Коралловый город
Шрифт:
О, теперь они почувствовали, что находятся в замке подводного владыки! Три стены зала, в которых виднелось множество чернеющих отверстий других коридоров, были выложены разноцветными ракушками и ярко освещены двойными рядами гигантских звезд Офиур. Четвертая стена была прозрачная, выпуклая. Приглядевшись, Смешинка поняла, что стена сделана из тысяч отполированных раковин-плакун. За стеной виднелся ярко освещенный уютный грот с выступами, по которым вились водоросли, словно стекали изумрудные водопады.
Посреди зала стояла большая клетка. Она была пуста. Дальше виднелись три клетки поменьше. У каждой из них на длинных цепях были прикованы такие свирепые существа, что при одном их виде кровь стыла в жилах.
Смешинка сразу узнала их, так как изображения советчиков Великого Треххвоста — Мурены, Барракуды и Щуки-Мольвы, высеченные на стенах Голубого дворца, хорошо запомнились ей. Гибкая, змееподобная Мурена, апатичная с виду Щука-Мольва и беспрерывно скалящая зубы Барракуда сейчас внимательно изучали прибывших, то и дело кланяясь царевичу.
Но тут цепи загремели — советчики разом повернулись к прозрачной стене. Путешественники тоже взглянули на стену и — замерли.
В гроте появилось невиданное чудовище. Откуда-то из мрака медленно выплывало длинное извивающееся туловище. Глаза — во много раз больше глаз Кракена — уставились на путешественников. Острая, вытянутая далеко вперед пасть приоткрылась в улыбке, показывая густые ряды устрашающих зубов — больших, чем у Кашалота. У чудовища оказался поразительный хвост, собственно, не один хвост, а три, выходящих один из другого: первый, заканчивающийся, как обычно, поперечным плавником, затем второй — точно такой же, только поменьше, из которого вытягивался третий — длинный, голый, блестящий.
Это и был Великий Треххвост. Смешинка во все глаза рассматривала его.
Помахивая тремя хвостами, чудище приблизилось к прозрачной стене, посозерцало некоторое время путешественников, а потом обратилось к царевичу:
— Здравствуй, сын мой! Рад тебя видеть.
При первых звуках его голоса Смешинка невольно закрыла уши ладонями, а Звездочет-Клоун и Сабира вздрогнули. Голос гремел из раструбов громадных витых раковин, расположенных вокруг прозрачной стены. Закончилось приветствие неожиданно — пронзительным высоким свистом, от которого даже царевич поежился.
— Кто это с тобой?
— Мои друзья. Девочка Смешинка, которую я попросил приехать в Коралловый город и научить жителей смеяться…
— Она учит смеяться? — Великий Треххвост уставился на девочку.
— И еще как! Все жители города смеются день и ночь!
— Хорошо… А кто же остальные?
— Звездочет-Клоун, друг Смешинки. А Звезду Сабиру он подобрал по пути.
— Потому что Сабира мой друг, — поспешно добавил Звездочет-Клоун.
Владыка длинно засвистел.
— Гм… Друзья. А что же мне делать с друзьями? Что скажут советчики?
— Мгновенно растерзать! — прорычала Барракуда. — На мелкие клочки!
Щука-Мольва очнулась от дремы и процедила:
— Звездочета… гм, проглотить, Звезду отдать Спрутам на коврик под щупальца.
— Согласна с мнением дорогих коллег, — извиваясь, прошипела Мурена.
От упряжки Крылаток отделилась Крошка Ю и подплыла к царевичу. Она застыла у его правой руки, чуть пошевеливая плавниками. Капелька взглянул на нее и побледнел.
— Отец мой! — воскликнул он. — Не надо губить друзей девочки Смешинки! Они не враги… мне и тебе. Не слушай своих советчиков.
— А кого мне слушать? — изумился Великий Треххвост. — Чужих советчиков?
Звездочет-Клоун стоял рядом с Сабирой и чувствовал, как дрожит она от страха.
— Не бойся! — успокаивал он ее. — Ты хитрая, и я тоже хитрый. Как-нибудь выберемся…
— Ох, д-добрый Звездочет-Клоун! — прошептала в отчаянии Звезда. — Вряд ли поможет вся наша хитрость. Смотри, какие они кровожадные, как горят их глаза. Вот-вот бросятся на нас!
— Слава владыке, они пока на цепи, — возразил старец. Великий Треххвост подозрительно уставился на них.
— О чем вы шепчетесь?
— Мы ломаем голову над одним вопросом…
— Говорите!
— Почему такие достойные советчики, как Барракуда, Мурена и Щука-Мольва, посажены на цепь? Да еще перед каждым находится клетка. Неужели тоже для них?
— Конечно! В замке для каждого жителя имеется своя отдельная клетка. Она защищает от нападения и не дает нападать самому на других. Вечером стражники запирают всех жителей замка в клетки, потом запираются сами и выпускают на свободу ночных Сторожевых Скатов. Если кто-нибудь не будет сидеть в клетке, Скаты расправятся с ним.
Путешественники внимательно огляделись и только тут заметили, что в воде то и дело мельтешат темноватые глаза, которые они принимали за пляшущие тени бликов.
— Вы только что заметили моих Лапшевников, а они уже давно держат вас под наблюдением, и от них не ускользнул ни один жест, ни одно слово. А какая это простая, искренняя рыба! Ее видно насквозь, не то что остальных моих слуг, которые неизвестно что замышляют, прикрываясь своей защитной окраской. На кого-кого, а на моих тайных наблюдателей Лапшевников я могу твердо положиться, не ожидая от них никакого подвоха. Вот если бы все были такие!
Смешинка заметила, что при этой похвале Лапшевники порозовели от удовольствия и стали заметны… Застенчивые тайные Лапшевники! Но как много их оказалось! Зал был заполнен ими до отказа. Когда они смутились, все вокруг стало нереальным, розовым, расплывчатым.
«Вот почему говорят, что нельзя видеть все в розовом свете, — подумала девочка. — Наверное, имеют в виду слишком большое количество смущенных тайных Лапшевников».
— Понятно, — сказал Звездочет-Клоун, глядя на советчиков. — Конечно, клетки хорошее дело, если кто-то хочет на тебя напасть, но зачем цепи?