Козельск - Могу-болгусун
Шрифт:
задумки и способ, как отогнать остальные орды от ворот, когда они закроются, отсекая попавших в ловушку. Засадный полк занял место на пряслах вокруг
проездной башни, в помощь ему была придана сотня Вогулы, на стенах крепости
и днешнего града разместились защитники из посадских и ремесленников. Вятка
откачнулся от бойницы, вышел на полати и задумчиво пощипал бороду, придумывая, с чего начать, взгляд рассеянно упал на Званка, возившегося
вместе с дружинниками с самострелом, как бы невзначай мелькнула и нужная
мысль. Воевода посмотрел вдоль полатей и удовлетворенно крякнул, он
направился к сотскому, пригинаясь за досками навершия.
– Званок, на кого ты надумал пустить болт? – еще издали спросил он, опасаясь, что в пылу боя ратники могли забыть о его приказе не трогать
чужеземные пороки.
– Вота по тем поганым пущу, что торчат весь день между рвом и
берегом, – указал сотский на кучку ордынцев с белыми перьями над шлемами. Он
покривился, поняв, о чем беспокоится тысяцкий. – Мы бы эти пороки с одного
болта сложили в кучу дров, уж больно у них бока широкие.
– Не замай, они еще сослужат нам службу, когда нехристи повернут назад, а ловушка-то окажется тесная, да на проходе стоят растопыренные эти
ванзейские требюше.
Званок вскинул подбородок и приоткрыл рот, начиная догадываться, к чему
клонит собеседник, дружинники тоже бросили возиться с самострелом: – Вота будет диво дивное – из загона-то поганым не вырваться, и другим
в ворота тож не попасть, – огласил сотский свои догадки. – А мы на них
сверху обрушимся градом стрел и копий.
Вятка попытался пригасить улыбку, успевшую, как у других воев, растянуть углы рта, он положил десницу на плечо другу: – Это была бы радость великая, почитай, малая победа козельской
дружины, как на той охоте, когда мы отправили к мунгальскому богу половину
тьмы ихних воинов, – он с сожалением подергал щекой. – Но тебе придется
стоять со своими ратниками на другом месте.
– Гли-ко, небывальщина такая! – оглянувшись на соратников, попытался
отодвинуться Званок от товарища. – Моя сотня стоит на проездной башне как
прихваченная, али получше успел сыскать?
– Твоя сотня лучшая и все это знают, поэтому ты пойдешь с ней на
прорыв, чтобы увести от ворот другие полки нехристей, – твердо сказал
воевода. – Даю тебе в подмогу Мытеру с тремя десятками воев, остальные будут
стоять тут.
Звяга обернулся на то место на пряслах, где лютовала над погаными его
супружница, и хлопнул друга по груди:
– Вота и славно, важно не где стоять, а какую тем стоянием пользу
согражданам принести, так я мыслю, друг?
– Так, Званок, у нас одна земля, один народ и один на всех город, –
сказал Вятка под общее одобрение. – И мы должны запросить за него самую
высокую цену.
– Тако и будет, они заплатят сполна, – ощерился сотский крепкими
зубами. – Когда думаешь зачинать?
Воевода прищурился на расплавленное солнце, на тьмы мунгал, штурмующих
стены, зрачки у него стали неподвижными: – Когда ярило подкатится к верхушкам сосен, а поганые соберутся
завертывать в стойбища, тогда и отворим для них проездные ворота, пускай под
конец дня порадуются победе над нами.
Звяга хитро прикусил губу и хлопнул себя ладонями по бедрам: – Ай да Вятка, ай да светлая голова! Тут ихний прорыв в крепость, тут
ворота закрываются, а тут ярило за лес покатилося! Накося выкуси, немытая
морда, деревянную козельскую игрушку-неваляшку, – он даже присел от избытка
чувств. – На такую ловитву мы все согласные, глаголь, что нам тут
мастеровать.
Воевода указал рукой на пролом в стене за две вежи от места разговора, наскоро заваленный бревнами с досками, и посмотрел на сотского, черты лица у
него огрубели:
– Посылаю вас испытать ратную судьбину, – начал было он. – Глаголь дале, опосля жалковать будем, – дружинники придвинулись к
нему ближе.
– Тогда такое дело, когда ворота откроются и ордынцы хлынут в них со
всех концов, всем надо выбежать из того пролома и пустить стрелы им
вдогонку, – он положил ладонь на яблоко меча. – А когда они заметят вас и
повернут обратно, успеть схорониться за стенами и заделать дыру снова.
Звяга проследил путь, который нужно было пройти его сотне, и потянулся
пальцами к бороде, ратники за спиной продолжали терпеливо ждать решения.
Наконец сотский откачнулся назад, складки вокруг рта рассслабились: – Тако мы и поступим, Вятка, и мунгал порешим немало, и пролом закрыть
успеем, верно я сказал, вои?
– Вота еще заковырина какая, сам воевода огласил нам дивье блазное! –
откликнулись те. – Управимся, не первый день бьем нехристя.
По равнине за Жиздрой и по полю за Другуской с Клютомой побежали
длинные тени, но атака ордынцев на стены крепости не ослабевала, наоборот, она крепчала с каждым разом, успев перейти в беспрерывный штурм. Ханы Кадан
и Бури надеялись на усталость защитников и наращивали мощь, подключая свежие
полки, те мчались к подступам города и натыкались на жесткий отпор, который