Консервный нож
Шрифт:
– Я постараюсь.
– Прекрасно. Остальное просто: в Сфере введено чрезвычайное положение как реакция на повышение общего фона непрогнозируемых опасных явлений.
– В экспедициях всегда существует фон опасности, не поддающийся прогнозу из-за отсутствия полной информации.
– В данном случае этот фон повысился столь резко, что мы вынуждены отрабатывать пункт "срам"1. Но не будем отвлекаться.
– Мне нужно было попасть к директору На-гааны Даваа трижды. Я кибернетик и вхожу в одну из групп экспертов, исследующих непосредственно Д-комплекс; группа состоит из специалистов по автоматическим системам управления.
1"Срам" - пункт инструкции аварийно-спасательной службы "сведения риска к абсолютному минимуму"
ЭВМ. Самое интересное, что прямо у входа мы обнаружили четыре контейнера голубого цвета…
– Стоп!
– поднял руку Калашников.
– Директор действительно запретил применять силовые методы при исследовании станции?
– Не знаю, - подумав, сказал Мальцев.
– Мы не применяли силу, во всяком случае, в масштабах, затрагивающих жизнеобеспечение Д-комплекса. Вскрытие отсеков состоит в том, что возле входа в помещение мы ищем точки с повышенным электропотенциалом. При воздействии на эти точки электроимпульсами с определенной частотой двери открываются.
– Понятно, продолжайте. Контейнеры были дайсонианские?
– В том-то и дело, что наши, с эмблемой Даль-разведки. Все, конечно, удивились: кто до нас мог проникнуть в отсек, если мы были первыми исследователями сто пятидесятого горизонта? Работали до вечера, а утром контейнеров не стало - наверное, забрали бытовики. Второй раз надо было получить согласие директора на эксперимент с "прыг-скоком".
– Мальцев посмотрел на внимательные лица собеседников и пояснил: - Так мы называем дайсонианское метро. По плану приступили к изучению системы мгновенного транспорта. И снова Гриффит не разрешил, хотя сам Даваа потом присутствовал при эксперименте. А позавчера вообще получилась глупая история. Я возвращался к ребятам - мы начали прощупывать подходы к посту управления, который нашелся на сто десятом горизонте, - и в коридоре встретил странного человека с большой головой. Я такого не видел ни разу, иначе бы запомнил. Лицо у него… какое-то непропорциональное, асимметричное. Он без усилий нес двухметровый контейнер. Я ему: "Привет! Помочь?" Он даже не глянул, прошагал мимо и исчез за поворотом. Меня любопытство разобрало, думаю, куда этот тип контейнер понес? Повернул за ним, и тут в стену передо мной с треском врезался предмет… такой изогнутый, как…
Калашников снова поднял ладонь и вытащил из стола двухколенник в форме английской буквы "W" из черного материала, отполированного до блеска.
– Этот?
Рыжий Мальцев потрогал двухколенник пальцем.
– Тот был поменьше, но такой же формы. Откуда он у вас? И что это такое?
Начальник отдела переглянулся с заместителем, спрятал двухколенник в стол.
– Это оружие дайсов для охоты за вибро-крылами, заряжается электричеством. Продолжайте.
– В общем, меня задело по плечу и немного оглушило, а потом из-за поворота вышел Са-лих…
– Кто-кто?
– Мухаммед бин Салих, инженер похода, он работает в
– И секретарь вас к Даваа не пропустил?
– Совершенно верно. Пришлось все рассказывать Гриффиту, а он посмеялся и сказал, что все в порядке, не беспокойтесь, мол, Салих уже все сообщил. Может быть, я напрасно отнимаю у вас время…
– Спасибо за информацию. Похоже, мы не напрасно вызвали вас. Отдохните день-два на Земле и возвращайтесь в Сферу. Если заметите что-то необычное, сообщите мне или моему заместителю прямо с узла связи Д-комплекса. И прошу вас помнить о нашем уговоре: все, о чем мы говорили, служебная тайна.
Кибернетик ушел, смущенный своим новым амплуа.
– Тебе все ясно?
– спросил Калашников заместителя.
– Каспар Гриффит, - задумчиво проговорил Захаров.
– Личное дело в ажуре. Начну с круга друзей и знакомых, потом потрогаю служебные контакты до экспедиции в Сферу. Так?
– Кроме того, дай задание Пинаеву осторожно понаблюдать за ним в рабочей обстановке. Теперь всплывает еще одно имя: Мухаммед бин Салих, оперативник из группы Валаштаяна. Начни его проверку в том же объеме, что и Гриффита. Не люблю я таких совпадений. По теории, Салих должен был докладывать о случившемся Валаштаяну, а не Гриффиту, которому не подчинен.
– Есть такой закон: если факты не подтверждают теорию, от них надо избавиться.
– Заместитель вытер лоб платком, оставаясь озабоченно-серьезным.
– Может быть, Салих и сообщил Валаштаяну, а тот не успел передать сведения Пинаеву.
Калашников покачал головой.
– Они не новички. Если начать списывать неудачи на неоперативность пограничников, то нас всех надо гнать с работы. Но я проверю. Что у тебя по австралийскому биополигону? Каким образом исчезнувшие там тритемнодоны оказались на Д-комплексе?
– Круг подозреваемых в утечке снизился до пяти человек, среди которых работники лаборатории - двое, работники охраны и защиты полигона - тоже двое и один инженер связи, обслуживающий метро полигона. Подробный анализ происшествия будет готов к вечеру.
– Хорошо, готовь операцию захвата совместно с работниками австралийского филиала. Вре мени на скрытое наблюдение и проводку объектов у нас нет.
Калашников остался один в кабинете. С минуту размышлял, потом надел эмкан и подключился к вычислителю, одновременно выводя на машину канал оперативной памяти общего компьютера-координатора отдела.
В одиннадцать часов дня начальник отдела был готов к разговору с директором УАСС, включив в операцию расследования кроме работников отдела еще около двухсот человек из разных секторов погранслужбы.
Косачевский принял его через десять минут.
– Садись, сам хотел в двенадцать вызвать тебя с докладом.
Длинное костистое лицо директора УАСС загорело до бронзового свечения, оттеняя два седых пятна в пышной шевелюре. Вечно прищуренные, изучающие глаза, карие, когда он был в хорошем настроении, и желто-рыжие, когда в плохом, сейчас были орехового цвета.