Красные листья Гомбори. Книга о Грузии

Синельников Михаил

Амазонка Лонда

Сонет – вышедший из берегов

Гомон. Сумятица. Пляски… Заздравные звонкиТосты. Меж тем в круговом азарпеша [31] пути.С сыном Филиппа так жаждут войны амазонки,Но светлоликая Лонда… Ей места себе не найти!Кажется зверем угрюмым, напрягшимся в гонке…Дерзко промолвила: «Наша царица, прости!Александра хочу! Хоть нa день он – мой… О ребенкеЯ умоляю… Хочу от него понести!»Вот уж три дня амазонка лежит с Македонцем,Тешится с ним среди лоз виноградных под солнцем.Он говорит ей: «Престолы я взял мировые!Судьбу обуздал, но бессмертие – из твоегоНеутолимого тела первым – пью и – впервыеС тех пор, как пояс я снял золотой с него!»

31

Азарпеша —

большая чаша для вина, идущая по кругу.

На Верийском мосту [32]

Вот поет косматый ветер на мосту Верийском ночью…И метели мчатся тени, снегопада свищут клочья.На мосту Верийском воя, ветер сказкой веет втайне…Вот! Зловещее, глухое ведьм все громче бормотанье.Ветер на мосту Верийском, как помешанный, бушует…Ведьма голосит и скачет, беглый бес на беса дует.С диким криком ветер прянул прямо с моста в кипень Мтквари…И ворвался с моста в сердце крови призрак в дымной хмари.Ждет свиданья пьяный ветер на мосту Верийском ночью,Это – буйство пьяной степи, снега свищущие клочья.

32

Верийский мост в Тбилиси – мост над Курой (Мтквари).

Валериан Гаприндашвили

Ночные листья

Ночь странная бежит, как черный пес,Цветения вынюхивая запах,Ей – до зари среди незримых розПерелетать на вытянутых лапах.Дрожаньем туч затoчена луна.Безмолвна, недвижима, бездыханна,Лежит на блюде дымчатом онаОтсеченной главою Иоанна.Распятье одиночества влачу,Молюсь лишь ночи. И, подвластен чарам,И проклят всеми, я вослед лучу —В глубь черноты – лечу Элеазаром!

Мамиа Гуриэли [33]

Умолкшие стихи – я в желчном их дурмане;Кутила Мамиа – дивлюсь его мечтам.Вот – собственный его и вечный макадам,Судьбинный и глухой, смертельный Балахвани [34] .Здесь оргия была, и все размылись грани,И в серой хижине в рассветный тусклый мигНеспящий человек печален, бледнолик,И тающая плоть милей алмазной дани.Чахотка в дом вошла, и принимает грезаПоэта в свой пожар из рук туберкулеза,И кашель громовой – как отблески костра.На помощь не спешит в пустыне голубица,Придет закрыть глаза Верленова блудница,Его зловещих язв ужасная сестра.

33

Мамиа Гуриэли — грузинский поэт.

34

Балахвани — район Кутаиси.

Али Арсенишвили

Юность, неужто прошла ты, промчавшись бурливо,И молодыми не будем?.. Далёко, далечеЭта Москва и студенчество, книги и пиво,Лирика – снег, осыпaвший двух ангелов плечи.Милый Али! Я уверен – все в памяти живо!Зимние улицы, стужа, случайные встречи.Власть одиночества, жизни неведомой диво…Но вдохновенье венчало и споры и речи.Разве забуду твою комнатенку на Пресне,Сладость бессонницы, жар чаепития с хлебом!В море стихов мы качались, носили нас песни!Сажей подернутый, был этот мир или не был?Нет, помни все… Поцелуи в снегах, осиянныйБронзовый Пушкин, Неждановой голос желанный.

Тициан Табидзе

Мессия для тебя – измученный Пьеро.Подобен стих-джейран шута лихой проказе.Сонетом увлечен, ты предал мухамбази,И, как пиявка, льнет к поэзии перо.Купели грезящей лазурь и серебро —Созвучий слезы льешь, ваяешь ты в экстазеРукою женственной лозы лиловоглазье.А на душе – огня ордынское тавро.В зерцале огненном твоя встает Халдея.Взирает на тебя из дыма твой двойник.И караван теней приблизился, твердея.И поколений сонм у жарких скал возник.Прародину окинь всей синью глаз, мечтая,Чтоб сказка не ушла, сияньем залитая!

