Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости (сборник)
Шрифт:
– Сейчас не могу, – тупо ответила я. – Не могу просто сидеть и ждать, слушая с Каудрей-Симпсонами новости об Эвересте и непрерывно думая о том, что происходит в горах.
– Вам нет смысла оставаться здесь, – вмешался Роналд Бигл. – Вам надо вернуться и отдохнуть. И занять свои мозги чем-нибудь другим. Например, поговорить об Эвересте… – Он встряхнул свой рюкзак и повысил голос, обращаясь к неясным фигурам, столпившимся вокруг него. Его зубы блеснули в улыбке. – Я забыл вам рассказать, о чем недавно сообщили в новостях. Им удалось. О боже, им удалось! Они взяли Эверест!
Все заволновались и засуетились. На секунду кошмарные поиски были забыты, и на Бигла посыпался град вопросов. Он отвечал с присущим ему спокойствием, но вскоре ушел, и сразу же все, разбившись на группы, исчезли в темноте, чтобы возобновить поиски. Я слышала их удаляющиеся голоса, живо обсуждающие новость. Мне показалось, что Бигл специально приберег эту новость под конец, чтобы вдохнуть новые силы в уставших спасателей. Я зауважала его еще больше.
Николас снова сердито обратился ко мне:
– Послушай, Джанетта…
Вмешался Родерик:
– Оставьте ее в покое.
– Какого черта? Что вы хотите сказать?
Неподалеку загорелись фонарики, и при их мерцающем свете я увидела лицо Родерика. Оно было бледным и кипело нервной яростью. Его глаза были устремлены на Николаса и при свете фонариков казались черными и опасными.
– То, что сказал. Вас совершенно не касается то, чем занимается Джанет, и я полагаю, она предпочитает, чтобы вы оставили ее в покое.
Это была отвратительная, злобная ссора, причем она вспыхнула так быстро, что я стояла между ними, разинув рот, целых пятнадцать секунд, прежде чем поняла, что происходит. Проклятая Марша, это ее рук дело!
– Сейчас же прекратите, – резко вмешалась я. – Чем я занимаюсь, касается лишь меня одной и больше никого. – Взяв Родерика за руку, я слегка потрясла ее. – Но он прав, Родерик. Я здесь не нужна и возвращаюсь домой. Так что оставьте меня в покое оба. – Вытащив из кармана шерстяные перчатки, я стала натягивать их на замерзшие руки. – Мы все устали и раздражены, так что, ради бога, не устраивайте сцен. Я соберу термосы и посуду, отнесу их в гостиницу и лягу спать.
Опустившись на колени, я стала складывать кружки в корзину. На Николаса я даже не взглянула. Он не произнес ни слова, но я заметила, как он злобно швырнул сигарету вниз с обрыва и ринулся следом за Роналдом Биглом. Родерик неуверенно спросил:
– У вас есть фонарь?
– Да, – ответила я. – За меня не беспокойтесь, дорогу я знаю. Ступайте помогать остальным. – Я нерешительно посмотрела на него. – И… Родерик…
– Да?
Его голос все еще звучал устало и раздраженно.
– Обещайте мне, что найдете ее.
– Я постараюсь.
И он тоже исчез.
Я собрала весь мусор, какой смогла заметить при свете фонарика, потом села и закурила. Я только что курила, но у меня совсем сдали нервы, к тому же последняя сцена расстроила меня больше, чем я это сознавала.
Было уже совсем темно. Позади меня на горе мигали фонарики, время от времени ветер доносил до меня искаженные крики спасателей. Когда ветер на мгновение стихал, я слышала скрип ботинок, и дважды слева от меня раздавался резкий лай, который я приняла за тявканье горной лисицы.
Наконец я встала, потушила каблуком сигарету, подняла корзину и с трудом двинулась в путь. Обойдя ущелье как можно дальше, я стала пробираться через нагромождение упавших с осыпи валунов, освещая дорогу фонариком. Я знала, что внизу пролегает неровная, но безопасная оленья тропа, ведущая к нижнему отрогу Ан’т-Срона. Издалека с моря прилетела стая пререкающихся друг с другом сорочаев. Эхо разнесло над озером их бодрый грубый щебет, потом стало тихо. Пахнущий морем, травой и торфом ветер сильно дул мне в лицо. Осторожно спустившись на покрытый грязью уступ, я оказалась на оленьей тропе.
Дорога стала легче, но я ступала медленно и осторожно: у меня были заняты руки корзиной и фонариком. Прошел примерно час с того момента, как я начала свой путь, и я с облегчением обнаружила, что шагаю среди вереска гребня, соединяющего Блейвен с Ан’т-Сроном.
Я так боялась оступиться или потерять оленью тропу, что, не отрываясь, смотрела на клочок земли у моих ног, освещенный фонариком. Но когда дорога стала ровной, резкий ветер, дующий мне в лицо, донес до меня новый запах. И даже сообразив, что пахнет дымом, я продолжала идти вперед, не тревожась и ничего не понимая.
Когда я все-таки подняла глаза, то увидела примерно в ста футах впереди поднимающийся вверх бледный столб дыма.
Костер. Кто-то разжег костер. От мокрых веток вздымался и тянулся вверх на фоне черной ночи призрачный дым, но среди дыма мерцал яркий свет, и слышалось потрескивание.
Я, кажется, стояла там целых полминуты, глядя на костер и думая о том, что некто, ничего не знающий о несчастье, зажег праздничный костер. Но тут затрещала еще одна ветка, дым стал красным, и на фоне пламени возникла человеческая фигура. В моем сознании что-то щелкнуло, и на месте этой картины появилась другая – старая. Столб огня, на фоне которого движется в гротескном танце человеческая тень. Постепенно чернеющий погребальный костер, на котором лежит, словно принесенное в жертву, тело убитой девушки…
Роберта!
Так вот для чего убийца оставил в живых Роберту!
С грохотом уронив корзину, я ринулась, как сумасшедшая, к погребальному костру. Не знаю, на что я надеялась. Я действовала чисто инстинктивно. Я неслась, громко крича и судорожно сжимая в руке фонарик, словно молоток.
Откуда-то сзади, с холма – достаточно близко – до меня донесся ответный крик, но я едва ли обратила на него внимание. Всхлипывая и рыдая, я отчаянно летела вперед. Огонь принялся за дело. Дым, разносимый ветром в стороны, удушливыми клубами закружился вокруг меня.
Я добежала. Дым клубился вокруг меня, вздымаясь в черное небо. Слегка потрескивая, тянулись вверх языки пламени, и на его фоне выделялись, словно решетка, скрещенные ветки.
Скользя и задыхаясь, я подошла почти к самому подножию погребального костра и посмотрела вверх, прикрывая ладонью глаза.
Дым расходился веером из-под чего-то лежащего на куче. Блеснуло в красном пламени стекло наручных часов. Гвозди на подметке свешивающегося ботинка сверкнули подобно огненным стрелам.
Бросившись к горящему костру, я вцепилась в эту руку и эту ногу.