Королевская охота
Шрифт:
— Я взял бы одну и не оставил бы другой.
— Вы есть вы, а я есть я, и поневоле повинуюсь своей природе.
— Итак, вы решились не похищать герцогиню Беррийскую?
— Решился.
— Да покровительствует вам тень Сципиона, мне же вас жаль.
— Жалейте, сколько вам будет угодно, но исполните то, чего я требую.
— А, вы о дуэли?
— Да.
— Вы все об одном и том же. Посмотрим, какие у вас причины.
— Можно не похищать герцогиню, но для этого нужен предлог. Дуэль будет служить таким предлогом.
— Как
— Это же очень просто. Обе любви опутывают меня, как гордиев узел. И то, чего не могут развязать…
— Разрубают.
— Поэтому мы любезно будем драться, и вы мне нанесете удар шпагой.
— Я вам? Но вы же знаете, что это невозможно!
— Вам в том помогут.
— Конечно, если вы не будете защищаться.
— Вы должны будете меня ранить. Мне только того и нужно.
— Потом?
— Остальное само собой разумеется. Раненый, я ложусь в постель и не являюсь ко двору. Герцогиня забудет меня, и когда я вернусь в Версаль, о похищении и разговоров больше не будет.
— Прекрасно придумано.
— Итак, вы решаетесь?
— Как я могу вам отказать? Эта дуэль дает мне возможность оказать вам услугу и сделать глупость…Достаточно, чтобы убедить меня.
— Хорошо. Я вас буду ждать.
— На рассвете моя шпага и я будем к вашим услугам.
Двое молодых людей сделали несколько шагов по направлению к дворцу.
— Кстати, — спросил Поль, — а вдруг герцогиня станет упорствовать в своей любви к вам?
Эктор пожал плечами.
— Вы знаете, что прихоти — это розы души и живут одно утро.
— Это справедливо, но бывает, что когда оборачиваются спиной к счастью, оно начинает вас преследовать.
— Тогда я приму крайние меры.
— Какие?
— Я женюсь.
— Самоубийство, — весело воскликнул Поль, — это геройство.
— Нет, это любовь.
На другой день все произошло, как условились: два друга стали под аркадами Марлийского водопровода в присутствии секундантов. Они вежливо раскланялись и бросили шляпы на траву.
— Итак, вы настаиваете, маркиз? — сказал Поль с важным видом.
— Вы знаете, граф, что я никогда не отказываюсь от своих слов, — отвечал тем же тоном Шавайе, едва удерживаясь от смеха.
— Так начнем, мсье.
Эктор и Поль выхватили шпаги.
— По крайней мере, забудем прошлое, граф, что бы ни случилось, — сказал Эктор, протягивая руку противнику.
— Я и не думал иначе!
И, наклонившись к уху Эктора, Поль тихо прибавил:
— Не забудьте быть очень неловким.
— Сделаю в лучшем виде.
— Если вы меня убьете из-за такой глупости, я умру безутешным.
Эктор лишь улыбнулся. Два дворянина поклонились и скрестили оружие.
Эктор защищался достаточно для серьезной дуэли, после чего позволил себе пропустить укол шпагой в плечо. Брызнула кровь, и Фуркево опустил клинок.
— Вы, кажется, ранены? — произнес он.
— Мне самому тоже так кажется…Однако, если вам угодно продолжать…
— Нет, нет, — отвечал Поль, смеясь, — не стоит умирать из-за подобной безделицы.
Завязавши платком рану, Эктор поблагодарил своего секунданта, Фуркево — своего. Двое молодых людей сели в карету и отправились в Париж.
— Теперь вам следует, — сказал Эктор, — предупредить герцогиню Беррийскую о случившемся.
— Да, поручение довольно щекотливое.
— Поэтому-то я и доверяю его вам.
— Это очень любезно с вашей стороны, однако что я скажу ей?
— Что хотите.
— Скоро сказано, но трудно выполнить. Милая прихоть хорошенькой женщины родилась в её сердце…
— В сердце? — с недоверчивым видом прервал Эктор.
— Или ещё где хотите, — отмахнулся Поль. — Место не влияет на каприз, и как тяжкий шмель, опускающийся на распустившуюся розу, я грубо раздавлю все мечты её весны. Но мой поступок отвратителен, смешон, сумасброден…Он не согласуется с правилами всей моей жизни, и я заслуживаю, чтобы первый бродяга проколол меня насквозь шпагой за мое согласие на вашу затею…Если она заплачет, что я сделаю с её слезами?
— Но, — возразил Эктор, — мифология, на которую вы ссылаетесь так часто, не говорит, что покинутая Ариадна умерла с горя.
Поль посмотрел пристально в глаза Эктору.
— Уж не думаете ли вы, что я способен играть роль торжествующего Бахуса?
— А почему?
— Счастье делает вас неверующим и легкомысленным одновременно. Влюбленный в мадмуазель де Блетарен, вы не думаете, что она могла бы вас когда-нибудь забыть. Равнодушный к герцогине Беррийской, вы считаете, что она забудет вас завтра же. Одной вы охотно согласились бы выдать свидетельство вечной верности. И вы же готовы усомниться в постоянстве другой. Сердце человека — лабиринт.
— Потому-то я и советую вам взять нить Ариадны, — отвечал, смеясь, Эктор.
С наступлением вечера, весь укутавшись от чужих глаз, Эктор отправился в карете в павильон Кристины.
Кристина побледнела при виде крови, но Эктор успокоил её.
— Мне осталось только это средство, чтобы не разлучаться с вами, и я к нему прибегнул, — сказал он.
— Дуэль! — вскричала она.
— Да, — подтвердил несколько смущенный Эктор, — дуэль без причины, последствия которой соединят меня с вами.
Кристина умолкла и не очень жаловалась на рану, принуждавшую мсье де Шавайе оставаться дома.
В тот же день Фуркево возвратился в Версаль, куда переехал двор. Его живой характер заставлял видеть лишь приятную сторону возложенного на него странного поручения. То, что ужасало его в первую минуту, теперь забавляло.
Когда он вступил в игорный зал, герцогиня Беррийская, по обыкновению, занимала один из столов; её окружала многочисленная толпа. Дукаты сыпались на бархат.
Полю удалось поместиться возле герцогини. Нужен был лишь случай с ней заговорить.