Корейский для начинающих

Anya Shinigami

– Нуна, я плохой, я очень плохой, - Сон Чжин запустил пальцы в волосы, не в состоянии справиться с эмоциями; по его щеке скатилась одинокая слеза, а я изо всех сил старалась сдержать добрую улыбку.

– Ты нормальный, Сон Чжин, это жизнь. Если ты будешь действовать в пику своим чувствам, то останешься несчастен. Лучше корить себя за совершенные ошибки, поверь, я сама продолжаю наступать на свои любимые ржавые грабельки… - я осторожно положила руку ему на плечо, будто впитывая его маленькое, наверное, одно из первых в жизни душевное расстройство.

– Ксюша такая хорошая, - вдруг протянул он и с грустью улыбнулся. – Спасибо, нуна, ты очень умная…

Я едва не заржала как конь, но сдержала

неуместный порыв, лишь поддержав парня улыбкой. Воистину трогательно, забавно, непривычно стать для кого-то старшей сестрой, несмотря на богатый опыт бабских горестей моих подруг, которых точно так же приходилось выслушивать, но не испытывать при этом жалости, а лишь вежливое сочувствие.

– Я вижу теперь, что ты очень хороший человек, - снова повторил он на русском, заставив ёкнуть моё сердце и едва ли не заплакать, что со мной случалось крайне редко. Это был удар ниже пояса: я всегда считала себя в меру эгоистичной, но справедливой натурой; кто-то говорил мне спасибо за мелкую душевную помощь, но ещё никто и никогда не называл меня хорошим человеком. Хороший человек – Анна Кукина… Думала, меня передернет на этой мысли, но нет, лишь какое-то тепло разлилось по всему телу, а ещё я поняла, что таки надралась в стельку…

Когда мы вернулись, я впервые в жизни увидела пьяную Гюнай, вроде бы ничего особенного, но её глаза, разрезом навевающие ассоциации с китайским пасечником не вовремя полезшим за мёдом, заставили меня засмеяться, что спасло от ненужных мыслей о Юн Соне, которые стали просыпаться на фоне разговора с Сон Чжином. С невероятным благоговением, но стараясь сохранять при Вике серьёзное лицо, мы с Гюнай проводили взглядами Ксюшу и Сон Чжина на длительный разговор…

А дальше в моей памяти было всё обрывками, так как выпила я слишком много. Единственное, что я помню, это то, что Ксюша и Сон Чжин вроде бы как шли за руку, а когда мы пьяные, обалдевшие от изменений в нашей общажной семье таки добрались до своих кроватей, слава Богу обнаружили Чон Мин спящей, а вот ушедшей пораньше парочки Жени и Таку не было, правда, обнаружились они близко - на балконе хостела, где не отлеплялись друг от друга еще не весть сколько времени. Впрочем, я была уже в состоянии, близком к «никакущему», поэтому, обняв не менее пьяную, ошалевшую от происходящего Ксюшу, я забылась мирным, но недолгим сном.

Первое, что я увидела, проснувшись – дашины раздувающиеся от гнева ноздри. Она случайно спалила голубков на балконе ночью, поэтому пребывала в тихом ужасе и шоке, злобно косясь на Таку. Чон Мин же пока находилась в счастливом неведении.

Обцеловав со всех сторон, даже в бровь, Сергея, который сегодня улетал в Москву, мы написали ему свои электронные адреса и с обычными шаблонными воплями махали ему вслед, стоя на крылечке хостела. Очень жаль, несмотря на то, что Сергей был скромным и нешумным человеком, от нас словно кусок откололся, напомнив, что в Корее мы только гости, что какой долгой бы не считалась поездка, мы всё равно как и он улетим в безликую серость Москвы…

Надо мной ржали всей группой, оказывается, ночью я храпела, хрюкая как боров, что ещё долго мне будут припоминать. Дашка сначала подумала, что это Сергей, но едва не разбудила всех громогласным смехом, распознав, что звук исходит от меня.

Сон Чжин остался досыпать, поэтому самые сильные – я, Ксюша, Гюнай, переживая жуткое похмелье, прихватив ещё Чон Мин, Дашу и тёть Марину со Светой, всё-таки потащились в намеченный на сегодня парк аттракционов «Lotte world». Отчего-то мне было хуже остальных, посему я едва сохраняла внешнее спокойствие, хотя желала упасть замертво прямо посреди вагона метро. Благо, что вскоре удалось присесть, однако лучше от этого не стало.

