Контуженый
Шрифт:
— У меня все по закону. Есть подписанный договор. Полиция разберется.
Нас освещают фары патрульной машины. Выходят двое полицейских, оба с укороченными автоматами. Встают по разные стороны машины за раскрытыми дверцами. Грамотно. После начала спецоперации в Донбассе местная полиция на чеку.
— Никому не двигаться! Руки держать перед собой на виду! — командует полицейский.
— Что случилось? — спрашивает второй. Его голос мне кажется знакомым.
В голове словно ворочаются камни. Я выплевываю
— Мою мать… эти гады… обманули… с кредитом.
— Он хотел нас убить! — визгливо пищит Ольга Рацкая. — Он стрелял!
Я замечаю, что Маши нет. Сбежала, а могла бы свидетельствовать в мою пользу. Это вынужденная оборона. Шарю взглядом по земле, вижу файл с кредитным договором, а выпавший пистолет исчез. До ушибленной головы постепенно доходит, куда делось оружие.
Ай, да Маша! Какая же она умница.
— Документы! — требует патрульный.
Паспорт я еще не восстановил. Полицейский смотрит мою справку о ранении.
— Никита Данилин? С фронта вернулся.
Я узнаю сержанта Костю Воинова с нашей улицы. Успокаиваюсь и даже шучу:
— Вместо фронта придумали линию боевого соприкосновения. Там, вроде как не война, а спецоперация.
— Ага, с самолетами и крылатыми ракетами. — Костя вдруг оправдывается: — Я тоже хотел добровольцем, но жинка с дитем не пускает. Как там на самом деле?
— Адресок подскажу. Поезжай, сам узнаешь.
Напарник Воинова встревает с вопросом:
— Пакуем и оформляем?
Костя настроен миролюбиво:
— Я Никиту знаю, он минометчик с Донбасса. — Трясет справкой: — Черепномозговая, переломы, контузия. С такого взятки гладки.
— Он в нас стрелял! — возмущается Рацкий.
— Ага, из пальца, — ворчу я.
— Из пистолета! Обыщите его.
Напарник Воинова меня ощупывает. Мне даже щекотно.
— Подумаешь, громко пукнул. У тебя глюки, Рацкий.
Полицейский обнаруживает у меня таблетки. Я перехватываю упаковку.
— Спасибо, брат, вовремя. Рацкий, хочешь таблетку от головы?
— Он чокнутый!
— Контуженый, — подтверждаю я и с трудом проглатываю таблетку.
Воинов тихо, но внятно предупреждает семью ростовщиков:
— На вас полно жалоб, господа Рацкие. Не зарывайтесь!
— Мы по закону, — мямлит Ольга.
— К черту такие законы. Давайте сделаем по-людски, — предлагаю я.
— Это как? — недоумевает Рацкий.
— Деньги я верну. Я, а не мать! Переоформим договор на меня с нормальным процентом.
— Что скажете, денежные вампиры? По мне, так норм, — кивает Воинов. В его руке в такт хозяину «кивает» автомат.
Перепуганная Ольга убеждает мужа согласиться.
Костя Воинов провожает меня до конторы и оправдывается:
— Я же Воинов! Должен не посрамить честь фамилии. Но у меня баба с прицепом.
— Сын?
— Пацан!
—
Сержант со счастливой улыбкой пожимает мне руку:
— Никита, ты обращайся, если что.
В конторе недовольная Ольга строчит новый текст кредитного договора. Теперь я должен «Быстрокредиту» миллион рублей. Залог на квартиру аннулируется. Проценты в рамках закона.
Одной рукой рвать два экземпляра старого договора неудобно. Мы выходим на улицу. Олег Рацкий чиркает зажигалкой, я держу в руке горящий документ, пока не обжигает пальцы.
— Без обид? — спрашивает Рацкий и протягивает руку.
Я отворачиваюсь и ухожу молча. В мирной жизни все сложнее, чем на войне. Может, снова туда, где проще?
14
Знакомый кубанский хутор, знакомый мост через ручей, знакомые ворота бывшего пионерлагеря с обветшавшими буквами вновь актуального девиза: «Будь готов — всегда готов»! Я подхожу к учебному центру ЧВК. Здесь всё, как полгода назад, только листва пожухла и опадает.
Демонстрирую дежурному на воротах жетон «Группы Вагнера»:
— Я к Чапаю.
Меня пропускают. Чапая я нахожу на учебном полигоне в зоне с окопами.
Он эмоционально втолковывает новобранцам азбуку боевых действий:
— На войне, хлопцы, много страшного, и первое с чем вы столкнетесь — артобстрел. Если рядом окоп — укрывайтесь. Если вы на открытой местности, вам захочется убежать. И что тогда? Отвечу военной мудростью: не беги от осколка — умрешь уставшим.
Сдержанный смех новобранцев Чапай останавливает взмахом руки:
— В положении лежа у вас больше шансов выжить даже в чистом поле. Но предупреждаю, в первые разы ваш испуганный мозг будет требовать подняться и покинуть страшное место. Поддадитесь панике — вы покойник! Обнимите землю-матушку — она выручит. Со временем вы научитесь слушать и понимать звуки «выхода». Даже направление научитесь определять. У внимательных всегда будет несколько секунд, чтобы укрыться до твоего «прилета». Это только поначалу кажется, что все пули летят в твое сердце.
Новобранцы примеривают на себя опасную ситуацию близкого будущего и смотрят в окоп.
А Чапай уже задирает голову вверх.
— Слушать придется и небо. Дроны противника летают, слава богу, не бесшумно. Даже малая «птичка» может сбросить мину или передать ваши координаты артиллерии. Если вас заметит. Поэтому маскировка позиций — первое дело после исправности оружия и наличия боекомплекта.
Чапай замечает меня, узнает. За несколько месяцев морщинки на его лице стали глубже, а черные усы покрылись нитками проседи. При моем появлении бравые кончики усов приветливо задираются вверх.