Красная лента
Шрифт:
— Вчера здесь была одна женщина, — начал Миллер, — чернокожая по имени Наташа Джойс.
— А что с ней? — спросил Геррити.
Миллер, казалось, заколебался.
— Так она приходила? — переспросил он.
Геррити нахмурился.
— Но вы же сами только что сказали. Чернокожая по имени Наташа Джойс. — Он посмотрел на Роса. — Я правильно запомнил имя?
— Мы только что приехали из одного заведения, — сказал Рос, — и там нам сообщили, что не видели ее.
Геррити пожал плечами.
— Как бы там ни было, она была здесь вчера, задала
— В котором часу это было? — спросил Миллер.
Геррити поднялся со стула.
— Пойду взгляну.
Миллер посмотрел на Роса. Выражение лица у того было невозмутимое.
Геррити проверил у дежурного и вернулся.
— Она приходила около двух, пробыла минут пять и ушла.
— Что она хотела узнать? — спросил Миллер.
— Что-то о каком-то отставном полицейском, парне по имени Маккалоу.
— И что вы ей сказали? — спросил Миллер.
— Только то, что имею право говорить посторонним людям. Если они ищут офицера, который все еще на службе, я могу дать им участок, номер телефона, сообщить, на смене он в данный момент или нет. По поводу тех, кто ушел в отставку, я могу рассказать, в каком участке они служили перед уходом, и это все. Мы не сохраняем домашние адреса в системе по понятным причинам.
— Мы здесь ничего не расследуем, — заверил его Миллер, — это не внутреннее расследование. Мы просто поехали в административный отдел в мэрии, где Наташа Джойс была перед тем, как пойти сюда. Они отрицают, что она к ним приходила. Мы рады, что хоть вы признали, что она здесь побывала.
— С ней что-то случилось? — спросил Геррити. Внезапно его брови полезли на лоб. — Вот черт! Неужели это ее…
— Вчера, — сказал Миллер. — Через какое-то время после того, как она ушла отсюда. Ее убили в собственной квартире.
Геррити присвистнул.
— Черт! — повторил он. — Это просто ужасно! Я не знаю, что вам еще рассказать. Она спросила об этом Маккалоу, и я сказал, что он ушел в отставку из седьмого. Это ведь верно?
— Да, из седьмого, — подтвердил Рос.
— Это все, что она хотела знать. Спросила, есть ли у нас его адрес, но у нас его нет. И это все.
— А если бы вам понадобилось его разыскать? — спросил Миллер.
— Я бы поехал в административный отдел, — ответил Геррити. — У них есть люди, которые занимаются пенсионными записями и все такое. Сколько лет он отслужил?
— Шестнадцать.
— Как можно уйти в отставку за четыре года до пенсии?
— Мы тоже задались этим вопросом, — признался Миллер.
— Он имеет какое-то отношение к Ленточному Убийце? — спросил Геррити.
— Мы не знаем, какова его роль в этом деле, — ответил Миллер. — Мы не уверены, что он вообще в этом замешан. Мы просто хотим поговорить с ним.
— Того же хотела и эта девушка, — сказал Геррити.
Он помедлил, ожидая еще вопросов, но поняв, что больше его ни о чем спрашивать не будут, встал и поставил стул на место.
Миллер тоже поднялся, пожал ему руку и поблагодарил за помощь.
— Пустяки, — ответил Геррити. —
— Спасибо, — сказал Миллер.
Когда Геррити отошел достаточно далеко, Рос спросил, поедут ли они назад в административный отдел.
— Я хочу сначала повидаться с Мэрилин Хэммингз, — ответил Миллер. — Потом поедем к нашему другу, который не помнит Наташу Джойс.
Дэннис Пауэрс понимающе улыбнулся. Что-то в его лице подсказало мне, что все это он уже слышал и раньше.
Я просмотрел все фильмы, сидя в комнатушке в комплексе Лэнгли. Комнатка была оборудована под кинотеатр. Пауэрс сказал, что будет демонстрировать фильмы с шестнадцатимиллиметровых бобин. Я смотрел молча. Пауэрс сидел возле меня. Как всегда, во рту у него была зажженная сигарета. На экране показывали обезглавливания, массовые повешения, захоронения заживо, потрошения, изнасилования и придорожные казни. Возможно, он ожидал, что меня стошнит. Возможно, он думал, что я закрою глаза от ужаса. Но я этого не сделал. Юношу не старше шестнадцати-семнадцати лет выволокли из-за двери, за которой он прятался. У него было перерезано горло. Двое мужчин принялись проталкивать его язык через рану на шее. Кровь текла рекой, заливая рубашку. Потом мужчины швырнули тело на землю и принялись его пинать. Девочку семи-девяти лет засунули в парусиновый мешок и зашили, словно почтовую посылку. Мешок положили на пол и начали топтать ногами. Девочка, не в силах выбраться из мешка, первое время пыталась разорвать его, потом замерла. Мешок топтали до тех пор, пока он не превратился в бесформенную окровавленную массу, покрытую отпечатками подошв.
Во время короткой паузы после окончания одного фильма и перед началом другого Пауэрс наклонился ко мне и шепнул:
— Коллаборационисты. Они считали, что эти дети сотрудничали с американцами.
Прежде чем я успел ответить, начался следующий фильм. Сначала экран был черно-белым, потом на нем начался обратный отсчет от пяти до одного, и перед моими глазами замелькали картинки. Обезглавленные тела, размозженные конечности, дети без глаз. Бесконечная вереница кошмарных изображений, державшая в постоянном напряжении и не позволявшая отвести взгляд.
Когда все закончилось, когда включилось освещение, а проектор перестал жужжать, Дэннис Пауэрс повернулся на стуле и долго молча смотрел на меня.
— Из этих фильмов можно заключить, что на планете есть места, куда лучше не соваться. — Он зажег очередную сигарету. — Здесь ситуация огромной сложности, о которой никто не подозревает. Эта страна не так важна, но в некотором смысле она важнее Польши в тридцать девятом году.
— Польши? — переспросил я.