Королева фей (фрагмент)
Шрифт:
Дракон беду свою усугубил,
Разжав одну из лап за неименьем сил.
43 Другая лапа всё ещё держалась,
Как будто бы вцепилась в щит навек
И, окровавленная, не разжалась,
Когда собрал все силы человек
И лапу, наконец, мечом отсек,
Но всё же лапа на щите висела,
Как будто щит - спасительнейший брег,
Пристанище для дьявольского тела,
В котором злоба ненасытная засела.
44
Кровавая его бесила рана;
Был небосвод подёрнут огневым
Подобием сернистого тумана;
Казалось, извержение вулкана
Свирепствует в долинах и в горах,
Дыханьем раскалённым урагана
Утёсы превращая в дробный прах,
Распространяя мрак и страх в иных мирах.
45 От этого смертельного огня,
Который прямо к рыцарю тянулся,
Героя не могла спасти броня;
Отважнейший невольно отшатнулся,
Но от него Господь не отвернулся,
Помог ему, предотвратив беду,
И, отступая, рыцарь поскользнулся
(Земная грязь подобна в этом льду);
Так заживо упал он к своему стыду.
46 Произрастало и плодоносило
Там древо жизни вечной, чьи плоды
Святым багрянцем небо оросило;
Питательней не может быть еды
Для человека, хоть среди вражды
Он, слабый, согрешил и пал, виновный;
Благословил сим деревом сады
Святые Бог, властитель наш верховный,
Хоть не достоин сих даров наш род греховный.
47 Оно произросло из почвы той,
Благоприятной каждому растенью,
Которая с природою святой
Был едина, чуждая смятенью;
Тот край обрёк насельник запустенью;
Другое в мире дерево росло;
Оно влекло людей не только тенью;
Нам плод его открыл добро и зло,
Что человечеству погибель принесло.
48 Осталось древо жизни благодатным,
И от него целительный бальзам
Проистекал потоком ароматным,
Блаженным предназначенный сердцам,
Как будто дождь отрадный лился там,
Наперекор земному опасенью
Жизнь возвращая даже мертвецам,
Судьбою предназначенным к спасенью,
И рухнул рыцарь под его целебной сенью.
49 Зверь подступиться к дереву не мог,
Поскольку по природе был смертелен,
А дерево - живительный исток:
Дух жизни с ним от века неразделен,
А зверь на разрушение нацелен,
Но дерево куснуть ему не в мочь;
Туман меж тем поднялся из расселин,
И снова солнце удалилось прочь
И факел свой зажгла в пустынном небе ночь.
50
Увидела, как повалился он,
Измученный, под сень святого древа,
Где обмер или погрузился в сон;
С целительнейшей из древесных крон
Бальзам стекал, пока её зеницы
Оплакивали тягостный урон
И ждали восхитительной денницы,
Привыкнув уповать на мощь его десницы.
51 И вышла вновь Аврора в небеса,
Покинув ложе древнего Тифона;
Её золотокудрая краса
Не нарушала вечного закона;
Глаз не сводила Уна с небосклона,
Откуда скрылся хор небесных тел;
В цветах среди сияющего лона
Заря вступила в светлый свой предел;
В лазури весело ей жаворонок пел.
52 Встал рыцарь, преисполнен силы новой,
От ран и от ушибов исцелён;
И вздрогнул зверь, пожрать его готовый,
Явлением внезапным изумлён;
Он полагал, что рыцарь истомлён
И может быть без промаха проглочен,
А он, оказывается, силён,
И супостат был этим озабочен,
По-прежнему в броске своем жесток и точен;
53 Способный устрашить любую рать
Отверстой бездной дьявольского зева,
Дракон готов был рыцаря пожрать,
А рыцарь, освежённый соком древа,
Был преисполнен праведного гнева
И, как орёл, ответил на бросок,
Вонзая в кровеносный сумрак чрева
Драконова блестящий свой клинок,
Кровавый захлестал из темноты поток.
54 Так пал дракон, и дрогнула земная
Твердь, по которой кровь его текла;
Так пал дракон, и туша кровяная
Была земле и небу тяжела;
Так пал дракон, как рушится скала,
Которую подтачивал упорный
Безжалостный прибой, пока дотла
Не разорил скалы Нептун злотворный;
Так пал дракон, как будто кряж низвергся горный.
55 И содрогнулся победитель сам,
Увидев неподвижную громаду,
Ещё не веря собственным глазам,
Приблизиться к поверженному гаду,
Едва решилась дева, чтобы взгляду
Открылся весь чудовищный массив:
Зверь, павший вопреки огню и смраду;
Героя нежно поблагодарив,
Уверилась она: Всевышний справедлив.
ПЕСНЬ ХII
17 И произнёс тогда король-отец:
"Вы, милый сын мой, восторжествовали
И гавани достигли, наконец;
Вы в странствиях скорбели, воевали;
На этом свете кто-нибудь едва ли