Кошка в сапожках и маркиз Людоед
Шрифт:
– Если вы рассердились, что я вмешался в ваши с Ноэлем отношения, то я только из лучших побуждений.
«Даже не сомневалась, - ответила я ему мысленно. – Уверяю вас, я тоже действую только из лучших побуждений. Во имя добра и справедливости. И намерена действовать решительно, без промедлений и отступлений, прямёхонько до победного конца».
– Так он сделал вам предложение?
– Вы так настойчиво пытаетесь узнать об этом, - сказала я сдержанно. – Почему бы не спросить у вашего замечательного Ноэля?
– Если бы он не был таким
– Понимаете?
– Рядом с вами и я чувствую себя неловко, - признался он. – А Ноэль, видимо, так и вовсе робеет.
«Прямо оробел мальчик», - подумала я, вспоминая нашу с Огрестом гонку вокруг стола в его кабинете.
– Всё-таки, вы – штучка непростая, столичная… - начал Лиленбрук.
– Комплимент звучит сомнительно.
– Ну да, простите, - согласился он со мной. – Но я только хотел сказать, что вы такая яркая и красивая барышня, что и короля бы засмущали.
– Не имею таких планов, - сказала я ядовито-ласково.
– Ладно, разбирайтесь сами, - сдался он. – Но я буду только за, если у вас всё сладится.
– Лучше похвастайтесь библиотекой, - посоветовала я.
– Это здесь, прошу, - он открыл двустворчатую дверь и зашёл первым. – Сейчас подниму шторы. Книги любят темноту и прохладу.
Я осторожно последовала за ним – в темноту, где пахло канифолью и лавандой, а потом в комнату брызнул свет – жемчужно-серый зимний свет, прозрачный, как льдинка, и нежный, как облако.
– Боже… - я запрокинула голову, оглядывая многоярусные стеклянные шкафы, на полках которых стояли сотни или даже тысячи книг.
– Впечатляет? – Лиленбрук довольно подкрутил ус. – Их начал собирать ещё мой отец, а я продолжил его дело в пятнадцать лет. Первый мой заработок был потрачен вот на эту книгу, - он показал мне небольшой томик в кожаном переплёте с позолотой, лежавший отдельно от остальных книг, на столике, под стеклянным колпаком.
Книга была открыта на странице, где рассказывалось про принцессу Белоснежку, которую пыталась извести злая королева. Красивая миниатюра изображала ту самую принцессу – белокожую и румяную, которая как раз пробовала отравленное яблоко.
– Потрясающе, - только и смогла произнести я.
– Вот здесь купленные книги, - старик Савё гордо указал на шкафы, расположенные слева, - а вот здесь – вся история Шанталь-де-нэж.
– Здесь есть мастерская книг? – удивилась я, подходя ближе.
– Нет, увы, - господин Лиленбрук повёл меня вдоль стен. – Здесь домовые книги, церковно-приходские книги, отчётные записи – всё, чем жил наш город на протяжении сотен лет. Не так чтобы этих книг было много, но со временем они станут бесценными. Ведь прошлое всегда бесценно. Я надеялся, что мой сын продолжит это благородное занятие, но небеса не дали мне сына. Сделаю своим преемником Ноэля. Он мне почти как сын.
«У тебя есть зять, который будет счастлив возиться с книгами, - подумала я, осматривая библиотеку, которой мог бы позавидовать и король. – А ещё есть внуки… Но ты вычеркнул их из своей жизни из-за гордости и спеси. Как же это печально и жалко».
– Меня очень занимает судьба госпожи Броссар, - сказала я, продолжая рассматривать книги, расставленные на полках, - и особенно история е неудачного замужества. Мне сказали, у вас сохранились учёты вызовов прежнего аптекаря? Могу я на них взглянуть?
– Что вы надеетесь там найти? – удивился Лиленбрук.
– Возможно, узнаю немного больше об этом человеке, и мне станет понятно, какими словами лучше утешить бедную госпожу Броссар, - я выдала эту ложь так вдохновенно, что сама почти поверила в неё.
– Что ж, - после некоторого замешательства согласился хозяин библиотеки, - мотив похвальный. Почему бы и нет? Все учётные записи находятся здесь, - он подвёл меня к угловому шкафу. – Только на какой именно полке, не припомню. Придётся вам поискать самой.
Мы с Лиленбруком договорились, что я смогу приходить в библиотеку когда захочу, и служанке было приказано впускать меня даже в отсутствие хозяина. Я вернулась в в этот же день, когда отвела Марлен в замок и передала под присмотр госпожи Броссар.
Сейчас в доме старика Савё было пусто и тихо. Подтаскивая стремянку к нужному шкафу, я успела подумать, как не хватает здесь весёлого смеха и топота детских ног, а потом окунулась в мир бесценного прошлого – как назвал его господин Лиленбрук.
Бережно перебирая книги, я отыскала, наконец, учётные записи аптеки – три пухлых тома, исписанные тесными строчками. Хорошо, что буквы были печатными – легко разобрать. Я нашла нужный мне период и принялась внимательно просматривать записи семилетней давности. Мне самой было непонятно, что я должна найти, но тревожные колокольчики в моей голове тенькали, и я ничего не могла с собой поделать.
Увы, меня ждала полнейшая неудача – как и предсказывал Феликс, никаких записей о подозрительных вызовах в книге не было. Последняя запись была в мае, а потом уже записи велись другой рукой – Феретом, насколько я поняла.
Перебирая книги, я наткнулась на книгу учётов и самого господина Лиленбрука. Меня заинтересовало, что на титульном листе крупными буквами было выведено «Огресты», и я пролистала страницы. Это были отчёты по расходам за тот период, когда господин Лиленбрук был опекуном Ноэля и Шарля. Двадцать лет назад. Когда ещё милорд Огрест бегал в подростковых штанишках. Я с улыбкой прочитала строки, где значилось «игрушки Шарлю – пять серебряных монет, книги Ноэлю – десять серебряных монет». Лиленбрук был рачительным опекуном – расходы в год на двух наследников были не больше пяти золотых в год. Лиленбрук скрупулезно записывал, на что была потрачена эта сумма – один золотой перечислен на счёт в Королевский банк, часть потрачена на одежду, часть – на обучение, часть на питание. Дотошный дедушка.