Ан сонсеним, показав нам вход в парк, уехала по своим делам, предупредив, что в

восемь вечера у нас запланирован осмотр сеульской телебашни, которая была похожа на нашу останкинскую, как родная сестра. Часть аттракционов располагалась внутри торгового центра под крышей, а часть - снаружи. Несмотря на своё состояние, я по достоинству оценила красоту сказочного парка, который я до этого видела только на фотографиях. Пускай я не была в Диснейлейнде, но, глядя вокруг, я невольно их сравнивала. Те же сказочные замки и разряженные в мультяшных героев актёры – Белоснежка, Аладдин, даже бурундуки Чип и Дейл, на которых я смотрела сквозь свои стеклянные красные глаза. Девчонки, кроме Гюнай, отправились к аттракционам, а я, стараясь прийти в себя, прихватила хот дог и сок со льдом, с ужасом думая, о том, как бы повел себя мой желудок, пойди я с ними.

Мимо под зажигательную латинскую музыку прошествовал бразильский парад, где разряженные в перья участницы, пританцовывая, весело салютовали гостям воздушными поцелуями. Я бы и сама непременно всему этому порадовалась, но стояла с каменным лицом, громко потягивая сок из трубочки. Далее, исследовав внутреннюю территорию, мы наткнулись на магазин, который я назвала бы раем – пастила, суфле, мармелад, всё яркое, невероятно красивое, вкусное и, конечно же, дорогое. Набрав себе зефирюшек, я, наконец, почувствовала блаженство, так как глюкоза постепенно восстанавливала свою норму в моем организме, если не сказать, превышала до состояния слипшейся задницы. Света и Марина как всегда отделились, оставив нас у палатки с ободками-ушками, детскими коронами, шляпками и очень милыми мягкими игрушками. Ксюшка выбрала себе мягкие белые уши, Чон Мин достались тигровые кошачьи, Даша купила большой синий бант, немного странной формы, я – мини-шляпку с вуалью, крепящуюся на невидимках, а Гюнай - корону, конечно же, розовую. Девочки решили пойти покататься на большом корабле-маятнике, а мы с Гюнай поплелись скрашивать свой досуг в комнату страха.

Так я не смеялась уже давно: фальшивые призраки выскакивали из-за углов, сильно пугая визжащую от каждого шороха Гюнай, что доводило меня до истерики. Держась за живот, я обозвала выскочившего из-за угла человека в маске черепа и с наглухо надвинутым на лоб капюшоном: «Кьоун оппа*», чем вызвала у того непонимающий наклон головы. Как он меня сумасшедшей не обозвал… Ускоряя Гюнай тычками под рёбра, от чего она визжала ещё сильнее, мы довольно быстро обошли всю комнату и выбрались наружу, где я выслушала от нее не слишком лестное мнение о моих шуточках. На предложение пойти во второй раз она ответила отказом. Пугать её было забавно и после комнаты страха, так как она дёргалась от любого щелчка, чем я вдоволь и насладилась.

Соединившись с девочками, мы отправились изучать уличные аттракционы. Там были американские горки, огромный шест с маятником, откуда доносились дикие вопли, качели и самый ужасный на вид – высоченный широкий металлический столб, устремляющий ввысь отдыхающих, сидящих на круговой конструкции с креслами. Уже на самом верху, будто давая передышку для наслаждения Сеулом с высоты птичьего полёта, конструкция без предупреждения обрушивалась вниз в сопровождении визга и воплей решившихся на подобный подвиг людей.

– Ну, не-е-ет, - протянула я, выставив перед собой ладони, когда девочки встали, что удивительно, в небольшую очередь возле этого аттракциона, в то время как к другим стояли толпы.

– Один раз живём, - фаталистски проговорила Ксюша, подталкивая меня вперёд. – Неужели ты не хочешь попробовать хотя бы один аттракцион? Когда мы ещё будем в Сеуле…

– Ты смерти моей хочешь? Я и так ещё до конца в себя не пришла, - стала канючить я, чувствуя, как от одного только вида этого жуткого развлечения слабеют коленки. – Пожалуй, я пойду в туалет схожу лучше…