Праздник Офелии

Верико Анджапаридзе

Лишь один хочу я праздник праздновать отныне —День Офелии – манящий призрак неотступен.Станет осенью белесым этот воздух синий,Дивным ликом озарится небосвода бубен!Дочь дождя, она печальна, горестно-невинна.С ливнем в мир слетает ангел, Гамлета подруга,И ее с восторгом примет сизая стремнина,И слезами оросится лик замшелый луга.Празднуйте со мной, поэты, этот день рыданий,Пред невестой бедной принца преклонив колено!Потекут людские толпы к новой Иордани:Эту женщину поднимем из пучины пенной!

Дачник

Внизу идут вагоны мерным ходом,Вокруг холмы – и нивы и тока,День золотистым истекает медом,Но ветви яблонь в неге холодка.Стоит на горке дремлющая дача,И снова дачник, от безделья вял,На эти дали смотрит, чуть не плача,Припоминает все, что прежде знал.Ему счастливый чудится ребенок.Тогда бежал он, мураву топча,И весь горел, светился, мал и тонок,Как трепетная, робкая свеча.Всегда любил он блеск дождя слепогоИ бабочки скользящей пестроту,И ястреб реял и взмывал сурово,Его мечту похитив на лету.Волшебная, бывало, снилась птица,И мальчик на току стелил силки;И о любви он грезил, и укрытьсяМог звездным небом, близким колдовски.А Цхенис-цкали катится лениво,На берегу купальщица нага.Пусть нежная слегка поблекла ива,Еще ее не тронули снега.Как многих деревенских людный городЕго осилил, покорил, увлек.Он потерял свободу, переборот.Так сносит мостик мчащийся поток.Воспоминаний мученик угрюмый,Тоскует дачник, выйдя на балкон,И, юности оплакивая думы,Селенье сновидений видит он.Исчезло детство… Волны беспокойны —Растущий шум Кура проволокла.В глубоком сне ущелье видит войны,И Ташискари атакует мгла.

Галактион Табидзе

Ангел держал длинный пергамент

Ангел свиток держал – повесть на длинном пергамене,Скорбно взирая на землю, что-то на ней стерег.Пoлно! Прощай! Напрасно к твоему я тянулся пламени,О, сверкающий вечер, вечер алмазных серег!Молитва моя и Слава, Величье, какого не видели,Вспомнишь меня когда-либо… Когда-либо! О, внемли!Обрушились башни Грааля, упала звонница ЛидииПод стопами твоими, и плач я услышал вдали.О, как мечта поблекла, равная небожительнице,Греза, из жизни выбежавшая, вышедшая из тьмы!Померкли цветное облако и тополь, желавший выделиться,Над которым по небу Азии мчались мы.Ангел свиток держал, и с бледных письмен, с их ветоши,С прожелти, – листья падали, осыпав долины рек.Тщетно тебе я верил, напрасно, отравы изведавши,Мы друг друга желали!.. Прощай навек!А уж в затон янтарный занавесы опущены,Вечер, дрожа от ужаса, кончился невзначай.Умирают розы, вечер угас над кущами…Прощай, прощай, прощай!..

Сизые кони

Как гряда туманная, на закате рдяная,Блещет берег Вечности и угрюмо светится.Где обетованная радость богоданная?Здесь царит безмолвие, длится гололедица.Область эту стылую сковывая силою,Лишь с тоской унылою делит власть молчание.Жизнь сдавили милую ледяной могилою,Ледяной могилою, и в душе – отчаянье.Сквозь чащобы шумные, черепа безумные,Дни мои воздушные рвутся вновь и сызнова.Кони непослушные, как виденья сумные,Вы ко мне приблизились косяками сизыми.Прочь летят мгновения – гибель в грозном призвуке,Что же в горе быть ли нам, слезы горько лить ли нам?Отошли мучения, как ночные призраки,Как души звучание в пламени молитвенном!Как огня скитание, как судьбы вращение,С гулом в исступлении скачут кони синие.Где земли цветение, сладость сновидения?Здесь отдохновение – кладбища уныние!Только позови меня, назови по имени!Нет, окинут комьями мерзлыми и серыми,Рухну обессиленный в темные извилины,В лабиринты сонные, полные химерами.Зыбких бликов линии реют над пустынею,Числа безучастные, позапрошлогодние,И лесами шумными с лицами безумнымиДни воздушно-синие скачут в преисподнюю.Лишь в провалах темени, на пределе времени,В небе или в ямине, прокляты и призваны,Рок и колыхание моря или пламени,С громом – стремя к стремени – мчатся кони сизые!