Король гор. Человек со сломанным ухом
Шрифт:
— Извольте забрать ваши деньги. Вы богаты?
— Разумеется.
— Не ваш ли это несессер?
— Он принадлежит моей дочери.
— Прошу также забрать все, что принадлежит вашей дочери. Вы очень богаты?
— Я очень богата.
— А остальные вещи принадлежат вашему сыну?
— Этот господин мне не сын. Он немец. Раз я англичанка, то, как у меня может быть сын немец?
— Вы совершенно правы. Ваш годовой доход достигает двадцати тысяч франков?
— Он гораздо больше.
— Принесите этим дамам ковер! То есть вы имеете тридцать тысяч франков годового дохода?
— Мы гораздо богаче.
— Этот Софоклис — деревенщина, я вправлю ему мозги. Логотет, скажи, чтобы приготовили обед дамам. Вы хотите сказать, сударыня, что вы миллионерша?
— Так оно и есть.
— Мне очень стыдно за то, как с вами обращались. Вы, конечно, знакомы с многими важными особами в Афинах?
— Я знакома с английским послом, и, если вы позволите себе!..
— О, сударыня!.. Вы наверняка знакомы с коммерсантами и банкирами?
— Мой брат, который сейчас находится в Афинах, знаком с многими местными банкирами.
— Это потрясающе! Софоклис, иди сюда! Проси прощения у дам.
Софоклис что-то пробормотал сквозь зубы, а Король не унимался и продолжал его воспитывать:
— Это благородные английские дамы. Они миллионерши! Их принимают в английском посольстве, их брат знаком со всеми афинскими банкирами!
— Так и есть! — воскликнула миссис Саймонс.
Но Король, не слушая ее, продолжал:
— Ты должен был обращаться с этими дамами обходительно, как подобает при общении с богатыми людьми.
— Верно! — сказала миссис Саймонс.
— Ты должен был вести их сюда осторожно.
— Интересно, почему? — прошептала Мэри-Энн.
— Ты не должен был трогать их багаж. Когда встречаешь в горах важных особ, столь же уважаемых, как эти дамы, ты должен ласково их поприветствовать, привести со всем почтением в лагерь, охранять со всей возможной осмотрительностью, вежливо предоставлять им все, что необходимо для комфортной жизни, и продолжаться это должно до тех пор, пока их брат или английский посол не пришлют за них выкуп в размере ста тысяч франков.
Бедная миссис Саймонс! Дорогая Мэри-Энн! Они никак не ожидали, что им объявят такой приговор. Зато меня он нисколько не удивил. Я с самого начала знал, с каким хитроумным негодяем нам предстоит иметь дело. Поэтому я немедленно взял слово и сказал ему прямо в глаза:
— Ты можешь оставить себе все, что у меня украли твои люди. Больше ты от меня ничего не получишь. Сам я человек бедный, у моего отца нет ни шиша, а братья питаются черствым хлебом. Я не знаком ни с банкирами, ни с послами, и если ты намерен и дальше меня кормить в надежде получить выкуп, то я могу поклясться, что делать ты это будешь за свой счет.
В толпе слушателей послышался недоверчивый шепот, но Король, как мне показалось, поверил моим словам.
— Если дело обстоит именно так, — сказал он мне, — то я не стану держать вас у себя против вашей воли. Будет лучше, если я вас отправлю в город. Мадам передаст с вами письмо для мистера брата, и вы уйдете прямо сегодня. Если же вы решите задержаться на один или два дня, то в моем лице вы найдете гостеприимного хозяина, тем более что, как я понимаю, вы явились сюда с этой большой коробкой не для того, чтобы любоваться пейзажем.
После такой короткой речи мне сильно полегчало, и я обвел присутствующих довольным взглядом. Взглянув на окружающую действительность глазами гостя, а не пленника, я нашел, что Король с его секретарями и солдатами не так уж ужасен, а обступившие его лагерь скалы выглядят довольно живописно. Внезапно у меня ослабло желание возвращаться в Афины, и я решил, что было бы неплохо провести два или три дня в горах. Кроме того, мне показалось, что я мог бы дать парочку полезных советов матери Мэри-Энн. Несчастная женщина явно перевозбудилась, и это могло стать причиной ее гибели. Если же она категорически откажется платить выкуп, тогда ее гибель станет неизбежной. А какие несчастья обрушатся на прелестную головку ее дочери, если Англия не успеет прийти им на помощь? Я решил, что не смогу их покинуть, не рассказав страшную историю девушек из Мистры. Имелось еще одно обстоятельство, ради которого я готов был задержаться в гостях у бандитов. Вам известна моя страсть к ботанике. Так знайте, что в конце апреля флора Парнаса таит в себе массу соблазнов. В этих горах попадаются всемирно известные и крайне редкие растения, наибольший интерес из которых представляет Boryana variabilis, открытая господином Бори де Сен-Венсаном и названная так в его честь. Разве мог я передать гамбургскому музею свой гербарий без Boryana variabilis?
Подумав, я сказал Королю:
— Я готов воспользоваться твоим гостеприимством, но при одном условии.
— Что за условие?
— Ты вернешь мне мою коробку.
— Хорошо, я согласен. Но у меня тоже есть условие.
— Я слушаю.
— Вы скажете мне, зачем она вам нужна?
— Всего-то! Я собираю растения и складываю их в эту коробку.
— А зачем вы ищете растения? Чтобы их продать?
— Придет же такое в голову! Я не торговец, я ученый.
Он протянул мне руку и с нескрываемой радостью сказал:
— Я очень рад. Наука — прекрасная вещь. Мои предки были учеными и, возможно, учеными станут мои потомки. Ну а мне, чтобы стать ученым, просто не хватило времени. В вашей стране уважают ученых?
— Они пользуются бесконечным уважением.
— Они хорошо устраиваются в жизни?
— Бывает и такое.
— Им хорошо платят?
— Неплохо.
— Им вешают на грудь цветные ленточки?
— Время от времени.
— Правда ли, что города соперничают между собой, стараясь привлечь к себе ученых?
— В Германии именно так и обстоит дело.
— Верно ли, что смерть ученого считается большим несчастьем?
— В этом нет сомнений.
— Все что вы сказали, доставило мне большую радость. Я понял, что у вас нет повода быть недовольным вашими согражданами.
— Как раз наоборот! Благодаря их щедрости я и приехал в Грецию.
— Вы путешествуете за счет своих сограждан?
— Вот уже шесть месяцев.
— Вы, стало быть, весьма образованный?
— Я доктор наук.
— Существует ли в науке более высокая степень?