Корректор
Шрифт:
– Никого не щадить, – тихо, но так чтобы все услышали, сказал Дар. – Рубите головы, тогда не встанут.
Он первым ворвался в толпу мёртвых, конь завертелся волчком. Орин метнулся следом, сирминиевый меч образовал вокруг него блестящий занавес. Все, кто пытался проникнуть за него, лишались рук или голов. Хруст и глухие шлепки разогнали пугающую тишину.
Дар в первые минуты нанёс опрометчиво приблизившимся мертвякам страшный урон. После удара с оттягом никто не мог подняться. Да и как можно подняться, будучи разрубленным надвое. Меч Орина смертоносной молнией отбрасывал блики то слева, то справа от коня, делиаранец прорубал целые переулки в копошащейся тянущей руки, пытающейся вцепиться зубами или вонзить нож, массе. Конь начал спотыкаться об обрубки, один раз чуть не грохнулся. Орин чудом удержался в седле, но количество покойников не уменьшилось. Делиаранец даже несколько раз “плюнул”
– Чего под руку лезешь?! – рявкнул Орин.
Дар неожиданно ткнул над его бедром. Меч в руках задёргался. Делиаранец, не поворачиваясь, ударил клинком в бок. Раздался вялый вздох. Мертвяк опрокинулся на соплеменников, тело беззвучно сползло на землю. Что-то болезненно царапнуло по лицу, а за ожерелье потянуло настолько сильно, что Орин едва не свалился с коня.
– Не спи! – крикнул Дар.
Полоска стали мелькнула перед лицом. Орин с отвращением оторвал вцепившуюся в ожерелье отрубленную у локтя руку. Мёртвые пальцы потянулись к лицу, ногти едва не зацепили правый глаз. Делиаранец отбросил руку. Та нашла себе новую жертву: один из мертвяков занялся отдиранием чужой руки от своего лица. Орин не мог этим не воспользоваться, и покойник брякнулся на землю с дырой во всю грудь. Сзади раздался новый крик боли. Дар ругнулся, зарычал, меч замелькал как крылья мельницы в ураган, отвратительный хруст усилился. Орин попытался оглянуться, и едва не поплатился за глупость. Несколько рук цепко ухватили за ноги. Жеребец со страху шарахнулся в сторону, сбил несколько мертвецов, но стена из селян заставила остановиться, с другой стороны именно благодаря ей он не упал. Испуганное животное встало на дыбы, попыталось бить копытами, но многочисленные пальцы вцепились в передние ноги. Несколько ножей устремилось к незащищенному брюху. Орин попытался свеситься с шеи, но почувствовал, что не достанет. Выкрикнул Слово. Пламя как прекрасно отточенный меч начисто срезало протянутые руки. На землю упал лишь пепел и раскаленные до бела остатки ножей. Земля под ними зашипела, в чахлой траве зло вспыхнули языки пламени, мерзко запахло жженой почвой. Ноги коня коснулись земли, он в панике заметался в узком пространстве: глаза навыкате, зубы рвут уздечку, кожа судорожно дёргается, движения резкие, кидается из сторону в сторону будто пьяный. Но это дало положительный эффект – появилось место для манёвра. Теперь можно крутиться волчком, выбирать наиболее опасного противника, а не рубить всех подряд, опасаясь получить удар в спину.
Над сечей пронесся новый крик боли, утонувший в хрипе и душераздирающих стонах. Воины дружно закричали, подбадривая друг друга, но в их крике бодрости было меньше, чем в стоне обреченного человека. Сирминиевый меч с легкостью рассек тело ближайшего мертвого, на землю упала рука с частью плеча. Поселянин непонимающе посмотрел на рану, наклонился. Орин, не выпуская его из поля зрения, нанёс ещё несколько ударов по наседающим покойникам. Поселянин приставил отрубленную руку сначала пальцами к ране. Ожидаемого эффекта не последовало. Покойник непонимающе воззрился на руку. Наконец до него дошло как правильно. Орин не поверил глазам. Рана затянулась, рука приросла. Покойник подвигал пальцами, как бы убеждаясь в их работоспособности. На Орина взглянули зелёные огоньки. Делиаранец мог поклясться, что в мёртвых глазах проскользнуло радостное высокомерие.
– Что, удивлён? – словно хотел спросить селянин.
Орин рубанул. Голова исчезла в темноте, Орин проследил за её полетом. Обезглавленное тело вытащило из-за спины меч. Острый клинок процарапал на поножах глубокую борозду. Будь удар немного сильнее, металл бы не выдержал.
– Тебе ничего не кажется странным? – спросил Дар, отмахнувшись от наседающей троицы. Двое лишились рук, а третий потерял голову. На его мече налипли обрывки одежды, нитки, нечто серое сползло к рукояти, замарало рукавицы.
– Ты если чего заметил, не тяни, – раздраженно крикнул делиаранец.
