Корректор
Шрифт:
Склон, с которого сошла лавина, заблистал, как рыцарский шлем, очищенный от ржавчины. Виною тому огромная золотая жила, широкой полосой протянувшаяся от вершины почти к самому подножию. Крипт остановился, лицо обратилось к обвалу.
– Глядите! – закричал он, пухлый палец ткнулся в сторону горы.
Фроузен присмотрелся. По помолодевшему склону поползли крохотные фигурки со странными орудиями в руках. Существа замолотили ими жилу. Звука не слышно, слишком далеко. Отбитые самородки забрасывали за спины в корзины. Нагруженные так, что руками едва не касаются земли, существа сходили вниз по склону. Внезапно в груди похолодело, он присмотрелся. Одно из существ бросило работу, голова повернулась в их сторону. Вне всяких сомнений оно заметило неосов, руки задёргались, будто комаров отгоняет. Другие тоже бросили работу, множество лиц обратилось в их сторону.
– Плохи наши дела.
Фроузен вопросительно посмотрел на гаруспика.
– Это колгарисы, о которых я вам говорил, – пояснил Крипт.
– И… – подтолкнул его к откровению Альмарик.
– Они снесли склон горы, чтобы добыть золото. В первый раз, когда раздался грохот ещё в тумане я подумал, что это обвал, простой обвал, самый простой…
Он стал сбивчиво что-то объяснять, путаясь в словах, глаза пугливо выпучились, губы шлёпали, язык явно не успевал за ними, отчего вместо слов посыпались шипящие и плямкающие звуки.
– Может его посохом огреть? – спросил у тауматурга Альмарик.
Звуковой поток прервался, Крипт с мольбой в глазах уставился на Фроузена.
– Говори чётко, – потребовал тауматург.
Подействовало. Плямкающие и шипящие звуки сменились свистом с придыханием и хрипами, будто Альмарик не только заехал Крипту по башке, но и начал душить. Несчастный гаруспик и посинел как удавленник. Страх перед далекими колгарисами сменился ужасом перед таким родным и близким тауматургом.
– Успокойся, – приказал Фроузен.
Но гаруспик только несчастно вздыхал, язык как у ящерицы выпрыгивает изо рта, пытаясь смочить пересохшие губы. Потные ладошки то складывались вместе в умоляющем жесте, то теребили одежду, оставляя на ней мокрый жирный след.
– Дело в том, – раздался из-за спины высокий женский голос, Фроузен обернулся, наконец одна из женщин решилась хоть что-то сказать, – что самой большой тайной, за которую колгарисы могут отдать жизнь, являются места, где находятся золотые жилы. Нам, к сожалению, не повезло, мы оказались свидетелями открытия совершенно нового месторождения золота. Не просто шахты или небольшой жилки, а крупного месторождения. Теперь они приложат все усилия, чтобы уничтожить свидетелей.
– Значит у нас один выход, – подытожил Фроузен, – уйти от этого места как можно дальше.
Все взгляды обратились к проводнику. Фроузен от удивления присвистнул: Крипт, приподняв подол балахона, припустил по едва заметной тропке, уютно расположившейся между двумя склонами. Складки с боков живота, перевалившиеся через кушак, дёргаются как недоразвитые крылья, уши пытаются им помочь в сложном деле, интенсивно загребают воздух, но тяжелые щеки как якоря тащат голову и все тело вниз, отчего взлететь не удаётся. Остальные тоже резво сорвались с места. Фроузен удивился скорости гаруспика. Сейчас за жрецом и некродос не угонится.
Сколько бежали, спускались, поднимались, поворачивали, перепрыгивали через трещины, кружили, казалось, вокруг одной вершины, понять сложно. Луна, очевидно, решила вдоволь повеселиться, наблюдая за забавной процессией, поэтому небосвод не покинула. Уже все выбились из сил, а Крипт даже не запыхался. Точнее запыхался – с лысины текут непрекращающиеся ручейки, одежда промокла, будто попал под дождь, даже на земле остаются влажные следы – но прёт и прёт, словно двухжильный. Фроузен оглянулся, сердце ёкнуло. За ним – запыхавшийся, позеленевший Альмарик, уцелевшие навьи, воины из города и… и всё. Женщины отстали.
– Стой! – крикнул он Крипту.
Эхо повторило крик, Фроузен от неожиданности вздрогнул. Жрец пал на землю и прикинулся булыжником. Пухленькие ручонки накрыли лысину, тело затряслось от страха.
– Возвращаемся, – уже тихо сказал тауматург.
Гаруспик пугливо зыркнул по сторонам из-под подмышки. Враг себя не обнаружил, жрец подхватился.
– Никак нельзя, господин, – затараторил он. – Никак нельзя. Опасно!
– Возвращаемся, – повторил Фроузен.
Альмарик показал толстяку кулак. Воины поправили слегка съехавшие доспехи, подтянули ремни. Крипт как-то сразу сник, потемнел, в глазах застыло отчаянье. Он поплелся за отрядом как пришибленная собака на веревке.
