и политика?
— Но, Шерлок, — воскликнула Гермиона, которая как раз придумала гениальный способ обмануть эту самую секретную службу в лице Шерлока и заполучить-таки нужные сведенья, — ты же сам говорил, что это лучшая игра на свете!