Красные листья Гомбори. Книга о Грузии

Синельников Михаил

Бесики (ХVIII в.)

Черные дрозды

Два дрозда в черной клетке, эти черные двое,Два дружка, однолетки, столь проворные двое,Оба голосом чистым, пересвистом кериба [27] Сразу сердце умеют ухватить за живое.День весны двухголовым, звонким встретивши зовом,Этим ирисам, розам и фиалкам лиловым,Носят радостно вести о цветенье все новомДвое в бархате черном, двое в блеске суровом.Неразлучные вьются два старательных братца,К одинокому сердцу всё не прочь привязаться,Озирают дорогу, непрестанно грозятсяИ, вселяя тревогу, вперебой веселятся.Приходите, решите, в чем их честь и заслуга!Двое равных, чей траур – знак беды иль недуга,Два

нескучно поющих, два смеющихся друга,Два манящих, зовущих, льющих слезы ашуга.

27

Кериб – народный сказитель, певец.

Стройный стан

Стана стройностью, зыбкой знойностью сердце ранила!Чудо-локоны с плеч потоками побежали вы!Крутобровая – мгла суровая взгляда карего!Уст коралловых, алых, лаловых блеск и марево!Кликни милого, луноликая, хоть когда-либо!Глаз нарциссами, их ресницами губишь, мучая!Шея чудная, змея чуткого чернь гремучая,Робость родинки в поле розовом – боль горючая.С апельсинами двуедиными – нежность жгучая.Горю вторючи, длится горечи вкус миндалевый.Вскинет вo поле ветки тополя, двинув дланями.Чье объятие благодатнее, благоданнее?Глянь, пригожая, все прохожие – словно в пламени!Лишь оглянется – жизнь растянется – обмираньями…Душу вынула! Милость минула государева!Уст касание несказаннее роз цветения,Мнится, блазнится мне проказница – сновидение.Жар пылания… Что желаннее, где сравнение?Строгость вызову – сразу высохну, как растение.Лишь лукавица сердцу нравится, хоть ударь его.Вспоминание – угасание лика месяца.Что осталось мне в жизни жалостной – гибель грезится.Сердце выжжено, разве выживет кто так бесится?Над возлюбленным, зло загубленным, плачь, любезница!Жизнь превратная, невозвратное жизни зарево!

Александр Чавчавадзе

«О – любовь, не дашь ты воли ни единому созданью…»

О – любовь, не дашь ты воли ни единому созданью,И тебе людские вздохи отдаются шедрой данью.В рабстве – царь, мудрей – в безумстве, и душа летитк свиданью.Соловей взывает к розе, нет конца его страданью.О любовь, твоей державе все на свете покорится,Все твое исповеданье примут, чтоб в слезах молиться.О любовь, твой трон – повсюду, ты – всевластная царица,Все сердца тебе покорны, и, как все, моё томится.О, никто уйти не может и не хочет снять оковы!..Ты – мучения источник, ток блаженства родниковый.Все черты твои прекрасны и всегда свежи и новы,Вместе с тьмой и жгучей болью мы тебя принять готовы.

Илья Чавчавадзе

Молитва

Когда неверья демон, бес лукавый,Соблазнов чашу, полную отравы,Наполненную лести беленой,Душе протянет, слабой и больной, —Прости, Господь, нам прегрешенья наши,Не дай плениться хмелем едкой чаши,И, если можно, отведи ее,Не дай отведать демонов питье.Но, если сила высшая решилаТак душу испытать – швырнуть в горнило,Пред голосом Твоим умолкну я,Да будет воля, Господи, твоя!

Свеча

Передо мною свеча, что сначалаКомнату щедро мою освещала,Та же свеча, чье горячее пламяМрак разгоняло перед очами.Но, уменьшаясь, в смутной печалиМеркнет свеча, чуть мерцает в шандале.Пламя увяло. Но, словно светило,Вновь из шандала прянуло, взмыло.Борется, смерть одолеть захотело,Где же боец для подобного дела?Стал, ослабев, полумглой голубоюСвет, ударяясь во тьме головою.Комнату легкие тени одели,Луч до стены достает еле-еле.Вот и погасла, – и тело нежарко…Что же осталось? Обломок огарка.Так вот, померкнув под черною тучей,И человек исчезает могучий:Вместо венца, вместо цели творенья —Только пыльца на пределе горенья.

