Король Крыс
Шрифт:
Прикинув все «за» и «против», Лютый решил, что второй вариант более вероятен. «Мы его маленько подранили», — признался перед смертью Минька. Человек с огнестрельными ранениями первым делом обращается в больницу, но покойный, звеньевой внуковских, утверждал, что у противника была какая-то сумка, которой он дорожил настолько, что даже прикрывал ее своим телом во время перестрелки. Получалось, что сначала наймит Кактуса должен был спрятать сумку и лишь потом заняться собой.
Нечаев, прекрасно разбиравшийся в подглядывающей и подслушивающей технике, понимал: записать его беседу с Прокурором с расстояния пятидесяти метров (приблизительно на таком удалении и находилась та двадцать первая «Волга») — не проблема.
Все это означало лишь одно: Максиму следовало как можно скорей отыскать и самого соглядатая, и собранную им информацию. Надо было спешить, надо было приложить все усилия, чтобы успеть первым.
Но сперва предстояло решить еще один вопрос.
Сытый, который ошивался под дверью пыточной, мог слышать слова внуковского и истолковать их по–своему. А в том, что этот тип непременно передаст их Кактусу, сомневаться не приходилось. И потому прежде всего предстояло ликвидировать Сытого.
Сидя за рулем тяжеловесного «Шевроле- Блейзера», Лютый неторопливо катил по Ленинскому проспекту. Снег, выпавший за ночь, уже растаял, превратившись в холодную водянистую жижу. Низкое небо было серым и мрачным, и лишь разноцветные огоньки предновогодней иллюминации на столбах да огни реклам напоминали, что до конца старого года оставалось всего несколько дней.
У перекрестков и выходов из метро суетились люди, тащили продуктовые сумки и растрепанные елки, торопились домой — к семье, к уюту.
Когда-то и Максим жил такой жизнью: ходил по магазинам, выбирая подарки родным и близким, а вернувшись домой, окунался в атмосферу предпраздничной суеты. И молодая жена, встречая его в прихожей, виновато улыбалась: «Опять у меня пирог не получается…».
А маленький сын, едва проснувшись утром нового года, спешил в зал, где стояла елка: «А что мне Дедушка Мороз подарил?».
Когда это было? И было ли вообще?
Лютый тряхнул головой, стараясь прогнать так некстати всплывшие в памяти воспоминания. Теперь ему следовало думать о другом…
Неслышно шелестел двигатель, и этот звук навевал ощущение спокойствия и относительной безопасности. Проехав несколько перекрестков, Нечаев перестроился вправо — неподалеку отсюда, в тихом переулке, снимал квартиру Сытый. Притормозив, Максим сунул руку в карман и, нащупав черную коробочку пейджера, положил ее на приборную панель. Затем достал из-под сиденья небольшой пакетик и зашелестел целлофаном, извлекая взрывчатку.
После непродолжительных манипуляций взрывчатка была должным образом подсоединена к пейджеру — получилось готовое радиоуправляемое взрывное устройство. Достаточно замаскировать это устройство в подъезде, дождаться появления жертвы, после чего передать через диспетчера любое сообщение «абоненту», чтобы взрывчатка, управляемая невидимым импульсом, сработала.
Именно на это и рассчитывал Лютый.
Слегка загримировавшись, Максим оставил джип в нескольких кварталах от дома Сытого и неторопливо двинулся в нужном направлении. Сперва внимательно осмотрел прямоугольник двора: припаркованные на ночь машины, покосившаяся беседка, мусорные баки, испещренные аэрозольной краской.
Темно–серого джипа «Ниссан–Террано», на котором в последнее время разъезжал авторитет, не было. Максим незаметно провел рукой по капотам припаркованных машин — они были холодными. Бросил взгляд на окна, осмотрелся вокруг, наметив несколько возможных путей отступления.
Сунув самодельное взрывное устройство в почтовый ящик, он двинулся в дом напротив, откуда хорошо просматривался подъезд с заряженным взрывчаткой почтовым ящиком. Еще раз прикинул, за какое время диспетчер пейджинговой станции передаст информацию, вновь и вновь прокручивая в памяти возможные форс–мажоры: загруженность операторов вечером, любопытство детишек, которые иногда интересуются чужой почтой.
Вроде бы все сделано грамотно, и теперь оставалось лишь ждать.
Глядя, как по улице за домом Сытого проносятся автомобили, унося в темноту морковнокрасные огоньки габаритов, Лютый невольно задумался над своим теперешним положением. Выходило, что он, Максим Нечаев, становился одновременно и преследуемым, и преследователем. Так издавна повелось в России: даже самый влиятельный человек, вступив на тропу войны, зачастую становится охотником и дичью, палачом и жертвой в одном лице.
М–да, такие вот «особенности национальной охоты», — невесело прошептал Лютый, вглядываясь в разреженную огоньками тьму двора.
Постоял, бросил окурок, вновь оглянулся и двинулся на последний этаж.
Во дворе по–прежнему никого не было — у мусорного бака истошно орали коты, в подъезде изредка гудел лифт, да иногда в соседнем дворе срабатывала автомобильная сигнализация, и каждый звук заставлял Нечаева чуть заметно вздрагивать.
Неожиданно внизу послышался негромкий шелест автомобильного двигателя, и Максим осторожно выглянул наружу. Во двор, поблескивая хромированными дугами кенгурятника, медленно и важно въезжал «Ниссан–Террано» — в холодном электрическом свете резкие контуры джипа выглядели рельефно и зловеще.
Лютый извлек из кармана мобильный, быстро набрал номер диспетчера пейджинговой станции.
Алло, девушка! Добрый вечер. Передайте, пожалуйста, абоненту номер пять ноль четыре шесть восемь следующее: «С Новым годом, с новым счастьем!». И подпись: «Привет из Очакова».
Максим слышал, как диспетчер зашелестела клавиатурой компьютера, — это означало, что радиоимпульс будет послан на пейджер через несколько секунд.
Нажав отбой, Максим вновь выглянул во двор. Из джипа выходили двое — огромный амбал в коротком кожаном плаще (личный водитель и телохранитель Сытого) и сам хозяин.
Первым в подъезд вошел охранник. Осмотрелся, махнул рукой Сытому: мол, все чисто, можешь идти.
— С новым счастьем! — тихонько проговорил Максим, весь обратившись в слух.
Спустя мгновение мирную тишину предновогоднего московского дворика расколол страшной силы взрыв: жалобно зазвенели стекла, на землю с глухим стуком посыпались кирпичи, куски штукатурки, испуганно закричали вороны, пронзительно полыхнул и тут же смолк чей-то крик.
Уже через пять минут неповоротливый «Шевроле–Блейзер» медленно выкатывал из соседнего двора.