Красивые и проклятые

Алендер Кэти

И я снова и снова повторяла ее последнее слово: попробуй.

Но что мне нужно было попробовать?

Использовать спиритическую доску?

Я привстала и потянулась рукой под кровать — там я ее прятала. Потом присела и поставила доску на пол, залитый ярким оранжевым светом.

— Таши? — прошептала я. — Ты слышишь меня? Мне жаль, что ты умерла. Мне нужна твоя помощь. Я не понимаю, что мне нужно попробовать.

Ответа не было.

— Элспет? — прошептала я. А потом беспомощно добавила: — Хоть кто-нибудь?

Планшетка резко сдвинулась с места,

напугав меня. Я сняла с нее руки и начала наблюдать, как она перемещается. В этот раз она не дергалась, а скорее раскачивалась — большими, осознанными движениями — и напоминала маятник.

Я-З-Д-Е-С-Ь

— Элспет? — спросила я.

Но в глубине души я понимала, что это не Элспет.

Я медленно потянулась к доске, чтобы перевернуть ее, разорвать эту связь, не дать ему больше ничего сказать.

Но пока мои руки приближались, планшетка не двигалась с места.

Неужели он исчез?

Я очень мееееедленно потянулась пальцами к планшетке.

Но за мгновение до того, как я дотронулась до нее, она покрылась черной, пузырящейся жижей.

Я попыталась убрать руку, но было слишком поздно.

За долю секунды жижа взорвалась и превратилась в паутину черноты, которая окутала все мое тело, словно кокон. Я открыла рот, чтобы закричать, и она полилась между моими губами, заставив меня замолчать. Она была липкой и непроницаемой. Я упала на колени и попыталась забить по полу кулаками, но с каждым новым движением она сжималась и стягивала меня все сильнее. Когда жижа полилась мне в глаза и уши, я потеряла равновесие и упала на ковер.

За минуту моим миром стала черная утроба скукоживающейся темноты. Я могла дышать, но не слышала собственного дыхания. Я ничего не видела и не могла двигаться.

Я не знаю, сколько времени я пролежала там. Меня трясло от страха, но мое тело оставалось неподвижным, как будто на меня надели смирительную рубашку. Я знала, что плачу, и чувствовала, как в горле вибрирует стон, но все звуки заглушала непроницаемая паутина.

Время, свет, движения — все это перестало существовать.

Осталась только темнота, бесконечная, словно смерть.

А потом мой мозг сжалился надо мной, и я потеряла сознание.

Придя в себя — сколько минут спустя? — я поняла, что все еще лежу на полу. Потом на меня нахлынули воспоминания, и все мое тело затрясло. Неужели мне это приснилось? Спиритическая доска лежала у окна. На ладонях виднелись красные следы-полумесяцы от моих же ногтей. Они обжигали и болели.

И я очень хотела пить. Боже мой, за всю свою жизнь я никогда так сильно не хотела пить!

На ночном столике стояла чашка воды. Я выпила ее одним глотком. Горло продолжало саднеть, поэтому я пошла на кухню и там наполнила чашку еще раз и еще раз.

Я нетвердо стояла на ногах, как будто переборщила с противопростудным лекарством. Мне пришлось опереться на столик, чтобы не упасть.

Потом я пошла в ванную и вымыла руки. Заметив, какие у меня грязные ногти, я нащупала под раковиной щетку и стала скрести ею по кончикам пальцев, чуть ли не стирая кожу до мяса, пока они

не стали розовыми. Сначала с них текла темно-красная жидкость — кровь из порезов на ладонях, — но потом вода стала чище. Остались только темные полумесяцы грязи под ногтями. Их вычистить не получалось.

Я включила свет и посмотрела на себя. Если не считать ладоней и ногтей, никаких следов нападения видно не было.

Я наклонилась к зеркалу и открыла рот.

То, что я там увидела, заставило меня, пошатываясь, отпрянуть к дальней стене.

Весь мой рот был угольно-черным изнутри. Таким же черным, как темнота внутри кокона. Зубы, язык, десны, та часть горла, которую я могла рассмотреть, — все было покрыто чернотой.

Взяв себя в руки, я наклонилась поближе к зеркалу и увидела, что белки и радужка моих глаз покрыты серой пленкой, тонкой, как черный капрон. Я несколько раз моргнула. К счастью, никаких неприятных ощущений не было.

На самом деле, если учесть, что я только что пережила, я чувствовала себя неплохо.

Я выключила свет в ванной и двинулась на кухню, чтобы налить себе еще одну чашку воды. Я оставила ее на столике, чтобы потом вернуться и выпить ее. Казалось, что энергия стремительно вытекает из меня. При мысли о том, что можно будет залезть в кровать, меня охватило такое счастливое предвкушение, что едва не закружилась голова.

Как же мне хотелось потянуться, руками ощутить мягкость простыней, лицом почувствовать прохладу наволочки и провалиться в сладкий, великолепный сон…

Но время для этого еще не пришло. Все это потом.

Сначала мне нужно было убить своих спящих родителей и сестру.

29

Я ДОСТАЛА из ящичка разделочный нож, а с ручки холодильника сняла полотенце. С сожалением подумала, что от пятен крови белое полотенчико будет не отмыть.

«Ничего, новое куплю, — подумала я. — На свои собственные деньги».

Одобрение Аральта волной пронеслось сквозь меня, словно прохладный ветерок.

Сначала родители. Я шла по коридору и чувствовала, что голова кружится все сильнее. Я ударилась о стену, а потом не рассчитала движение и врезалась во вторую.

Но я все-таки дошла. Сжав пальцами ручку родительской двери, я повернула ее очень медленно, очень тихо.

Точно так же Кейси пыталась убить маму в прошлом году, но дальше коридора ей забраться не удалось.

Дилетантка.

Мои родители лежали посередине кровати, прижавшись друг к другу. Из окна на них падал треугольник голубоватого света. Они казались такими умиротворенными, такими счастливыми. Здорово, что у них получилось стать командой, когда наша семья больше всего в этом нуждалась. В такой ситуации некоторые пары распались бы, но мама с папой стали только сильнее. Это очень помогло нам с Кейси.