Король Драконов: сильнее смерти
Шрифт:
— Аргент должен знать! — отозвалась Уна. — Он листал древнюю книгу, помните, он показал нам то, что нашел о Пустоте?
— Но не показал, как от нее избавиться, — заметил Дерек. — Почему?
Вопрос этот, полный подозрения, неприятно резанул слух Уны, она покосилась на Дерека.
— Вероятно, на это есть какие-то причины, — ответила она, пожалуй, излишне резко, поспешно отстраняясь от молодого человека, и Дерек, нехотя выпуская девушку из своих объятий, посмотрел на нее с удивлением.
— Я не говорю, что их нет, — ответил он. — Но нам лучше было бы знать о том, как сладить с нею!
— Так в чем же дело, — весело ответил Демьен. —
Его готовность тотчас покинуть лес, эту полянку, его веселая беспечность произвела на Ежинку просто убийственное воздействие; радующаяся победе над Осенью, она вдруг поникла, ее сияющие глаза погасли, широкая улыбка сползла с личика. Отчего-то она была не готова тотчас расстаться с красивым веселым Королем, и думала, что он долго еще времени проведет в ее гостеприимном домике. Однако, сам Демьен так не думал; ему и в голову не приходило, что его желание поскорее ринуться на поиски отгадок к этому запутанному делу может кому-то не понравиться.
— Ее в кабинете нет, — меж тем заметила Уна. — Я хотела глянуть, но не нашла ее.
— Это не важно, — беспечно возразил Демьен. — У меня ведь есть Всеключ. Достаточно пожелать оказаться там, где эта книга есть, и открыть им любую дверь. Вы же позволите воспользоваться вашей дверью, Ваше Зимнее Величество? Мы пойдем на поиски ответов через нее.
Зима не ответил, лишь молча отступил с дороги Демьена, открывая ему путь к своему домику.
— Ежинка, — Демьен обернулся к замершей за его спиной девчонке. У той слезы почему-то уже наворачивались на глаза, она прятала покрасневшее лицо в пушистой шерсти песца, чтобы Демьен не заметил ее дрожащих губ. — Ты позаботишься о Зиме? В твоих руках мешочек со временем, да и о тайном ручье знаешь только ты. Тебе я оставлю и своего коня; а когда потом вернусь за ним, то принесу тебе новые сапожки в подарок.
— Конечно, — тихо ответила Ежинка, опуская взгляд, пряча от Демьена зареванные глаза. — Я сделаю все, что в моих силах.
— Не грусти! — приободрил ее Демьен. — Увидимся мы скорее, чем ты думаешь.
Уна и Дерек, продрогшие на зимнем морозце, рванули к дому Зимы, утопая в сугробах, а Зима, до того стоявший безмолвно и неподвижно, вдруг шагнул к Демьену и ухватил его за руку своей тонкой, полупрозрачной рукой, отчего по складкам королевской одежды рассыпался мелкими иголочками иней.
В этот миг Демьену показалось, что Зима хочет удержать его, не отпускать, оставить здесь, на свежем покрывале из рыхлого мягкого снега, чтобы он обернулся к Ежинке и что-то сказал ей, вероятно, очень важное, отчего лесная девчонка в серой шапке с яркой заплаткой перестала бы хныкать, а ее глаза вместо слез наполнились бы надеждой. Но Демьен не хотел ничего говорить. И Зима понял это по решительному взгляду Короля, по тому, как тот высвободил свою руку из ледяных пальцев. Разве что гребень на драконьей голове не встопорщил.
— Не спи по ночам, молодой Король, — сурово, отчасти зло произнес Зима, буравя Демьена недобрым взглядом. — Я видел твои сны, их зимние тени. Я знаю, тебя заманивают в ловушку, а ты поддаешься. Но сейчас слишком многое зависит от тебя, молодого болвана. Поэтому не поддавайся на волшебные сладкие сказки, как бы не тянуло тебя туда! Сон сродни смерти; ты и не заметишь, как та, что является тебе во снах, заиграет, залюбит, зацелует тебя спящего, и ты никогда уж не проснешься.
— Хорошо, — ответил Демьен, рассерженно сверкнув глазами. Никто никогда не говорил ему, что он болван, но, кажется, Зима был не самым мягкосердечным и добрым существом на этом свете, поэтому Демьен не стал высказывать свое недовольство, а просто последовал за друзьями.
— Что он сказал тебе? — поинтересовался Дерек, когда Демьен, догнавший их на пороге, достал из кармана Всеключ.
— Велел не спать ночами, — дрожа от холода, ответил Демьен, поспешно отыскивая замочную скважину на стылом льде, к которому пальцы примерзали. — Не то недруги доберутся до меня.
— А мне показалось, — заметила Уна едко, — что он тебя хотел заставить объясниться с той вон девушкой. Она опекает его и заботится о нем, а он, похоже, заботится о ней — так, как заботился бы отец. Сдается мне, он хотел с тебя спросить за ее похищенный покой. Она расстроилась, когда ты собрался уходить. Я видела.
Демьен, повернув ключ в замке, обернулся и глянул через плечо на Ежинку, его темные брови сошлись на переносье.
— Мне показалось, — так же едко продолжила Уна, — она в тебя влюбилась. По уши втрескалась. Вон как смотрит вослед, глаза на мокром месте. Поосторожнее бы Вы, Ваше Величество, улыбались девушкам!
— В этой жизни, — огрызнулся Демьен, — даже короли не всегда получают то, что хотят! Так отчего лесной девчонке должно все доставаться без труда и по первому слову? Потому что сам Король Зима пригрозит отморозить мне все, что только можно? Нет, она очень милая и хорошая, — заметив осуждающий взгляд Уны, тотчас же произнес он, — она действительно помогла нам всем, но…
Всеключ с музыкальным звоном повернулся в замочной скважине еще раз, ледяная дверь распахнулась, и в лица замерзшим путешественникам пахнуло теплом и запахом нагретого вина, запахло чем-то знакомым, почти родным. Уна, наверное, ни с каким другим запахом в мире не спутала бы знакомый запах академии.
А потому все трое тотчас перестали препираться и просто шагнули в отворившуюся дверь.
Глава 9. Отчаянная вылазка
Демьен очень не любил, когда ему указывали что делать, и гневные взгляды отцов хорошеньких дочек не любил тоже. А потому поведение Зимы, его полный осуждения вид, здорово Демьена разозлил. Да что там не любил — сам Алый Король в свое время не позволял себе даже слова произнести, чтобы заставить сына так или иначе относиться к человеку! Демьен оценивал людей сам, и относился к ним так, как они того заслуживали — на его взгляд.
— Как будто я кого-то обесчестил, а не оказал наивысшую честь! — бормотал рассерженный Демьен, здорово раздосадованный тем, что в его отношения с нечаянной лесной помощницей вмешивается кто-то третий. А подобные вмешательства разгневанных папаш стали происходить все чаще — с тех самых пор, как Демьен надел корону.
Приглашал ли он девиц на танец на королевских балах, которые неизменно устраивали в честь крупных праздников, или просто обращал внимание на какую-нибудь родовитую барышню, перекидываясь с ней парой ничего не значащих слов — все заканчивалось одинаково. Девица отчего-то тотчас воображала себе, что Король с нею флиртовал и как-то иначе относится к ней, не так, как ко всем прочим. Навыдумывав себе всякого, она тотчас же начинала питать некие надежды, которые очень скоро разбивались в пух и прах, а ее папаша-придворный дрожащим голосом узнавал потом у Демьена, смеет ли его чадо надеяться на очередное приглашение на бал.