Королевская канарейка
Шрифт:
Обсасывая колючие кружева леденцовых крылышек и запивая приторным зельем, вздыхала и думала, что у меня кое-что слипнется, а владыка продолжал:
— Сын выстрелил великолепно. Надеюсь, удача будет на моей стороне, и мой выстрел тоже окажется успешным, — и засмеялся моему смущению, — поверь, Блодьювидд, я для тебя лучше уже хотя бы потому, что постился неделю и в нас обоих ещё не остыл жар костра; аранен же всё, что мог, отдал, и сегодня не слишком годится для… этого.
Помолчал и вдруг обнял, прижался и отчаянным голосом попросил:
— Знаю, что жадничаю,
На эту горячую просьбу я только вздохнуть могла:
— Ах, ваше величество, если б от меня зависело, вы бы самого Феанора в многодетности переплюнули.
Судя по тому, как Трандуил посмотрел в ответ, он, во-первых, очень этого хотел, а во-вторых, верил, что мои желания много значат в мире Арды. Грозная надежда стать отцом десятка детишек засветилась на лице владыки, и он, похоже, с трудом себя сдержал, чтобы не уйти с праздника прямо сейчас. Кажется, эльфов здорово заводит мысль, что от определённых занятий ещё и дети бывают. Удивительно. Это, конечно, потому, что у них детей мало. Людей-то та же мысль скорее охлаждает.
Затаив насмешку поглубже, видела, что владыке не терпится: и губу закусывает, и на Эарендиль этот взглядывает поминутно, а успехи лучников интересуют его мало. Я, по совести, не верила в возможность забеременеть, да ещё и от не слишком плодовитого эльфа, и надеждой не тешилась. А чувствовала себя дрянно, но теперь хоть понимала, что это гормоны играют, и старалась просто перетерпеть сволочное настроение, не испортив его попутно никому из окружающих. Потряхивало всё сильнее, и я с облегчением ушла с праздника. Завтра наверняка лучше станет, и я смогу порадоваться танцам и песням как следует.
— Valie, что ж у тебя руки-то такие холодные, неужто боишься? Я нежен буду, что ты…
Я и правда не видела, чтобы Трандуил так заводился, и его напряжение немного пугало.
— Пожалуйста, не надо торопиться.
Просьба заставила его досадливо вздохнуть и повернуть к горячим источникам.
В раздевалке обессиленно опустилась на скамью и молча смотрела, как он раздевается, снимая с себя меч, украшения и одежду. Раздевшись, остановился, давая на себя посмотреть. Бледное совершенство его тела странным образом подчёркивалось и диссонировало с раздутым багровым членом.
— Желанная, ты же видишь, как моё тело просит, это мучительно, — голос был почти умоляющим, — что ж ты, прошу тебя…
Неловкими пальцами попыталась расстегнуть ожерелье. Они соскальзывали с застёжки, ничего не получалось. Беспомощно взглянула на Трандуила.
— Встань на скамью, valie. Не напрягайся, не думай ни о чём, я всё сделаю сам, — его шёпот, как всегда, расслаблял.
Судорожно вздохнула и почувствовала, как действительно перестаю думать. Такое это было облегчение.
Встала, и лицо моё оказалось рядом с его, красивым, бледным от желания. Обняла, собрала его волосы у затылка в руку, сжала — и наконец воспламенилась.
Лениво разгораясь, с тайным наслаждением смотрела,
Владыка, как всегда, бухнулся в первую попавшуюся скальную ванну, вскипавшую подземными горячими ключами. Я обычно выбирала другую, но сейчас последовала за ним, расположилась напротив и ногой отыскала его ногу. Тихонько вела пальцами всё выше и выше, сначала просто провоцируя, а потом увлёкшись ощущением его подрагивающих мышц, и наконец прикоснувшись к промежности. Его лицо на мгновение окаменело. Усилием воли расслабившись, проронил:
— Ты сегодня на удивление лишена чувства самосохранения, emma vhenan, — голосом ленивым и насмешливым.
Пожав плечами, улыбнулась:
— Расслабилась, перестала напрягаться.
— Удачно получается, — суховато, с улыбочкой углом рта.
Опустила глаза, издевательски подумав, что здесь-то он меня брать не станет, а до спальни ещё далеко, и протянула руку. Тут же перехваченную.
— Я хочу взять тебя в опочивальне, на ложе, — внятно, сквозь зубы.
— Пожалуйста, пойдём туда.
В спальне, не взглянув на кубок с расслабляющим зельем, потянула Трандуила к кровати:
— Ложись, ложись…
— А’maelamin, ты хоть смажь его, — он подал хрустальный флакон.
— Я и так мокрая.
— Пожалуйста. Боюсь сделать тебе больно.
Нежно проведя по бархатистой поверхности, подумала, что такой грубой эрекции у него ещё не видела, и, не удержавшись, поцеловала.
— Нет, нет, не это… Не знаю как, но ты сейчас сядешь на мой кол, со смазкой или без, — он заставил перекинуть ногу через себя и попытался войти.
Вывернувшись, всё-таки открыла флакон. Сильно запахло сиренью. Удивилась, когда вылила на Трандуила больше половины и он даже не вздрогнул от холода.
— Там всё такое раскалённое, что он не чувствует ничего, кроме желания втолкнуться, но я не хочу, чтобы больно… не сдвигай ножки, позволь подготовить тебя, — и он вылил остатки себе на руку.
Я замерла, позволяя войти в себя пальцами.
— Не надо так ухарски пытаться овладеть мной, ты же маленькая, тебе даже на мои пальцы сесть тяжело. Расслабься, я нежно войду, — он осёкся и вскрикнул, входя тремя пальцами и одновременно размазывая смазку по члену.
Забыв о нежности, едва дыша, вцепился в бёдра, надавил снизу и начал проталкиваться. Зло улыбнулся:
— Что ж ты наверх по столбу пытаешься взобраться? Доставь мне удовольствие, опустись ниже, valie.
— Пожалуйста, не надо, я сама, — и я поднялась ещё повыше.
И тут же была подмята обезумевшим Трандуилом, шепчущим, что он мечтал о близости, что не может больше.
Брезжило утро, когда он отнёс меня на мою кровать. Осторожно укладывая, шептал: