Козельск - Могу-болгусун
Шрифт:
намного выше, чем в других местах из-за того, что обе реки подмыли берег
холма, на котором стоит крепость, увеличив, соответственно, его высоту.
Гуюк-хан нетерпеливо передернул плечами, он не желал мириться с
положением ведомого, в которое его хотели поставить, ведь он был сыном
великого кагана всех монгол, обойденного курултаем в значимости, когда
джихангиром войска, уходившего в поход к последнему морю, был назначен
презренный Бату-хан, у которого в жилах текла меркитская кровь.
– Непобедимый, я несколько дней приступал к северо-западной стороне
крепости, начиная атаки именно с луга, и помешало мне завершить приступ
весеннее половодье, начавшееся не вовремя, – раздраженно сказал он. – Если
бы у меня была еще пара дней, и если бы урусуты не разбили плотину тяжелой
стрелой, пущенной из арбалета, мои воины уже грабили бы город и насиловали
бы молоденьких девушек, которых там так много.
Субудай почмокал губами, он не стал высказывать мысли вслух, которые
могли рассорить его с сыном кагана, а подумал о том, что если бы у
Сиятельного, получившего это звание из рук Судьбы, было побольше ума, он
никогда бы не стал нападать на крепость со стороны главных ворот, защищенных
от внешних врагов природой. Но на то она была судьба, признающая только
естественный отбор – из всех семян, порожденных деревом, только одно или два
становятся снова деревьями, остальное несметное количество затаптывается
обратно в землю подошвами человеческой обуви и копытами скота. Вслух же он
сказал:
– Но там негде поставить окситанские требюше с другими камнеметами и с
турусами, с которых так удобно поражать защитников крепостей, если подкатить
их поближе к стенам. Я осматривал ту сторону и пришел к выводу, что она
самая неприступная из всех.
Гуюк-хан вскинул подбородок и с вызовом ответил: – Если такого-же мнения начнут придерживаться другие высокородные
военачальники, сопровождающие нас, тогда я не стану спорить, – он кинул на
старого воина высокомерный вгляд. – А пока предлагаю проехать к главным
воротам Козелеска и на месте принять решение по дальнейшей судьбе
непокорного города.
Субудай молча наклонил голову в знак согласия, ничто не выдавало в нем
чувств, которые раздирали изнутри, он десятилетиями старался обуздать их
всеми силами, чтобы не потерять места, достигнутого военным талантом. Ведь
он был выходцем из бедной монгольской семьи, имевшей в распоряжении лишь
несколько овец и собаку, теперь же его род владел несметными стадами, а оба
сына командовали туменами воинов, не знавших поражения, они боролись за
власть в Великой Монгольской Орде наравне с чингизидами.
Вот и сейчас он только мазнул рукавом под коротким носом и потянул на
себя повод. Небольшой отряд монгол в богатых доспехах пересек поле на конях
со сбруями, отделанными золотыми бляхами, и снова скрылся в лесу, чтобы
через некоторое время стремительно появиться уже на равнине, покрывшейся
летучими вечерними тенями. Теперь впереди всех скакал Сиятельный, он
уверенно правил к проездной башне с воротами, выходящими на посадскую
дорогу. Когда до нее, помеченной обгорелыми кольями городни, оставалось с
десяток сажен, он натянул повод и резко повернул коня к реке, крутившей
мутные водовороты. Субудай-багатур зябко поежился, до бойниц в надвратной
башне и в вежах было не больше двух сотен сажен, тогда как монгольский лук
посылал стрелу на все триста сажен, без потери убойной силы. И снова старый
полководец промолчал, желая выслушать до конца родного сына Угедэя, чтобы
или всегда пропускать его слова мимо ушей, или иногда к ним все-же
прислушиваться. Тем временем Гуюк-хан вытянул руку и, дождавшись, пока
подъедут остальные царевичи и темники, указал в сторону ворот: – Ты видишь, Непобедимый, что здесь так-же можно установить стенобитные
машины и направить полет камней точно в цель. Эти ворота к тому же шире
ворот, расположенных на южной стороне, и сама башня не такая массивная, – он
со знанием дела принялся объяснять то, что было ясно без слов. – Урусуты не
построили здесь более мощных стен и башен потому, что никогда не ожидали
нападения врага с этой стороны, понадеявшись на широкие реки и высокие
обрывы.
Субудай-багатур лишь пожевал сморщенными губами, ему не хотелось
указывать Сиятельному на тот факт, что прежде чем разбить камнями ворота, нужно уничтожить подъемный мост, загораживающий их. Кроме того, расстояние
до них было больше, чем до ворот с напольной стороны. Но главное заключалось
в том, что по лугу, представлявшему из себя сейчас болото, вряд ли можно
было протащить стенобитные машины, пока он не просохнет. Он понимал, что
Гуюк-хана не покидала надежда проявить себя в военном деле, чтобы тем самым
унизить Бату-хана, сына Джучи, сумевшего заполучить должность джихангира над
войском. Но общее дело требовало и общего решения проблемы, поэтому старый
полководец еще раз привел хриплым голосом свои аргументы и добавил: – Здесь даже камней нет для стенобитных машин, – он осмотрелся вокруг, начиная догадываться, что хитрые жители Козелеска заранее очистили от них