Голос сердца

Простерла надо мной дуброваЗатишье лиственного крова,И о любви из тьмы ветвейЗапел безумный соловей.Я долго, долго слушал в чащеТот голос, вещий и манящий,Что из груди моей исторгУдары сердца и восторг.Глазами я обвел поляну,Но нет певца, куда ни гляну;Так, значит, пел в груди моейБезумствующий соловей.

Элегия

Бледный свет полнолунья залил небеса,Землю родины всю изузоривая.Горы дальние… Белая их полосаИсчезала в просторе лазоревом.Не послышится зова в ночной тишине!..Не откроются детям родители.Лишь усталый грузин вдруг простонет во сне.Видно, днём его горько обидели.Одиноко стою… Только тень крутизныСнова нежит страны сновидения.Боже! Сны не кончаются, тянутся сны,И дождёмся ли мы пробуждения?!

На берегу Мтквари [28]

Л. Магалашвили

Вновь мчится Мтквари гул грохочущий,Шумом родимым я снова мучим.Вновь мое сердце в той же горечиК волнам взывает, мутным, певучим.Вновь привычными схвачен думами,Разбередившими горе злое,Нaд валами плачу угрюмыми,Словно похитившими былое.Время блаженное! Пылью высушен,Стерся твой след, сметен легче пыли.Выслушай, Мтквари, мой стон, выслушай,Боль передай тем векам, что были!

28

Мтквари – грузинское название Куры.

Акакий Церетели

Поэт

Не для того, чтобы, как птица,Петь вчуже отчие краяИ в звуках сладостных излиться,На землю небом послан я.И на земле воспитан строгоЯ, вестник неба, сын высот,Затем, чтоб вопрошал я БогаИ за собою вел народ.В груди бушует пламень божий,Святого жертвенника пыл,Чтоб я, народ родной тревожа,Беду и радость с ним делил;Чтобы моею стала ранойНарода рана; чтоб душаЖила тревогой непрестанной,Его тревогами дыша…Тогда лишь искра с небосводаВсю душу опалит мою,И слезы скорбные народаЯ осушу и – запою!Акакий ЦеретелиОдной женщинеВ волосах ее сияла розаС мотыльком на лепестках…Мотылек, над розой рея,Пил дыханье светлолицей.В мире нет ее милее,Средь цветов она – царица!Созерцателей веселымОпьяняла ароматом,Но язвительным уколомОтвечала нагловатым…И ревнивые – печалиПредавалися унылой,Распаленные вздыхали:«О, счастливчик легкокрылый!»А меж тем, кружась вслепую,Словно мотылек в метели,Проклиная судьбину злуюБезутешный Церетели.

Григол Робакидзе

Ртвели

Скользким драконом, исторгнутым топями,Встала давильня. Дурманно и весело.Мутно-хмельные давильщиков профили,Щиколки красные, буйное месиво.Стиснуты прутьями, сжаты соломою,Кисти – в корзинах, черные с желтыми.Черепом тыквы [29] с носом изломаннымЧерпают дети сок свежевзболтанный.Блещет янтарь под зарею рубиновой,Лозы взвиваются черными змеями,В темных глубинах мерещится киноварь.Пологов лиственных зыбкое веянье…Звук бездыханный, ветром волнуемый:«Ты! Ты – моя! Не упрямься…» ПокатитсяШепота шелест меж поцелуями:«Да, я – твоя! Да, я – твой!» И – невнятица.Юношей песня «Одела дилано!» [30] Прыгают краски, везде разбрелись они…Тихо! Откуда приблизилось дивное:«Эгей, Диониси, эгей, Диониси!»?

29

Черпалки для вина грузинские крестьяне делают из высушенной тыквы, насаженной на палку.

30

Припев народной песни.