Красными нитями
Шрифт:
— Я думаю, что да, — уверенно ответила Эль.
— Думает она… Не жалеешь, значит. Ты же знаешь, что и на востоке, и на западе традиция одна: после свадьбы муж и жена проводят вместе ночь?
Эль резко выпрямилась. Знала и думала об этом, но… Она посмотрела на Леми, прося помощи.
— Сколько тебе лет вообще? — Дар улыбнулся. — Пятнадцать, шестнадцать? Я детей не трогаю, не бойся.
Эль со вздохом ответила:
— Двадцать, вроде, — девушка понурила плечи. А может и нет. Она ведь даже не знала, когда родилась
— Это меняет дело. Раздевайся.
Эль открыла рот, но так ничего и не могла сказать. Он же только что, ну сам же сказал… Дар расхохотался:
— Во имя Яра, видела бы ты своё лицо! Не переживай, в моём возрасте девушек уже ценят за ум и характер, а не за личико, можешь быть спокойна.
Эль с негодованием посмотрела на Крейна. Да как он может так вести себя с ней! Сам будто был желанным призом. Это сделка!
Леми хитро прищурился:
— А кто-то думал, что понравился ему.
Девушка раздраженно махнула рукой. Всего на секунду же подумала! А с чего тогда Дару быть с ней откровенным? Да и она не такая уж глупая…
Эль скрестила руки на груди и съязвила:
— А ты умеешь делать комплименты, и как ещё за тобой толпы девушек нет?
Дар с улыбкой посмотрел на неё, и Эль сразу отвернулась.
— Что, обиделась? Я не люблю эгоистичных людей, вот и всё.
— Я эгоистичная? — Эль с ещё большим возмущением посмотрела на Дара.
— Есть немного, — Леми шепнул на ухо.
— Опять напомнить, из-за кого ты на самом деле оказалась на этом месте? — Крейн снисходительно улыбнулся. — Едем домой, милая моя. Хоть посмотришь, где я живу — а теперь и ты.
Эль покорно пошла следом, думая об одном: да, ко всему этому её привело желание спасти не Рейна, не друзей — себя из той клетки молчания и смирения, в которую настойчиво пытался упрятать отец. И куда оно приведёт дальше?
Глава 15. Покаяние
Весь Лиц шумел, разговоры шли только об одном: Дети Аша похитили короля. Он покаялся, затем сел в карету… Больше его никто не видел. Это не просто напугало людей, а всколыхнуло и наполнило город недоверчивыми взглядами.
Эль каждый год ходила на покаяние, однако такие толпы видела впервые. Как правило, оно длилось с рассвета до заката, но не в этом году. Огромные вереницы выстраивались далеко за пределами церкви, а люди всё шли и шли: до работы, сбегали во время, приходили после.
Эль и Дар появились около полудня — раньше после двенадцати почти никого не было, но сейчас людей собралось так много, что они окружили Центральную Церковь плотным кольцом. Толпа присмирела, однако стоило очереди сбиться, сразу раздавались недовольные крики.
Они постояли немного, потом Дар заплатил двум мальчишкам, чтобы те держали место за них. Один, постарше, прибежал вечером, когда стемнело, и Эль с Даром вернулись. Заняв место на скамье, они продолжили ждать.
Центральная и Северная Церкви считались самыми богатыми и старинными, и вход туда был «не для всех». Только великие и благородные семьи, а также узкий круг богачей не из знати, могли заходить внутрь.
Эль с удивлением осматривалась: сегодня это правило осталось в прошлом. Вокруг толпились женщины и мужчины в одинаковых одеждах простого края, но по ним всё равно было видно: в одной стороне — знать, в другой — бедняки.
Они держались поодаль, обменивались презрительными взглядами, а между ними ходили церковники и пытались следить за порядком, но это получалось всё хуже и хуже. Даже запахи другие наполнили зал: вместо привычных ладана, мирта и мяты в воздухе тяжело пахло пёстрыми духами и потом.
— Их всё больше, — шепнул Дар.
Эль посмотрела в сторону входа: зашла группа мужчин в скромной, но чистой одежде — они напомнили ей мелких лавочников. Наверное, пришли, как закончился рабочий день — в ту Церковь, которая была ближе.
Девушка снова повернулась к отцу и продолжила смотреть на него тяжёлым, изучающим взглядом. Он держал спину идеально прямой, руки спокойно лежали на подлокотниках деревянного кресла. Глава Церкви сидел с царственным видом и так кивал кающимся, точно в его руках была их жизнь и смерть.
Эль даже разглядела, что сегодня отец надел меньше перстней. Всего один, золотой, с крупным рубином — любимый, от деда.
Людей становилось только больше, но Эль и Дар постепенно пересаживались с одной скамьи на другую, всё ближе к главу.
Позади послышался женский голосок:
— Да защитит великий Яр кира Я-Эльмона, — вздохнула женщина. Эль быстро обернулась на неё: та сложила руки в молитвенном жесте. — Сначала похитили его дочь, затем племянницу. Он несёт тяжелое бремя.
— Да, пусть защитит… — протянул спутник женщины.
Он пренебрежительно скривил губы. Чёрные цвета в одежде и вышитый сокол выдавали — инквизитор. От такого не стоило ждать сочувствия.
— Опять повторяешь чужие байки, — Леми закатил глаза, и Эль поспешила одёрнуть себя. Не ей судить инквизиторов или церковников — да и кого угодно.
Отвернувшись, девушка села поближе к Дару и опустила голову, чтобы никто раньше времени не узнал её.
— Что будем говорить? — спросил Крейн.
Эль посмотрела на Леми. В голове она уже десяток раз прокрутила покаяние перед отцом, но менее страшно от этого не становилось. А если он ответит не так, как она ждала? Если откажется признавать сбежавшую дочь? Или сделает вид, что не поверил, что на самом деле это Дети Аша её надоумили вернуться?
— Не знаю. Ты поможешь мне?
— Конечно, — уверенно ответил Дар, и Эль просияла улыбкой. Он добавил: — Если у тебя не получится, весь мой план провалится.