Королевский десерт
Шрифт:
– Опаньки…
Глава шестая
август 2016,
Санкт-Петербург
От визита журналиста, особенно с утра пораньше, ничего хорошего ждать не приходится. Вообще подполковник Борис Брониславович Седых, за глаза именуемый подчиненными, разумеется, «БиБиСи», к пишущей братии относился не просто отрицательно. Он их терпеть не мог.
Сущность сей напасти, по его мнению, лучше всего определяла формула, в свое время выведенная одним из них же: «Чудище обло, озорно…» и далее по тексту его «путешествия». Но того борзописца за наглую писанину мигом пристроили куда следует, а нынешние Радищевы живут-поживают, бумагу марают, всюду лезут и к тому же удостоились чести зваться «четвертой властью».
Поэтому Борис Брониславович отнюдь не обрадовался, когда к нему, не успевшему еще допить утренний кофе (не дома же этим заниматься), без стука и непонятно как миновав бдительную Аллочку, ввалился высокий молодой человек с характерным ищущим выражением на небритой физиономии.
«Тоже еще манера, я вам скажу! – мысленно прокомментировал явление БиБиСи, – Где это видано – элементарную неряшливость выдавать за модную импозантность?! Ах, трехдневная щетина! Ах, Брэд Питт и прочие Клуни! Ободрать бы тебя, щенка, опасной бритвой, да на сухую… Знал бы впредь, куда и в каком виде можно, а куда нельзя!»
– Доброе утро, господин подполковник! Или следует говорить «товарищ»?
– Следует-беседует… Следует спрашивать разрешения войти! – подполковник отодвинул чашку и воззрился на вошедшего с нескрываемым раздражением, – Кто вы такой и как сюда попали?
– Пресса, – небритый предъявил глянцевую картонку, – Я – Борис Шацкий-Позоров. Ваш тезка, верно? Представляю одно из популярнейших в городе изданий. Еженедельник «Ночной кошмар». Читаете?
– Не имею привычки портить зрение подобным чтивом, – ох, остынет кофеек, вкусного начала дня не получится. Тезка… мало мне Ельцина с обоими Березовскими! Кто пустил? Обязательно накажу бездельников! – Чем обязан?
– Я к Вам прямо из убойного, они ребята гостеприимные, знают: с нами отношения лучше не портить, – наглец приблизился, без разрешения сел в одно из «гостевых» кресел, – Я ненадолго. Один вопрос, не для печати. Позволите? Не бойтесь, диктофона у меня при себе нет.
– Нечего мне бояться! Какой вопрос, давай быстро, – БиБиСи незаметно для себя перешел на привычное «ты», – Время – деньги!
– Деньги – бумага. А время само по себе ничего не стоит, ценность ему придает насыщенность информацией, – выдал щетинистый визитер сочиненный на ходу афоризм, – Вопрос такой: когда начнется следствие по делу об убийстве известного бизнесмена Дмитрия Тришина?
– Не слыхал о таком… – в тишине кабинета явственно раздался скрип то ли стула, то ли шестеренок в лысеющем черепе подполковника. Очередная заказная мокруха? Бомба, пуля? Неужто сегодня ночью? В сводке не значится…
– Не слыхали о бизнесмене или об убийстве? – назойливый писака зудел почище ночного.. нет, не кошмара, пока обычного комара, – Его труп обнаружили вчера на западной оконечности Острова. Местная полиция комментариев не дает, и я решил сразу к вам…
Начальственное чело заметно прояснилось – конечно, ерунда. Тамошние ребята разберутся. Бытовуха, скорее всего. Кто потащится на кронштадские пустоши с деловыми разборками… говоришь, отправили ко мне из отдела особо тяжких преступлений?… Борис Брониславович, став заместителем начальника городского управления, старался даже мысленно называть вещи своими именами. Врешь, небось… Ну, погоди! Би Би Си снял трубку.
– Дежурный? Почему в сводке нет ни слова об убийстве на Острове?! – слушая ответ, подполковник смотрел на журналиста, – Не убийство? А… Ах, сам? Понял.
Такому вот «тяжелому» взгляду начальников, судя по всему, учат на каких-то специальных курсах. Искусством на расстоянии стереть собеседника в порошок, не прибегая к рукоприкладству и даже матерщине, они владеют независимо от профиля деятельности.
– Вот что… тезка! Ты зачем мне тут мозги пудришь? Тебе же лучше моего известно – этот твой бизнесмен сам себя угробил. Сам! Следствие начинается, как только к тому возникают законные основания. Не позже. Но и не раньше. Там расследовать нечего!
– А сама по себе загадочная смерть разве не является основанием?
Журналист явно не понимал: его визит сам по себе уже красная тряпка, и каждый вопрос добавляет яркости жгучему окрасу.
– Загадочная?! Загадки детям задают! Повесят грушу, не могут скушать… В чем загадка? Была б загадка, мне бы уже доложили. А пока нет доклада – нет и загадок!
– Может, просто не успели? – до надоедливого щелкопера никак не доходило – ничего ему тут не светит, – Ведь парашют не найден! Вы все же поинтересуйтесь…
– А вы, молодой человек, не суйтесь! – Седых побагровел и слегка привстал. Не полностью, чтобы собеседнику не стало заметно: увы, ростом он при всей солидности мундира отнюдь не вышел, – А если ты в своей сраной газетенке вздумаешь чего-нибудь без моего ведома замутить, я с тобой знаешь что сделаю?
– Не сочтите за труд… – ранний гость, похоже, и не думал пугаться.
– Я тебя лично в члены-корреспонденты произведу. Вот эту штуку видал? – подполковник продемонстрировал старомодную толстую четырехцветную шариковую авторучку. Ею он раскрашивал утреннюю сводку по степени значимости, – Прямо в член запихну. Ты тогда не только писАть, но и пИсать разучишься!
Корреспондент, казалось, несколько озадачился, и хозяин кабинета, довольный собственной остротой, расслабленно ухмыльнулся.
– Все, свободен! Пока…
Но, как только дверь за газетным нахалом закрылась, БиБиСи опять схватился за телефон. Кофе все равно остыл, день испорчен…
– Филатова. Майор? Вы что себе позволяете?! Какого лешего отправляешь ко мне этих журнальных прилипал? Сам не можешь разобраться? Погоны надоели?!
В трубке оправдательно запищало.
– Ага, давай, рассказывай мне… Ты их давно знаешь, они хорошие… – подполковник некоторое время слушал, морщась, как от уксуса, – А по-моему, хороший репортер – это… – в последнюю секунду начальник решил обойтись без мрачного «индейского» эпитета, – Это слепоглухонемой репортер! Оборзели… Займись немедленно! Доклад через час. Жду.
Выплеснув остывшую жижу в умывальник, подполковник выглянул в приемную, протянул чашку.
– Алла Сергеевна, не в службу, так сказать… обновите. А то не смогу работать, сами понимаете… Ходят тут!
Между тем «нахал», оказавшись в коридоре, довольно улыбнулся. Самый верный способ заставить зашевелиться рыбку в тихом пруду, а заодно и отечественную полицию – бросить камень. Для пруда сгодится обыкновенный булыжник, а швыряться по полицейским окнам – это уж слишком. Достаточно парой фраз разозлить начальство, и работа мигом стронется с мертвой точки.