Короли Вероны
Шрифт:
– Вперед!
Пьетро пришпорил коня. У него на глазах импровизированный таран развалился на составляющие. Теперь путь для падуанцев был свободен. Пешие солдаты бросились вниз по улице и повернули на север, чтобы напасть на отряд виченцианцев сзади. Лишь немногие заметили девятерых конных, устремившихся на них с юга. Эти немногие попытались предупредить своих, однако первой волне падуанцев, хлынувшей на улицу, оставалось только прятаться. Девять коней топтали все и вся на своем пути, над падуанцами свистели мечи, превращая их тела в кровавое месиво.
Увлеченные
– Останемся или ретируемся? – спросил мавр.
Было ясно: больше такого случая не представится. Они еще могли скрыться через северные или западные ворота.
– Надо продержаться как можно дольше, – отвечал Пьетро.
Падуанцы, чуя победу, нескончаемым потоком мчались по улице. На этот раз Пьетро дал им к себе приблизиться. Солдаты его, орудуя мечами, выкрикивали проклятия и самые грязные ругательства.
Одного солдата копье поразило в самое горло. Пьетро убил копейщика и закричал:
– Давайте! Вперед!
Астролог сражался как демон. Он и походил на демона: по черному лицу струилась кровь, белые шрамы набухли и пульсировали. Пьетро отразил удар сбоку, который неминуемо стал бы для Тарвата последним; вместе они бросились в пучину копий и мечей, жаждущих крови.
К поводьям, которые держал мавр, потянулись жадные пальцы. Мавр сражался отчаянно, но получил удар по голове, от которого на шлеме образовалась вмятина. Пьетро попытался подхватить покачнувшегося друга, но его ударили по больной ноге. Он морщился от боли, но все еще держался в седле, когда следующий удар, по спине, свалил его на землю. Он летел мучительно долго, натыкаясь на пеших падуанцев, и рухнул тяжело и почему-то не окончательно.
Помпей дернулся – и потянул Пьетро за собой. Правая нога так и осталась в стремени, вот почему Пьетро тащился за Помпеем. Мечом он перерубил стремя, освободившись как раз в тот момент, когда почувствовал на лбу наконечник копья. Пьетро перекатился, копье уперлось в булыжники. В воздух полетели искры и каменная пыль. Пьетро попытался встать, но из-за боли в ноге рухнул на колени. Он поднял глаза на рыцаря и узнал его. Когда-то они вместе обедали, говорили о состязаниях и звездах. Во рту рыцаря красовались всего с полдюжины зубов.
– Асденте!
Ванни Скориджиани тоже узнал Пьетро. Увидев, что из доспехов Сан-Бонифачо торчит совсем другая непокрытая голова, Асденте не смог сдержать смеха.
– Так это ты, Алагьери! Отлично придумано! Каррара теперь еще больше тебя возненавидит! – Смех прекратился так же внезапно, как начался. – Никаких пленных!
Пьетро кивнул.
– Скажи моему отцу, что я с достоинством встретил смерть.
– Скажу, – пообещал Асденте, и в голосе его Пьетро почудилась теплота. Асденте убрал копье.
Земля закачалась, в ушах загрохотало. Ванни устремил взгляд на нечто, происходившее за спиной Пьетро. Копье нерешительно зависло в воздухе.
Несмотря на внутренний голос, вопивший о необходимости ради спасения жизни катиться по земле, Пьетро
На них несся отряд веронских рыцарей. В первом ряду Пьетро разглядел знакомые лица – Угуччоне делла Фаджоула, заметно помолодевшего в пылу битвы; Нико да Лоццо с улыбкой от уха до уха; Морсикато, мрачного и побагровевшего, с мокрой от крови бородой. Второго бородача Пьетро опознал исключительно как мужа бешеной жены – видимо, бешенство заразно, пришло ему в голову при взгляде на Бонавентуру. А еще Пьетро увидел то, что уже и не чаял увидеть, – Мари и Антонио, скакавших рядом. Они неслись во весь опор, рассекая воздух обнаженными мечами.
Впереди всех летел Кангранде, черный как сажа с головы до ног. Оскал его великолепных зубов был поистине страшен.
– Быстрее! Быстрее! – кричал правитель Вероны.
Пьетро наконец опомнился. Он прокатился по земле, чтобы Асденте его не достал. И вдруг увидел соседского юношу. На груди его расползалось кровавое пятно.
– Нет!
Схватив юношу в охапку, Пьетро поволок его в сторону, чтобы в панике их обоих не затоптали. Да, началась паника. Падуанцы, смешав ряды, обратились в бегство.
Правда, не все. Остался Ванни Скориджиани, Великий Беззубый, годами хваставший, что ест на завтрак железо. Скориджиани стоял прямо на пути Скалигера, уперев копье в землю у ног своего коня.
Кангранде оказал Беззубому честь. Когда конь Кангранде увернулся от копья, сам он встал в стременах и нанес падуанцу удар великой силы. Меч отделил голову Ванни от тела, которое еще секунду оставалось в вертикальном положении и лишь потом рухнуло на землю. Его тотчас затоптали кони. Что сталось с головой Ванни, Пьетро не видел. Глаза ему застилали слезы радости и боли. Рыцари все неслись мимо, им не было конца.
Итак, внезапно расстановка сил изменилась с точностью до наоборот. Падуанцы дрогнули, впали в панику и обратились в бегство.
Граф Сан-Бонифачо скакал среди особо злостных изгнанников. У этой группы было больше всего шансов на спасение, поскольку она находилась на внешней крепостной стене. Несмотря на то что вокруг раздавались крики ужаса, граф улыбался. Его план сработал – кажется. Без сомнения, Пес понес огромные потери. Сражение заняло много больше времени и унесло много больше жизней, чем граф смел надеяться. Теперь ему оставалось только скрыться, бросив армию…
– Бонифачо!
В голосе звучала такая ярость, что граф инстинктивно схватился за рукоять меча. Обернувшись, он увидел занесенный над своею головой клинок. Отражать удар было поздно. Клинок обрушился на шлем и задел плечо. Прежде чем граф успел вытащить свой меч, второй удар рассек ему левую ногу. Кровь хлынула фонтаном высотой почти вровень с лицом графа.
– Предатель!
В голосе Каррары отчетливо слышалось презрение. Каррара надеялся пронзить графу сердце, однако клинок соскользнул по панцирю, и удар пришелся под мышку. Граф рухнул с коня прямо в грязь.