Сирминиевый меч с тупым звуком вонзился в центр лба красивой стройной девушке. Белесые какие-то прозрачные глаза от удара вывалились из глазниц. Девушка попыталась ухватиться за меч, но руки лишь слабо дёрнулись. Орин растерялся, не зная как его вытащить, поскольку меч увяз в черепе. Подъехавший Дар ударил красавицу в грудь ногой, едва успел рубануть мечом тянущуюся к ноге руку.
– Мы уже должны были перебить всех жителей этой гостеприимной деревеньки, а их число почему-то не убывает, – продолжил он прерванный разговор,
Орин давно заметил эту странность, только теперь у него есть ответ на этот вопрос. Мощным ударом он отпихнул обезглавленное тело, колени ударили вымотавшегося коня по бокам. Жеребец испуганно заржал, мол, куда, не видишь, прохода нет? Но делиаранец, свесившись, пару раз «плюнул» огнём. Конь благодарно устремился в открытую брешь.
– Куда? – закричал Дар.
Делиаранцу удалось вырваться из охватившего отряд круга тел. Но лишь ему.
– Предатель! – кто-то бросил в спину.
Орин лишь скрипнул зубами. Ничего, когда бой закончиться поймут.
– Если, конечно, бой закончится, – пронеслось в голове.
От этой мысли повеяло жутким холодом. Объект его интереса участия в бое не принимал, а прятался в чёрной тени деревьев на краю деревни. Одет в чёрную рясу, волосы цвета воронового крыла ниспадают на хрупкие плечи, руки рисуют в воздухе замысловатую вязь невидимых узоров. До слуха донеслись слова непонятной песни. Значит не почудилось.
– Чернокнижник, – всплыло в памяти объяснение.
Орин заставил жеребца перейти с рыси в галоп. Человек увидел приближающегося воина, песня зазвучала громче. Конь под делиаранцем рухнул на землю, Орин едва успел вытащить ноги из стремян. Шея животного неестественно выгнулась, в ней хрустнуло. Несчастное животное забило в агонии ногами. Орин попытался подняться, но что-то цепко ухватило за ногу, он упал. Из земли показались костлявые руки скелетов. Несколько сразу вцепилось в плащ. Орин рубанул наотмашь, сапог с подковками опустился на конечности. Кости рассыпались в прах, из земли полезли новые. Но Орину удалось вскочить. Сзади послышалось несколько новых криков боли, им ответил разъяренный рёв идущих на помощь.
– Надо поскорее вернуть воинам уверенность, – подумал Орин, – иначе сами скоро станут покойниками.
Топча кости, пиная появившиеся над землей черепа, Орин кинулся к чернокнижнику. Тот попытался убежать, но поток огня догнал. Живой факел заметался между деревьями, натыкаясь на стволы, путаясь в кустах и спотыкаясь о валежник. Орин почувствовал, что немного перестарался: тело охватила неприятная слабость, мир покачнулся. Из-за резко надвинувшейся темноты стволы деревьев слились в единую чёрную массу. Ноги противно задрожали, словно конь недавно ездил на нём, а не наоборот, тело качнулось вперёд. В глазах от удара полыхнуло. Если бы не шлем, ободрал бы лоб до костей о шершавую кору ели. Чтобы не упасть, он вынужденно вцепился в ствол, пальцы ощутили теплую грубую поверхность.
– Орин сзади! – едва услышал он предостерегающий крик Дара.
Делиаранец медленно развернулся. Покойники плюнули на отряд. Толпа мертвяков пошла на него. Орин прислонился к дереву спиной, меч поднимал с таким трудом, будто пытался вытащить вековую сосну за корень. Селяне приблизились. Ближайший подошедший мертвяк – маленькая девочка – жадно протянула к нему ручонки с ножом. Делиаранец, сжав зубы, ткнул мечом. Руки ребенка повисли как плети, ножки подломились, и она тихо, даже как-то умиротворенно, опустилась на траву. Если бы не зияющая в шее дыра, можно было подумать, что ребёнок спит.
Пальцы с длинными кривыми ногтями жадно потянулись к делиаранцу, рты с непривычно острыми для людей зубами раскрылись в предвкушении сытной трапезы. Зеленые глаза смотрят алчно и злорадно. Орин устало обрубил ближайшую к нему пару рук. Тогда покойник попытался вцепиться в горло зубами. Меч вошёл в широко распахнутый рот, сирминиевый клюв высунулся из затылка на ладонь. Мертвяк грузно повалился вперёд. Орин едва успел вытащить меч и отскочить. Мертвяк в последнее мгновение все же успел воспользоваться зубами: на дереве остались длинные жёлтые борозды. Зубы, содрав толстую кору, достали до древесины. Орин отсёк трупу голову. Им всё-таки повезло, что мертвяки такие медлительные. Пока отряд прорубался к нему, удалось уложить ещё с десяток покойников.