Копьё Маары
Шрифт:
– Ты кто? – Катя подалась немного вперед.
Несмотря на показушно доброжелательный вид, незнакомая девочка вызывала у нее тревогу и опасение.
– Тш-ш-ш, – хохотнула та и приложила указательный палец к губам. – Ишь ты, какая смелая, вся в отца…
Катя осеклась.
– Ты знала моего отца?
– Отчего ж знала, – холодно улыбнулась девочка. – Я и нынче знаю… Вот он обрадуется, узнав, что я утащила его Долю в навий мир. – На тонких губах расцвела холодная улыбка, в глазах мелькнул мстительный огонь. – Уж он берег тебя, берег, от всех скрывал. Да не уберег-таки.
– Ничего не понимаю. – Катя беспомощно озиралась. – Ты кто? О чем ты говоришь?
Незнакомка сделала шаг в сторону, от ее платья завихрился, поднимаясь, поток живого кружева, будто инея. Потянуло холодом. Глаза Кати расширились – конечно, она уже знала ответ, но он никак не укладывался в голове: перед ней в самом деле царица холода и смерти Мара?
Между тем незнакомка вскинула голову, изогнула царственно бровь:
– А что друзья твои молчат? Али они меня не признали?
Она обвела ледяным взглядом группку ребят. Истр загородил собой Ярославу. Движение не утаилось от хозяйки этого странного места. Склонив голову к плечу, она ядовито усмехнулась:
– Ишь ты, защитник какой выискался!
В это же мгновение Ярушка почувствовала, как чья-то невидимая ледяная рука змеей обвилась вокруг горла. Девочка захрипела, осела на колени, беспомощно размахивая руками, словно крыльями. Схватилась за горло, царапая кожу до крови, пыталась высвободиться.
– Ты-то мне и нужна, – все так же холодно улыбаясь, проговорила хозяйка, – нечего прятаться за спинами.
Одним махом она выдернула Ярушку из-за спины Истра, бросив ее на мрамор к своим ногам. Катя и Истр бросились к ней на выручку, но были отброшены невидимой силой к колоннам.
– Не лезьте! – гаркнула девочка. – Надобно мне потолковать с этой весьма симпатичной особой.
Катю будто под стеклянный купол поместили, она билась о невидимую стену, но не могла пробиться через нее. Она видела все происходящее в зале будто через мутную пленку – изображение растекалось и двоилось, а звук доносился глухо и неразборчиво. Истр неистово бился о такую же преграду, метался внутри своего хрустального кокона.
Ярослава пыталась подняться, упрямо уперлась руками в холодный камень. Катя видела, что тяжело ей, рвано, подруга дышит будто через силу, то и дело поправляет рукой что-то невидимое на шее, словно пытаясь ослабить удавку. Падая, они рассекла бровь, и теперь тонкая струйка алой крови стекала по ее лицу, от виска наискосок, медленно впитываясь в воротник.
Мара в образе девочки в кружевном платье обошла ее вокруг, за ней тянулся белый полупрозрачный шлейф из тумана. В тех местах, где нежное на вид полотно касалось Ярушкиных рук, те мгновенно белели и покрываясь тонким слоем инея.
– Хороша, нечего сказать, – заключила Мара то ли с радостью, то ли с завистью в голосе. Она присела перед Ярославой так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. – Как же додумалась ты своей судьбой поделиться? Да с кем? С самой Долей… Вот смеху-то! Что ты ей предложить можешь, человек-червяк!
– Не смей так называть ее! – крикнула Катя, безуспешно пытаясь преодолеть силу, удерживавшую их с Истром на расстоянии от царицы.
Но та, казалось, не слышала ее. Дотронулась до Ярушкиного подбородка, и девушка зашипела от боли.
– Какая занятная безделушка, – прошептала Мара. – И какой занятной волшбой владеешь… Может, и тебя в услужение к себе взять, а?
– Не трогай ее! – орала Катя, бросаясь на невидимую стену. – Что тебе от нас надо?
Девочка поднялась и громко расхохоталась.
– Да это не мне от вас что-то надо! А вам от меня! – выдавливала она сквозь хохот, хватаясь за живот. – Не я к вам в дом пришла, а вы ко мне, не спросясь, пожаловали!
Мара пристально смотрела на Катю, преображаясь и взрослея на глазах. Сейчас она была ровесницей ребят.
– Где мы? Это же не… – не смогла договорить Катя.
Царица снова расхохоталась.
– Бе… Ме… – передразнила она Катю. – У Велеса дочка-то – дура полоумная! Ох и умора!.. Не зря он тебя ото всех прятал, выходит!
– Где Енисея? Где Ая?
– Где надо, там и Енисея с Аей. В подвале пока посидят, покуда не решу, что с ними делать, – холодно отрезала Мара, продолжая с издевкой наблюдать над стараниями Кати выбраться из-под невидимого колпака.
Девушка перестала царапать стену, оставила попытки выбраться. Выпрямилась. И посмотрела в глаза Мары.
Представив в своих ладонях аркаимское солнце, Катя с силой ударила по невидимой преграде. И шагнула в сторону царицы, уверенная в том, что теперь преграда разрушится. Так и вышло – стена дрогнула и осыпалась миллионами льдинок. Царица делано ахнула, отпрянула на несколько шагов.
– Ох, не гневайся на меня, дочь Велеса, не смотри на меня так! – паясничая, произнесла она и тут же в голос расхохоталась, до слез. – Я ж прямо вся дрожу от страха! Такой взгляд… – Настроение ее снова переменилось, в глазах появились холодная ненависть и презрение. – Соплячка.
Она перестала смеяться. Встав перед Катей так близко, что девочка чувствовала ее холодное дыхание, она с интересом рассматривала дочь Велеса.
– Хотя-а-а… Из тебя, может, и выйдет толк. – Глаза Мары лихорадочно загорелись. Она решительно кивнула. Улыбнулась широко, приветливо, как старой знакомой: – Оставайся у меня! Я тебя в свои ученицы возьму.
– Что вообще происходит? – Катя не верила ни одному ее слову. – Зачем ты нас сюда затащила? Отпусти нас.
Мара будто ее не слышала.
– Не хочешь у меня жить? – Делано вздохнула. – Ну что ж, воля твоя, насильно мил не будешь, как говорят старики. Раз так, не держу тебя, ступай! Привет отцу передавай да матушке. В гости не зову, и так видимся.
Она отступила назад, пропуская Катю к цветку.
– Что значит «ступай»? Я уйду отсюда только со своими друзьями.
Мара фыркнула: