Коричневый след
Шрифт:
— У вас нет лишнего носового платка? Просто душат слезы. — Улла театрально всхлипнула.
— Не думаю, что это театр, Улла. У него в самом деле ничего больше нет. Благодаря отелю он кое-чего добился. "Уважаемый гражданин нашего острова" — так было написано в телексе зильтской полиции. Ты обратила внимание, он повесил золотой ключ в холле на видное место? И рядом грамота. Нет, здесь он не лжет. Скорее всего, только здесь.
Джимми, полагавший, что именно ему досталась важнейшая часть
К полудню он успел рассказать свою старательно заученную историю на пяти бензоколонках. В картотеке листской автомастерской ни одного наряда на ремонт белого "мерседеса" зарегистрировано не было. Следующим пунктом был Рантум. Деревушка укрылась за дюнами, которые защищали ее от прилива. Остров был здесь не больше километра в ширину.
Северо-западный ветер валил Джимми с ног. Согнувшись, он заковылял в направлении дома, отличавшегося от соседних разве что эмалированной табличкой с надписью: "Автомастерская Б. Ханзен. Лакокрасочные работы". Во дворе стоял просторный гараж, служивший, очевидно, мастерской. Джимми вошел, прикрыл за собою дверь и мгновение постоял, наслаждаясь отсутствием ветра.
Под полкой, уставленной банками с краской, сидел на деревянном ящике мужчина лет пятидесяти и курил. Его комбинезон — некогда, очевидно, белого цвета — имел теперь столько оттенков, столько банок с краской стояло на полке, из-за этого мужчина походил на попугая, и нос с горбинкой еще больше подчеркивал сходство.
— Извините за беспокойство. Во время каникул я отдыхал на Зильте. На стоянке кто-то стукнул мой автомобиль и исчез. Но свидетели видели. Белый "мерседес" с зильтским номером. Я заявил в полицию, но они не шевелятся. Вот и разыскиваю его сам. Восемьсот марок ущерба — это вам не просто так. Может, за это время вы устраняли повреждение лакокрасочного покрытия на каком-нибудь белом "мерседесе"?
Джимми заученно выпалил свою историю. Бой Ханзен слушал не без интереса. Докурив одну сигарету, он сразу же закурил следующую и при этом оглядел Джимми с головы до ног.
— Красивая история, — кивнул он. — Жаль только, концы с концами не сходятся.
— То есть как это?
Голос Джимми неподдельно задрожал от возмущения.
— Потому как зильтских номеров в природе не существует. Следовало проверить это, когда ты изобретал свою сказочку. Есть номера Северо-Фризских островов, и только.
— Ну и что, а разве он не может быть с этого острова?
— Может, мальчик, может. И из Хузума тоже. И из Кланксбюлля, или из Нибюлля, или из Воббенбюлля, или из еще черт знает какого Бюлля, а может, и с материка.
— И все-таки, вам не приходилось ремонтировать в сентябре белый "мерседес"? — сделал еще один заход Джимми.
— А я уже не помню, мальчик. Но постараюсь вспомнить, если ты скажешь, кого ищешь.
— Я и сам хотел бы это знать, — Джимми не вышел из своей роли, за что был награжден сердитым
Ханзен швырнул окурок на цементный пол, раздавил его, затем кряхтя выпрямился.
— Ну, бывай.
Он принялся рыться в шкафу с инструментом, не обращая больше внимания на Джимми.
А что, собственно, случится, если я скажу ему правду, подумал тот. Хотя бы фамилию. Судя по виду, он явно не кинется со всех ног в "Морской орел".
Как и большинство его сверстников, он предпочитал оценивать людей по внешности. А может, просто решил довериться своему брату, такому же рабочему-ремонтнику?
Когда тишина в мастерской стала невыносимой, он назвал фамилию владельца отеля.
— И ты полагаешь, эта важная птица станет штопать свою тачку у пляжного разбойника в Рантуме? Нет, мальчик, в эти круги он не вхож. Наверняка ремонтирует свой лимузин по контракту в лучшей мастерской Вестерланда, не здесь.
— Но в мастерской, что связана с ним контрактом, он тоже не появлялся.
— Ты что, спрашивал там?
— Не я, полиция.
— Тогда другое дело.
— Но где-то ведь ему починили машину!
Бой Ханзен в задумчивости почесывал огромный живот. От звука, производимого его ногтями, у Джимми по спине побежали мурашки. Он вздрогнул.
23
Итак, он снова появился, подумал Книппель, задергивая портьеру. Теперь можно спокойно вытянуться на кровати.
Но почему я никак не могу вспомнить его лицо? Я ведь долго тогда занимался его делом. Правда, с тех пор прошло тридцать пять лет. Но дело не во времени, по крайней мере не только во времени. Эмиль-то узнал его сразу, по одной фотографии в газете. А я узнать никак не могу, хотя полагаю, что это он.
А есть ли у меня основание для такого предположения?
Время уходит. Итак, Лембке появился здесь после того, как от нас сбежал Аугсбургер. И сразу упираемся в тупик. Никаких доказательств, одни гипотезы плюс мертвый свидетель. Бринкман прав. Так мы далеко не продвинемся.
Даже эта история с пальцем не так уж много дает, в том случае, конечно, если у него и в самом деле не хватает пальца. Что можно легко выяснить немедленно, спустившись в холл. Но сколько людей вернулось с войны с такими же ранениями? А я даже про этот палец не могу вспомнить, не говоря уже о его внешности.
Может, все дело в том, что я всего лишь шел по следу.
Эмиль же знал его как облупленного, в коричневой форме с резиновой дубинкой в руке, и потом в полицайпрезидиуме как преступника, обвиняемого в преступлении против человечности. Эмиль узнал его и через тридцать пять лет. Вот только уголовного кодекса Эмиль не знал. Иначе ему было бы известно, что все это теперь не наказуемо за давностью лет, ни избиения в комнате для допросов, ни крысиный яд, ни бегство из уголовной тюрьмы, ни черный рынок…