Женщины отстали сильно. Фроузен наткнулся на них у широкого уступа с глубокой трещиной, чёрной линией пересекающей тропинку. Четыре женщины уже перепрыгнули на эту сторону, а одна всё никак не отважится. Её подбадривают, протягивают руки, уговаривают, даже угрожают бросить, но она лишь округлившимися глазами смотрит в бездну, разверзшуюся у ног. Отряд выскочил в тот момент, когда, израсходовав все аргументы, женщины решили её оставить. От топота горожанки повернулись, страх в глазах сменился радостью. Они едва не бросились на шеи воинов. И тут позади застывшей около провала женщины метнулась чёрная тень. Фроузен успел удивиться – обладателя нет, а тень есть. Он даже взглянул в чистое небо, но там никого не оказалось. Тень рукой толкнула тень женщины в спину. Долгий крик ужаса прервался глухим звуком удара о камни пропасти. Эхо словно нарочно многократно повторило звук падения.
– Колгарисы, – взвизгнул Крипт.
Гаруспик попытался протиснуться в узкую – посох не пролезет – щель между валунами.
На мгновение растерявшийся Фроузен пришёл в себя. Злые сгустки с корявыми отростками ударили в пустоту над тенью. Чернота на мгновение расползлась мелкой сетью по цели, оконтуривая врага, раздался придушенный крик. Тень ухватила себя руками, задёргалась, камни заскрипели от упавшего на них тела, несколько отброшенных дёргающимися ногами скатились в трещину. Над тенью быстро проступили очертания тела уродливого карлика, наверняка едва достигающего груди тауматурга. Одежда грубого покроя под цвет камней, черная до пояса борода и такие же волосы, сморщенное с гигантским носом-киркой лицо. В глазах – злоба и неутолимая жажда. Это всё, что успел рассмотреть Фроузен. Непонятно откуда взявшиеся многочисленные тени накинулись на них со всех сторон. Тауматург поблагодарил луну за то, что не покинула небосвод, не будь её, их бы перебили как слепых. Жезл Альмарика метнул в ближайшую тень лиловый шар. Грохнуло. Тень отбросило на остроконечный камень, красные ручейки побежал к его подножию. Тень разбросала в стороны конечности. Черты мёртвого колгариса проступили медленно. Острая как копьё вершина камня на ладонь высунулась из груди. Лучники открыли шквальный огонь. Воткнутые в пустоту стрелы задёргались, упали на землю. Дальше смотреть стало некогда, насели со всех сторон. Шипящие корявые сгустки отбросили сразу двоих, неосторожно подскочивших слишком близко. Третий споткнулся о мёртвых товарищей и тут же к ним присоединился. Что-то болезненно стукнуло Фроузена по ноге. Он скосил глаза. Таким же инструментом они долбили золотую жилу. Короткое древко вставлено в дыру между двумя стальными клювами, повернутыми острыми кончиками в противоположные стороны. Рядом на спину завалился воин, в прочном нагруднике появилась треугольная дыра. Нижняя челюсть несколько раз дёрнулась и беспомощно отвисла. Изо рта не вытекло и капли крови, вся мощным потоком хлынула через дыру в груди. Второй удар размозжил череп вместе со шлемом. Фроузен попытался огреть посохом убившую воина тень. Та, словно сдаваясь, подняла руки, посох с сухим звуком обо что-то ударился – колгарис прикрылся оружием. Фроузен ругнулся.
– А как насчет этого?
С посоха к тени метнулся черный сгусток. Та запоздало отшатнулась. Конечности уродливыми кусками отлетели в стороны. На камнях появились прилипшие клочья одежды, куски мяса, на сапоги рухнули кости. Щепа и наконечник от кирки брякнулись рядом, как напоминание о том, что с тауматургом лучше не связываться.
Но даже после страшной гибели своих товарищей колгарисы не подумали отступать. С тупым упорством они продолжали набрасываться на отряд. Досталось и женщинам. Фроузен полагал, что за спинами воинов безопасно, да и пропасть позади защищает, а таким низкорослым существам её не перепрыгнуть, но он ошибся. Когда за спиной раздался женский крик, и явно не от испуга, Фроузен оглянулся и успел увидеть лишь скрывшиеся в пропасти сапоги и подол платья. Пара теней на другом конце трещины взмахнула лапами. Две другие женщины дёрнулись, крик боли заглушил шум битвы. Страшное оружие колгарисов вонзилось со спины одной на уровне груди, другой – живота. Они зашатались. Одна оступилась и последовала в пропасть за подругой, а вторая, которой кирка вонзилась в спину на уровне живота, чудом удержалась на краю. Колени коснулись земли, пальцы обхватили рану вокруг вонзившегося оружия и попытались удержать хлынувшую кровь. Губы перекривились, лицо превратилось в маску боли, всхлипы протиснулись сквозь плотно сжатые зубы. Но ей осталось совсем немного. Вторая кирка вонзилась в затылок, омерзительным клювом высунувшись изо лба. Женщина сначала качнулась вперёд и попыталась выровнять положение тела. Тяжёлое оружие резко потащило её назад. Сохранить равновесие не удалось. Несчастная последовала за подругами.